Зазвонил телефон, министр обороны снял трубку
– Все окей, Чарли, есть контакт – и, обернувшись к остальным, объяснил – это изображение с нашлемных камер, оно передается на спутник и сюда, к нам. Теперь – мы сможем видеть, что происходит в реальном режиме времени.
Министр обороны настоял на нашлемных камерах не случайно. Его атаковали со всех сторон, требовали сокращения бюджета – и вот такая демонстрация возможностей североамериканской военной машины, первым лицам и в реальном режиме времени – должна была впечатлить президента и вспомниться ему, когда будет очередная битва за бюджет. Министр обороны, один из немногих в истории этой страны – был профессиональным военным. И он стал министром, потому что знал – как именно заставлять гражданских раскошелиться.
Севернее Ревеля
Российская Империя
В одном из неприметных кабинетов, расположенных на минус восьмом уровне – тридцать метров под землей, над ним – скальная толща утеса, монолит – за непритязательным, деревянным, обшарпанным столом сидел человек. Перед ним была папка с красной обложкой и зловещим грифом "Особая папка. Допуск не ниже V", сбоку от него стояла большая, чуть ли не на поллитра чашка крепкого, дегтярной черноты грузинского чая, который этот человек время от времени прихлебывал и довольно щурился. У двери без таблички застыли в карауле двое бойцов Лейб-гвардии Императорского казачьего конвоя, охраняя Государя не от врагов, а прежде всего от посетителей, ибо Государь изволил потребовать полчаса тишины и одиночества. Государь Николай Третий, сидя в кабинете с голыми бетонными стенами – медленно листал папку и думал.
Мануэль Гарсиа Альварадо. Крестный отец Центральной Америки. Главный враг САСШ и России на этом направлении. Как же так получилось, что он стал тем, кем он стал?
В отличие от других боссов наркомафии, к этому моменту покоящихся в земле – Мануэль Гарсиа Альварадо происходил не из нищей крестьянской семьи, занимавшейся возделыванием марихуаны на тайных горных делянках. Наоборот – его семью, особенно с отцовской линии – можно было отнести к мексиканской олигархии. Один из его дедов, Норберто Альварадо – поднялся во времена сухого закона в Штатах, гоняя корабли с выпивкой через Мексиканский залив и содержа заведения для развлечения иностранцев (выпивка и девочки) по всей южной границе штата, где случалось, что граница между странами проходила через большой город, деля его на две части. Еще один дед Мануэля Альварадо – был министром в правительстве Карретаса и был убит в результате покушения левацкими боевиками, теми самыми, на которых делает ставку внук. Наконец – один из прадедов Альварадо со стороны матери – был архиепископом Мехико и примасом Мексики. Это был большой и дружный олигархический клан, владевший очень многим.
Сам Мануэль Гарсиа Альварадо родился вовсе не в Мексике – он родился в Корал-Гейблс, в очень дурном районе юга САСШ рядом с Майами, одном из общеамериканских гнезд преступности. Там находили свой приют убийцы, проститутки, карточные игроки, нелегальные торговцы спиртным – и все, кто был связан с североамериканским дном. Там, вопреки общепринятому мнению были и дорогие дома и в одном из них увидел свет тот, кому предстояло стать врагом Североамериканских соединенных штатов номер один. Парадокс – но этот враг родился на земле САСШ и мог быть (а возможно и был!) североамериканским гражданином.
Его отец, Гарсиа Альварадо бежал из страны вместе с десятками других бизнесменов, когда генерал Мачадо вместе с группой решительно настроенных офицеров сверг демократическую власть в Мексике и установил военную диктатуру. Он не был левым, как о нем потом говорили, скорее он решил перераспределить богатства страны… несколько иным образом, и, конечно же, в свою пользу. Сначала – САСШ признали диктатуру Мачадо – но признавали ее только до тех пор, пока в стране не оказались ущемлены права североамериканских монополий. Мачадо моментально стал коммунистом, ставленником левых, желающим провести в стране конфискации собственности и установить левую диктатуру. Свергли его высадившиеся в стране североамериканские морские пехотинцы – это обошлось всего в несколько сотен убитых, а генерала даже не судили, позволили уехать из страны на Кубу. Там он жил в относительном богатстве, там и скончался.
Самое интересное, что Гарсиа Альварадо в период ссылки в Майами контактировал с двумя людьми, которые и сыграют потом столь значительную роль в судьбе их семьи. Первым был Буэнвенидес, бывший и будущий правитель, сержантом возглавивший переворот и потом бежавший из страны. Он жил роскошно, имел поместье в Дайтона-Бич, но регулярно приезжал в Корал-Гейблс, поиграть в подпольных казино и потискать шлюх. Потом – под влиянием мафии он снова устроит государственный переворот на Кубе, устроит из страны казино-бордель, выдержит гражданскую войну, высидит на североамериканских штыках, на штыках морских пехотинцев и скончается от рака. Вторым – был Лазарес, бизнесмен, беглый олигарх и отец Томасо Лазареса, будущего президента Мексики. Этот – жил в более пристойном месте, чем Корал-Гейблс, но активно участвовал в жизни мексиканской общины в изгнании, организовывал лоббистские высадки в Вашингтоне, рассказывал о коммунизме генерала Мачадо всем, кто хотел это слушать и всем, кому это было совершенно неинтересно – и добился все-таки своего.
