– В каком гипсе? Чего ты несешь? Ладно, с вами каши не сваришь, как я вижу.
Хомяков сел на кровать и задумался.
– Есть у меня одна идейка. Без нарушения Уголовного кодекса, – заявил он заворочавшемуся Гайдукову. – Ждите! Через час вернусь.
После чего Хомяков заговорщицки растянул толстые губы в едкой улыбке, вскочил и выбежал из вагончика.
– Чего он еще придумает? – почесал рыжие вихры Андрейка.
– Ничего он не придумает, – ответил ему Гайдуков. – И придумывать тут нечего. Суд и судебные приставы могут решить это мерзопакостное дело.
– Пивасик жалко, – Валентин поднял бутылку и облизал ее горлышко. – В магазин, что ли, сгонять?
– Сгоняй, – согласился с ним Гайдуков. – Хомяков только через час вернется.
Юлька тоже решила посетить продуктовую лавку сразу после того, как машина прораба скрылась за поворотом. Они с Зоей Терентьевной решили, что дольше затягивать закупку провианта нельзя. Слишком довольный вид был у отъезжающего прораба, это говорило о том, что он придумал очередную пакость. Зоя Терентьевна предполагала, что вскоре им придется занять глухую оборону, то есть практически они окажутся в глубоко осадном положении, и готовилась к этому. Под ее кроватью уже хранились два килограмма соли, четыре килограмма овсянки и две пачки макарон. Если добавить к ним кильку в томате, то они с Юлией продержатся как минимум до зимы. Продержались же блокадники Ленинграда!
Юлька встретилась с бугаем в продуктовом магазине. Он зашел тогда, когда она складывала банки во второй пакет. Первый они с продавщицей успели заполнить без свидетелей.
– У-у-у! – бугай выставил ей перед носом «козу» из толстых пальцев.
– Фиг тебе! – Юлька показала ему фигу.
– Ах ты, коза белобрысая! – обозлился тот и схватил Юльку за руку.
– Вообще-то я девушка добрая, но…
И Юлька встала ему своей кроссовкой на перебинтованную ногу.
– У-у-у-у-е-е-е-е! – взвыл от боли тот и отпустил Юльку.
– Девушка, что вы с ним сделали?! – испугалась продавщица и принялась успокаивать бугая.
– Надавила на его больную совесть, – хмыкнула Юлька, положила на прилавок деньги и побежала обратно.
Возле дома было тихо и спокойно. Юлька открыла ключом подъездную дверь и прислушалась к возне в подполе, оттуда доносилась оптимистичная музыка – Толик копал с неиссякаемым азартом. Обычно он выходил ближе к вечеру и направлялся к дамам пить чай. Газ пока еще в доме не отключили, но грозили начать прокладку нового газопровода Москва – Владивосток как раз через их старый дом. Юлька поднялась к себе, поставила пакет на стул и занялась приготовлением чая.
– Закупилась, Юлия? – Зоя Терентьевна привычно вошла с вазочкой варенья.
– Да, Зоя Терентьевна, закупилась. Теперь нас голыми руками не возьмешь! Ой.
– Что случилось, дорогая? – испугалась старушка. – Кошелек потеряла?
– Нет, не потеряла. Хлеб забыла купить!
Юлька расстроилась. Встреча с бугаем совсем отшибла у нее память. Она собиралась поверх кильки положить две буханки хлеба, чтобы его не помять. Но тот так страшно завыл, как раненный в седалище бегемот, что Юлька поспешила удрать из магазинчика. И вот результат – варенье намазывать не на что!
– Я сбегаю, – вздохнула она.
– А я запасусь на твоей кухне кипятком, – задумчиво проговорила Зоя Терентьевна. – Если что, дорогая, отступай к многоэтажке. Там народ более демократичный, чем снобы из близлежащих коттеджей. И не волнуйся, живой я им не сдамся!
– Зоя Терентьевна, что вы говорите?! – обомлела Юлька.
– То и говорю, что знаю их подлые сущности.
– Тогда я никуда не пойду, – заявила Юлька. – И тоже им живой не сдамся. А за хлебом Толика пошлем, когда он вернется.
– Юлия, это наш с тобой крест, молодой человек совершенно ни при чем. Не нужно рисковать. Я сама схожу.
– Зоя Терентьевна! Лучше я…
Они немного попрепирались, после чего решили, что Юля все-таки сбегает в магазин.
И Юля побежала.
