-Доступ вон там, – добавил он" затем снова задрал ноги на консоль и уставился в единственный действующий монитор.
Диверсант покосился через плечо офицера на экран. Там был виден космодром – пустынная железобетонная поверхность под холодным звездным небом.
Значит, они еще не сели. Треллванец посмотрел на часы, про себя высчитывая оставшиеся минуты и секунды, и начал вынимать инструменты. Теперь уже недолго.
Грейсон Карлайл Смертоносный давно уже перестал волноваться по поводу своего мрачного второго имени. Он унаследовал это имя, если можно так сказать, от предка, лорда Грейсона Томаса Смертоносного. В среде воинов, где подвиг – дело обычное, имя младшего Грейсона вызывало кривые ухмылки.
Не успев сойти с электрокара, доставившего его в Замок, Грейсон почувствовал приближение грозы. Скинув с себя теплый плащ, он сунул его в руки треллванца – своего ординарца, нервно заметившего:
– Оружейник искал вас, сэр.
Грейсон взглянул на часы и поморщился.
– Да, он уже должен меня хватиться.
– Кажется, он сердится, – продолжал ординарец голосом человека, сидящего на ядерной боеголовке и знающего, что она сейчас взорвется.
Грейсон пожал плечами и повернулся к электрическому камину. Когда наружные двери Бухты были отворены, внутрь проникал колючий, морозный воздух, и чтобы как-то умерить собачий холод, караульные транспортной Бухты и установили этот камин. В огромном помещении собралось еще около двадцати воинов. Они обступили камин и убивали время игрой в карты или чтением книг. Чтобы восстановить кровообращение, Грейсон стал оживленно растирать окоченевшие руки. Снаружи стояла типичная Вторая Ночь: 20 градусов ниже нуля и холодный, пронизывающий ветер, значительно обострявший чувство холода. Разнос, который ему устроит сержант Гриффит, будет похуже этого мороза, подумал он, но, вспомнив о ласках Мары и нежности ее поцелуев, еще не остывших на его губах, он перестал об этом думать. Чей-то голос потревожил его.
– О! Грейсон Смертоносный! Наконец-то ты пожаловал к нам. А то мы так соскучились по тебе!
– Привет, Гриф, – дружелюбно отозвался он. – Извини, что опоздал.
Бесформенная фигура превратилась в оружейного мастера, сержанта Кая Грвффита. Резкий свет отражался от зеркальной лысины и подчеркивал безобразный голубой шрам, протянувшийся от подбородка к правому уху.
– Извини? Этот мальчишка еще извиняется! – На лице Гриффита, под обвислыми усами, появилась ядовитая улыбка. – Скажи лучше, чем ты занимался, дорогой?
Грейсон подавил невольный гнев, вызванный словом «мальчишка», его голос стал холодным.
– Я был с друзьями, – произнес он, размышляя о том, что когда-нибудь Гриффит зайдет слишком далеко.
– Ах, с друзьями! Как это мило! Что ж, ради друзей можно слинять с базы. А кто у тебя друг? Все та же лахудра во Дворце?
– Слушай, Гриф…
– Это ты меня слушай! По расписанию ты должен проходить тренировку уже четыре часа, а в эту самую минуту обязан находиться в командном центре. Ты со мной не шути!
Грейсон коснулся пальцами копны своих белокурых волос и с издевкой процедил:
– Разнос получен, сержант Гриффит.
– Твоему папаше тоже достанется, сынуля. – Лысый череп медленно, как у ящера, поворачивался из стороны в сторону, страшный шрам наливался кровью, когда напрягались мускулы челюстей. – Я не могу исполнять мои обязанности, если ты упрямо игнорируешь свои собственные.
Грейсон отвернулся от камина и побрел по скату, ведущему в центральный проход.
– Видишь ли. Гриф, я думал, что это мой последний шанс повидаться с ней. Мы уезжаем через три дня…
Сержант одним прыжком подскочил к нему.
– Мы уедем, если переговоры пройдут хорошо. А до тех пор ты будешь торчать здесь и делать то, что скажут, иначе… ты меня еще не знаешь!
Грейсон насупился.