Немедленно положите ее на место.
Теперь я начал раздражаться.
– Не глупите. Разве вы не понимаете, что здесь написано? Если вы не читаете по-немецки, позвольте, я вам скажу. «Здесь покоятся подполковник Курт Штайнер и 13 немецких парашютистов – свободных охотников, павших в бою 6 ноября 1943 г.». Неужели вы не находите это дьявольски интересным?
– Не особенно.
– Вы хотите сказать, что уже видели его раньше?
– Конечно нет. – Теперь в нем появилось что-то загнанное, в голосе прозвучало отчаяние, когда он добавил: – Будьте так любезны, положите плиту на место.
Я ни на мгновение не поверил ему и спросил:
– Кто был этот Штайнер? Что это было за дело?
– Я уже сказал вам, что не имею ни малейшего представления, – произнес он с еще более загнанным видом.
И тут я кое-что вспомнил.
– Вы ведь были здесь в 1943 году, правда? Вы же тогда получили этот приход. Так написано на доске в церкви.
Он взорвался:
– Говорю вам в последний раз, положите плиту на место!
– Нет, – возразил я, – боюсь, что сделать этого не смогу. Странно, но, казалось, он взял себя в руки.
– Очень хорошо, – спокойно сказал священник. – Тогда вы очень меня обяжете, если немедленно удалитесь.
Похоже было, что спорить не о чем, учитывая его настроение, поэтому я подчинился.
– Хорошо, отец, если вы этого желаете.
Я дошел до дорожки, когда он крикнул мне вслед:
– И не возвращайтесь. Если вы вернетесь, я без малейшего колебания вызову местную полицию.
Я вышел через покойницкую, сел в «пежо» и уехал. Его угрозы не беспокоили меня. Я был слишком взволнован, слишком заинтригован. Все в Стадли Констабл казалось таинственным. Это было одно из мест, которое можно найти только в Норфолке, и больше нигде. Деревня, которую вы вдруг нечаянно находите, а потом так и не можете найти снова. И начинаете сомневаться, а существует ли она вообще.
Нельзя сказать, чтобы деревня была очень большой. Церковь, старый дом священника в саду за забором, пятнадцать или шестнадцать разного рода коттеджей, разбросанных вдоль реки, старая мельница с массивным колесом, деревенский паб «Стадли армс».
Я остановился на обочине дороги у реки, закурил и начал обдумывать все, что произошло. Отец Верекер лжет. Он видел этот камень прежде, знал его роль – в этом я был убежден. Если вдуматься, получается довольно забавная история. Я случайно приезжаю в Стадли Констабл в поисках Чарлза Гаскона. Но вместо его следов обнаруживаю куда более интригующее, настоящую тайну. Как же быть с ней? Вот в чем вопрос.
Решение явилось передо мной почти мгновенно в лице могильщика Лейкера Армсби, который вышел из узкого проулка между двумя коттеджами. Он был все еще залеплен грязью, на плечах все еще висел старый мешок. Армсби перешел дорогу и вошел в «Стадли армс». Я вышел из «пежо» и пошел за ним.
Судя по табличке над входом, паб держал некто Джордж Генри Уайльд. Я открыл дверь и оказался в коридоре с каменным полом и обшитыми панелями стенами. Дверь слева была открыта настежь, и оттуда доносился шум голосов и взрыв смеха.
В большой удобной комнате горел огонь в каминном очаге. Стойки не было, стояли несколько лавок с высокими спинками и два деревянных стола. В комнате находились шестеро или семеро посетителей отнюдь не молодого возраста. Я бы сказал, что их средний возраст был лет шестьдесят – обстоятельство, угнетающе часто встречающееся в наши дни в сельской местности. На вид все они были настоящими крестьянами: обветренные от постоянного пребывания на открытом воздухе лица, твидовые кепки, резиновые сапоги. Трое играли в домино, двое следили за игрой, один старик сидел у огня и тихо, как бы для себя, играл на губной гармошке.