– Плохо, брат… – ответил водитель, не отрывая глаз от дороги – вчера ночью казаки напали на дом Мусы. Муса и Нагиз стали шахидами, иншалла…
– Это проклятые шахисты! – взорвался Беркант – надо было всех их перерезать, когда можно было! Всех до последнего! Они знали о том, что Муса был против, знали!
– Осторожно. Ты говоришь, не подумав.
– Тот не мужчина кто думает об опасности! – запальчиво ответил Беркант – О Аллах, почему отец приказал мне оставаться дома?! Почему?! Если бы я вышел с ним на пути Аллаха, мне не пришлось бы видеть этого харама!
– Может, ты выполнил в этом мире не все? Аллаху виднее.
– О, да… Скоро мы…
– Молчи! Молчи, несчастный! – прикрикнул на него водитель – у стен есть уши! Может быть, и Муса так же болтал!
Беркант – оборвал речь на полуслове, словно одернутый жеребец.
– Ты прав, брат, спасибо тебе. Да хранит тебя Аллах.
– Где ты выйдешь?
– На пятой дороге. Там, где газахури[5] Рашне
– Хорошо…
Оперативный центр
Где в то в России
– Внимание! Наблюдаю цель, возможно особо важный объект. Время – девять ноль семь.
Оператор одного из беспилотных разведывательно-ударных самолетов, кружащих над Тегераном – отбарабанил соло на клавиатуре. Изображение на экране стало более четким, но черно-белым. Плечо и рубашка за спиной молодого человека, только что вышедшего из машины такси – ярко светились.
Оператор переключился на дежурного офицера.
– Господин подполковник, у меня новая цель в двенадцатом квадранте. Помечена как враждебная.
– Максимальное увеличение. Сделай запись и попытайся опознать его.
– Есть.
Оператор начал раз за разом фиксировать изображения, отправлять его в центральную рабочую станцию, предназначенную для составления фотороботов и трехмерных моделей. Трехмерная модель была удобнее для опознания – но не всегда получалось ее сделать…
Молодой человек, вымазанный специальной, видимой только в невидимом свете и при помощи специального оборудования краской – перешел дорогу и вошел в едальню.
– Изображение получено, взял на контроль…
Тегеран, Персия
– Да пребудет с собой Аллах, молодой воин.
Беркант поклонился седому, одноглазому человеку, державшему здесь едальню с разрешения русских властей.
– Да приведет Аллах в порядок дела твои, Рашне – эфенди.
– Съешь что-нибудь?
Беркант замялся. Денег у него не было.
– Не переживай. Воины Аллаха едят у меня бесплатно.
Беркант смущенно поклонился
– Да не забудется ваша доброта, Рашне-эфенди в день Страшного суда, но я не воин Аллаха. Мой отец был им и пал шахидом, а я…
– Ты тоже – воин Аллаха. И то, что ты делаешь – не сравнится с тем, что делаю я. Сиди, сейчас тебе принесут.
Через несколько минут – девушка в парандже принесла и поставила перед Беркантом большое блюдо с мясом. Бросила лукавый взгляд на него через тонкую щелку паранджи и исчезла как привидение…
Беркант, возблагодарив Аллаха – все таки он был голоден – принялся есть.
Беркант и в самом деле был воином. Более того – он был из породы несгибаемых, фанатичных воинов. По нему можно было бить и бить, рано или поздно он бы сломался – но не согнулся. За свои восемнадцать, он не познал женщину, он не ходил в нормальную школу, он не имел друзей, которые не говорили бы о нечестивцах и о том, что надо с ними сделать. Все то, что произошло в стране – все это произошло не просто так, у всего этого были очень глубокие корни. Исламское подполье готовилось, оно теряло людей в залитых кровью подвалах – но оставшиеся становились только крепче в своей вере. И когда давление превысило критический уровень – котел взорвался…
Самое страшное, что о них говорили – они стали чужими даже для своих семей. Они жили – единственно ради того, чтобы умереть. Стать шахидами. Больше их – ничего не интересовало…
Живи достойно, носи новое, умри шахидом…
Беркант ел торопливо и жадно, как волчонок, словно ожидая, что вот-вот отберут – и когда увидел остановившийся на той стороне улицы внедорожник – он съел почти все. Не поблагодарив хозяина за еду – он выбежал на шумную, заполненную людьми улицу…
– Не спеши так. Осмотрительность от Аллаха, а спешка – от шайтана… – сказал водитель, нажимая на газ. Чуть дальше по улице – стояла тяжелая бронемашина казаков, но на лобовом стекле внедорожника виднелся пропуск – вездеход и можно было не волноваться…
– Простите, эфенди. Но мое нетерпение вполне объяснимо – я жажду хоть чем-то принести пользу умме.
