— Видимо, так и будет.
Смит был весь внимание.
— Если, конечно, она будет в состоянии это сделать.
— Но там не меньше полудюжины свидетелей…
Он замолчал.
— Моя жена говорила вам, — с улыбкой спросил я, — где она будет находиться?
— Она не уточняла. Сказала, у каких-то Петерсонов. Собиралась уйти в одиннадцать.
— В одиннадцать. Очень хорошо. Сегодня рано стемнеет. Вам известен адрес Петерсонов?
Он в удивлении уставился на меня.
— Конечно, нет.
— Это в Бриджхемптоне, — сказал я и назвал номер дома. — Вам следует кое-что сделать, — тихо добавил я, — ради вашей же жизни.
Он медленно застегнул пальто.
— А где будете вы, мистер Уильямс, в одиннадцать часов?
— В клубе. Наверное, буду играть в карты с друзьями, которые, без сомнения, выразят мне соболезнование, когда станет известно, что моя жена застрелена.
— Это зависит от того, как сложатся обстоятельства, — заметил он с легкой улыбкой. — Вы когда-нибудь любили ее?
Я ничего не ответил, только взял со столика нефритовую статуэтку и посмотрел на нее. Когда я ее купил, она мне чрезвычайно нравилась. Теперь она мне надоела, и я заменю ее другой.
Когда он ушел, у меня как раз хватило времени, чтобы отнести бокал в детективное агентство, а затем отправиться в клуб.
Правда, не тот бокал, который был в сейфе, — на нем не было ничего, кроме моих собственных отпечатков пальцев, — а тот, который после ухода мистера Смита остался на столике.
На нем прекрасно отпечатались пальчики наемного убийцы!