Сергей вернулся в коттедж, чтобы отдохнуть, – бессонная ночь давала о себе знать. На этот раз он не стал обременять Валерию и заказал себе такси. С ветерком и водительскими байками таксист довез его быстро и комфортно. В свете дня и наличия свободного времени он еще раз, уже более внимательно, осмотрел ухоженный двор. От соседней развалюхи его отделял кованый двухметровый забор, периметр которого обрамляли заросли жасмина. Он представил, как благоухают эти кусты весной, и улыбнулся. Мелко подстриженный газон, буйство цветов на клумбах, влажная земля без сорняков – за территорией явно кто-то ухаживал. Валерия оставила ему список телефонов, по ним нужно было связаться и подтвердить договор о сотрудничестве с садовником, как он это уже сделал, договорившись с помощницей по хозяйству. Ее голос не внушил доверия, показался слишком молодым. Сергей даже засомневался, умеет ли она варить настоящие борщи, но опережать события не стал. Девица должна была приехать и обстоятельно с ним поговорить о своих навыках и его пожеланиях.
Сетуя на то, что спать перед закатом – последнее дело, ведь будет раскалываться от мигрени голова, Сергей сварил себе кофе и отправился на излюбленный балкон. Устроившись в плетеном кресле, он занялся созерцанием окрестностей, мысленно представляя будущую стройку, ее гром и грохот. Пока же есть возможность, он полюбуется пейзажем.
Хоть пейзаж впечатлял, Сергей то и дело косил глаза на окна второго этажа, откуда высовывалась поутру симпатичная бомжиха. Окна были закрыты, шторки опущены. Бомжей, судя по всему, из дома убрали, как и предполагала Валерия. У Сергея отчего-то испортилось настроение. Глупости, решил он, ностальгические нотки отдаются в каждом немытом образе. Как там у классика – немытая Россия! Вот-вот. Что у них может быть общего? Ничего. И все-таки ему было жаль, что она уехала. Но не разыскивать же ее по притонам и вокзалам? Ага, он уже и на это почти готов. Точно, разыгралась мигрень, и мозги воспалились. Другого объяснения своим мыслям Сергей не находил.
Он пил кофе мелкими глотками, смакуя его вкус, и пытался насладиться окружающей действительностью, когда подъездная дверь приоткрылась и оттуда высунулась белокурая голова. Бомжиха со свойственной отсталым слоям населения с подозрительностью осмотрелась и опять скрылась в подъезде. Сергей заинтересованно поставил чашку с недопитым кофе на плетеный столик.
Она появилась через минуту с какими-то авоськами и рысью кинулась в подворотню.
Через пять минут, а Сергей проводил глазами девицу до магазина, из строительного вагончика вышел широкоплечий бугай и направился туда же.
Сергей быстро вернулся в комнату за солнцезащитными очками, сигаретами и очередной порцией кофе. Он успел вовремя, девица пулей вылетела из продуктовой лавчонки с двумя огромными пакетами снеди и понеслась к дому.
– У нее большая семья, – решил Степанцов, – и она спешит всех накормить.
Мысль о том, что у бомжихи есть муж и куча голодных орущих младенцев, Сергея шокировала. Да, у нее на шее еще сумасшедшая бабка! Та, что наблюдает за двором в окно, куда, прихрамывая, скачет широкоплечий бугай, матерясь и размахивая кулаками. Бугай добрался до подъездной двери, оторвал от нее ручку, потряс ею перед окнами второго этажа и пошел в строительный вагончик. Значит, подъездную дверь семейка бомжей зачем-то закрывает. Может, у них в подъезде еще и консьержка сидит? Сергей понаблюдал полчаса, глядя на окна второго этажа, но так ничего и не увидел. Зевнув, – кофеин нисколько не помог – он все-таки решить прилечь.
Юлька выскочила из дома за хлебом, добежала до забора и обомлела.
На въезде стояла машина Хомякова, рядом с ней стоял он сам и ехидно улыбался. Хомяков одной рукой делал Юльке приглашающий жест, а другой держался за ручку дверцы. Она ничего не поняла. Он собирается ее похитить?!
– Я буду кричать, – предупредила его Юлька, медленно пробираясь к выходу со двора.
– Кричи, – обрадовался тот, – это ее еще больше возбудит.
– Кого ее?! – испугалась Юлька.
– А вот кого!
Хомяков открыл дверцу, и оттуда выскочила здоровенная черная собака.
– Ротвейлер, – от страха Юлька моментально определила ее жуткую породу.
– Ротвейлерша, – поправил ее Хомяков. – Суки, они такие… знаешь, самые безжалостные! Кричи теперь.
– Это незаконно, – пробормотала Юлька, перед которой как вкопанная остановилась злобная сука, дышащая жаром. Того и гляди, из ее драконьей пасти вырвется пламя и от Юльки останется одна головешка.
– А я не знаю, откуда она взялась, – пожал толстыми плечами радостный Хомяков. – Так что, сдаваться будем? Экстренная эвакуация тебя и твоей бабки в течение часа меня полностью устроит.
– А меня нет, – всхлипнула от жалости к себе Юлька, стараясь не дышать и не привлекать внимание собаки.
– Протестуем? – удивился Хомяков. – Тогда я за нее не отвечаю. Сейчас скажу «ату», и от тебя останется один скальп.