– Пользу ты принесешь осмотрительностью. Острыми глазами и неболтливым языком. Сейчас заберем еще кое-кого. Потом поедем…
Оперативный центр
Где в то в России
– Объект опознан как Беркант Кунгеян, восемнадцать лет. Отец и старший брат предположительно погибли, сам нигде не работает. Характеризуется как отрицательно настроенный, придерживается радикально-шиитских взглядов. Несколько раз задерживался – но ни разу против него не было ничего конкретного.
– Где он сейчас?
– Позавтракал. Сел в машину. Ведем слежку.
– По земле?
– Никак нет, господин подполковник, с воздуха. Слишком опасно. Машина принадлежит Абу Гяссабу, офицеру полиции.
– Подозрительный?
– Никак нет. В списках подозрительных его никогда не было.
На экране – внедорожник протискивался в потоке машин…
Тегеран, Персия
– Да пребудет с тобой Аллах, Онур.
– Да пребудет с вами Аллах, братья.
Онур, бледный, как мертвец, тощий – он был студентом, подрабатывал после университета, легализовался - сел в машину, ритуально провел руками по щекам.
– Аллах да поможет нам.
– Хватит болтать…
И Онур и Беркант сразу замолчали. Машина снова двинулась с места…
Ехать сразу на точку было нельзя, они стали кружить по Тегерану, не сворачивая с крупных магистралей – так меньше шансов нарваться на проверку документов, центральные магистрали не перекрывают, иначе весь город встанет. В затемненных стеклах внедорожника – в черной пелене проплывали картины городской жизни. Вот те, кто забыли Аллаха – торгуют продуктами на уличном базарчике. Вот таксисты – ждут клиентов. Вот – одна за другой идут три бронемашины русских: угловатые, с решетками против ракет, у пулеметов люди в шлемах, черные забрала скрывают лица, сами шлемы не пробивает ни пистолет, ни автомат – и те, кого выбрал Махди своим народом, униженно пропускают их.
А вот и еще хлеще – русский солдат на тротуаре и девушка – проститутка без чадры. Смотрит на него и улыбается.
Беркант заскрипел зубами от злости. Если русские победят, если они переделают их – значит, и отец и брат погибли напрасно. Значит, их смерть ни к чему не привела, Махди не вернется из сокрытия, преданный своим народом, и на земле – будет Страшный Суд.
И никому – не спастись…
Враги, предатели…
– Я слышал, Муса и Нагиз стали шахидами… – сказал Беркант
– Да, подтвердил водитель – сегодня ночью. Они стали шахидами, а рай стал им домом. За них мы отомстим.
– Сначала надо узнать, кто их предал… – заявил Онур. Он сказал то же самое, что часом назад сказал Беркант.
– Найдем… сказал водитель – а как только найдем, то он узнает, что полагается за предательство. И не только он, но и вся его семья. Дурное семя надо выкорчевывать с корнем, иншалла, чтобы не проросло!
– Иншалла – синхронно отозвались Онур и Беркант.
Оперативный центр
Где в то в России
Человек, сидевший на стуле, на спинке которого висел китель подполковника ВВС – потер кулаками красные, как у кролика глаза. Он отбарабанил уже девятнадцать часов из двадцати четырех, положенных по дежурству – и сильно устал.
– Владельца дома установили?
– Так точно. Принадлежит купцу Салейхе. Сейчас купец в отъезде, на территориях. Возможно – нелегальная точка.
– А много еще домов ему принадлежит?
Докладчик растерялся
– Не могу знать.
– Выяснить и доложить.
– Есть…
Подполковник отключил видеоканал связи с подчиненным, допил остывший кофе, повернулся – и снова наполнил кружку тем, что успело накапать за спиной. Желудок жгло как огнем… плата не столько за злоупотребление кофе, сколько за злоупотребление нервами. Иногда его посещала мысль – что он единственный из всех, находящихся в этом засекреченном по самому высокому разряду центре – знает, что именно они делают. Для остальных это – как игра.
Мать ее, эту игру…
Кофе он пить не стал. Достал из ящика стола таблетку – антацид и переплетенный свод "правил применения смертельных методов воздействия". Так называлось руководство по слежке и убийству людей с воздуха, его специально так называли, чтобы выглядело поприличнее. Но то что они делали – не было приличным, это была современная война в самом жестоком ее обличии. Идентифицировать и уничтожить… по сути то же самое, что делают террористы, с которыми они борются. Хотя нет… когда террорист подкладывает бомбу в мусорный бачок на улице, ему все равно кто подорвется и погибнет. Они, по крайней мере, пытаются убивать тех, на кого указали как на врага.