После свержения Мачадо – конфискованное у североамериканцев отдали обратно североамериканцам, ну и если так – непорядочно было не вернуть собственность ограбленным Мачадо местным бизнесменам. Бизнесмены вернулись в страну, можно сказать, что победителями. В стране оставалась морская пехота САСШ как гарант незыблемости ситуации в стране. Был принят закон Грейнджера об оказании массированной помощи Мексике.
С конца пятидесятых по начало восьмидесятых годов – обстановка в стране была спокойной: настолько спокойной, что в семидесятом был резко сокращен континент морской пехоты в стране. Однако – нарастал раскол. Закон Грейнджера привел к тому, что промышленность Мексики, хоть как-никак, но обеспечивавшая страну либо разорилась, либо перешла под контроль североамериканцев. Пострадало сельское хозяйство: страну стали ввозить все больше и больше пшеницы из центральных штатов САСШ и мяса бычков из Техаса. Города постепенно правели, а деревня – наоборот сдвигалась влево, снова выползал на свет призрак революции и гражданской войны десятого – семнадцатого годов, когда из пятнадцати миллионов населения страны погибло два миллиона. Крестьяне, особенно в западных и северных штатах – все больше и больше склонялись к разведению марихуаны, как более выгодного и менее затратного продукта, ведь конопля – это сорняк! В САСШ после сексуальной революции конца шестидесятых, после всеобщего хиппования – потребителей марихуаны становилось все больше и больше. Травку курили и солдаты, которых отравляли умирать в место со зловещим названием ТОЗ – тихоокеанская зона. В выигрыше – были лишь те бизнесмены, которые каким-то образом получили доступ к распределению государственных средств, поступающих по программе помощи. Вот там – проблем с деньгами не было. К числу таких приближенных относился и Хорхе Альварадо, который отправил сына учиться в жутко дорогое место – в Рим. Там Мануэль Альварадо пробыл семь лет.
После окончания Тихоокеанской войны – во всей Центральной Америке начинается дестабилизация. Из Индокитая – североамериканские солдаты привезли привычку потреблять героин – тяжелейший наркотик, который в массовом порядке применяли в Континентальной Японии, как средство держать огромные массы людей в покорности и заставлять работать на износ. Это шло еще от англичан – но если англичане торговали опиумом к своей выгоде – то японцы – чтобы делать людей рабами. В Колумбии и некоторых других странах региона хорошо растет еще одно наркосодержащее растение – кока. Листья коки – перерабатываются в кокаин. Белый порошок, который так популярен в кругах богемы. Белую пудру смерти. До семидесятых – кокаин производился в небольшом количестве и был слишком дорог для того, чтобы его мог позволить себе массовый потребитель. В конце семидесятых – ситуация меняется на глазах, за три – пять лет – цена на наркотик падает в несколько раз и те, кто раньше курил травку – уже вовсю нюхают кокаин и вкалывают в вену героин. Начинается массовая наркотизация страны.
Североамериканские спецслужбы и армия начинают бороться против нового врага, главный штаб которого расположен в городе Медельин, Колумбия. Полутора миллионный город, где дорогих машин продается больше чем в столице, где открыли бутики все известные мировые дома моды, где людей убивают на улицах ежедневно и ежечасно, где ненасильственная смерть мужчины считается исключением из правил, где вдов больше, чем в любом другом месте мира. Местные наркос организуют картель, предназначенный не только для регулирования цен и объемов производства кокаина – но и для захвата власти в стране. Они убивают политиков, судей, военных, наводя на страну ужас. Свидетели отказываются давать показания, военные отказываются ходить в джунгли, полицейские, перехватившие партию кокаина, звонят ее владельцам и возвращают за треть цены. Как и везде в Латинской Америке – в Колумбии существуют леваки и наркомафии удается быстро договориться с ними: вооруженные леваки становятся киллерами наркомафии, охраняют лаборатории. Закупаются буквально горы оружия. Совершенно очевидно – что все это неспроста: Япония подбирается уже вплотную к континенту, североамериканцы эвакуируются из Индокитая, под атакой – Гавайи и некоторые острова и атоллы в Тихом океане, которые можно использовать как аэродрому подскока. Колумбия, Сальвадор, Панама – все чего-то ждут, какой-то отмашки.