— Ну, это не доза, — со знанием дела заключил босс.
— Не скажите, — возразила Вика. — Для меня — доза. Да и потом, что мне думать, когда я адрес отправителя читаю: [email protected]? Какова конструкция, а?
Шеф пожал плечами:
— А я бы решил, что это обычная рекламная рассылка.
— Я тоже так сначала подумала, — кивнула Вика. — Хотела даже, не читая, уничтожить.
— Я бы стер, — кивнул шеф. — Мало, что ли, вирусов по Интернету присылают?
— Ну а я решила рискнуть и прочесть. И, как видите, правильно сделала!
Шеф кисло кивнул. Осведомился:
— Какие же у тебя теперь планы на будущее? Кстати, мое предложение остается в силе. Буду горд, если у меня появится такой заместитель, как ты.
— Спасибо, нет, — улыбнулась Вика. И призналась: — Мне уже начал новый роман сниться. Хочу уехать куда-нибудь подальше — и побыстрей его записать.
* * *«Стрелка», натуральная «стрелка» — лучше не скажешь!
Но Антон Иванович уже привык, что слово «переговоры» звучит респектабельнее.
Проклятый макаронник, в натуре, оборзел!
То бишь «его контрагент в Италии в последнее время ведет себя менее лояльно, чем прежде».
«Нужно перетереть с ним лично», — решил Смола. И приказал секретарше заказать «первый класс» до Венеции.
Прилетел поздним утром.
Его никто не встречал. Но, к счастью, итальяшки по-английски понимали. Антон Иванович без труда втолковал, что ему нужно в отель «Риц» и поедет он туда не на водном трамвайчике, а на водном же, но — такси.
Антон Иванович в очередной раз помянул добрым словом Викторию Кулакову — крошка полгода шпыняла его, как последнего щенка, заставляла учить язык.
— За каким бесом мне сдался этот английский? — на правах заказчика психовал он.
— Пожалуйста, не кричите на меня, — просила Вика. И прибавляла: — Меценат, образованный человек, должен говорить хотя бы на одном иностранном языке.
«Да, а теперь на эту Вику не покричишь, — думал Антон Иванович. — Звезда, блин… Кстати, она ведь тоже тут, в Венеции, живет. Хорошо б ее на кофеек выцепить! Побазарить… тьфу, то есть поговорить о жизни, о том о сем».
…Дорожные сумки от «Вьютона» и дорогой костюм произвели впечатление, и водный таксист летел по Гранд-каналу, словно вихрь. А на гостиничном причале к моторке кинулись сразу трое холуев.
Антон Иванович позволил проводить себя в номер. Приказал:
— Пожалуйста, чашку кофе. Эспрессо, двойной. Далее. На два часа закажите столик в «Генрихе Четвертом», у меня переговоры. И еще. Как мне позвонить на остров Лидо?
На Лидо, островке миллионеров, снимала апартаменты Вика.
…Итальянский контрагент совсем не обрадовался неожиданному визиту делового партнера и на ленч согласился кисло. «Ничего, мы тебе рога-то обломаем!» — злорадно подумал Смола. А вот Вика была явно рада его звонку. И только усмехнулась, когда Антон Иванович сказал — с непривычной для себя робостью в голосе:
— Понимаю, что вы очень заняты. Но я прилетел в Венецию ненадолго… И мне очень хотелось бы повидаться с вами. В память о старых добрых временах.
— Смелее, Антон Иванович, — подбодрила его она. — Называйте место и время. Впрочем… вы же меня захотите роскошью поразить… Давайте лучше я вас сама куда-нибудь приглашу. Например, в тратторию Аlla Scala. Это на окраине. Вдали от туристических троп. И кухня на удивление неплохая.
Он пришел в Аlla Scala с цветами. Букет, на опытный Викин взгляд (к цветам она за последнее время привыкла), стоил баснословно дорого.
«Безупречен», — оценила бывшего купчишку Вика. Строгий, без пафоса, костюм. Скромно-дорогие часы. И, ура, ботинки не лакированные — как она его в свое время упрашивала, чтоб повыбрасывал обувь в стиле Аль Капоне!
— Прекрасно выглядите, — искренне похвалила она.
Антон Иванович смутился — впрочем, смущаться его тоже учила Вика: «Не надо этой вашей провинциальной распальцовки. Деньги, мол, пыль на ветру, и весь я из себя — не подступись. Люди должны доверять вам. А для этого вы должны вести себя так же, как они. Любить, бояться, смущаться…»
И вопрос бывший Смола ей тоже задал человеческий:
— Скажите, Вика… вы счастливы?
— Да, — ответила она искренне и быстро. — Да. Я сижу в своей квартирке. Она небольшая, но уютная, и окна выходят на набережную. Здесь так спокойно — особенно сейчас, не в сезон. И так приятно заниматься тем, что нравится… Целыми днями пишу. А вечерами езжу на Сан-Марко пить кофе. Меня никто не дергает, никто не достает. Да, я счастлива.
— А не страшно это? — Глаза Антона Ивановича горели от любопытства. — Не страшно постоянно входить в контакт с потусторонним миром? — Он процитировал: — «Известный психолог Повалеев утверждает, что регулярное общение с умершими людьми может привести к проблемам с психикой».
Вика усмехнулась:
— Видите ли, в чем дело…
Она задумалась. «Да ладно, подумаешь! Даже если и начнет он трепаться — никто ему не поверит. А коль поверит — мне уже все равно. Имя сделано».
И Вика тихо сказала:
— Дело в том, что я мечтала написать роман с самого детства. И написала, и его напечатали. Только… вы же знаете, как бывает со всем новым. С новым товаром. С новой книгой. С вами, наконец, — с новоявленным филантропом…
Антон Иванович смотрел на нее во все глаза. В тарелках стыла нетронутая лазанья. Вика продолжила:
— Итак, мой роман вышел, мечта детства сбылась. Только… он лежал в магазинах на дальних полках, и никто его не покупал. И мне стало так обидно! Вот тогда я и придумала всю эту легенду. С письмом от бабушки. Со снами, которые я якобы записывала… Потом разработала концепцию, обсудила ее с коллегами. Вложила в свою раскрутку все деньги — абсолютно все, что скопила на черный день. Мы наняли парапсихологов — эти мошенники с удовольствием подтвердили, что письмо, якобы пришедшее от бабушки на мой компьютер, создано не человеческими руками. Мы наняли известного психиатра, который выступил в прессе с заявлением, что я абсолютно здорова и единственное мое отличие от остальных — в экстремальных экстрасенсорных способностях. И люди с удовольствием подхватили эту легенду. И раскупили этот роман. А потом его уже и настоящие критики заметили. И западные рецензенты… А парапсихологи — уже не купленные, а обычные — стали писать, что «автор, судя по психолингвистическим особенностям текста, и в самом деле входит в контакт с потусторонней силой».
Она улыбнулась:
— Вот и весь секрет, Антон Иванович. Роман мой — самый обычный, я вас уверяю. Таких — худших, лучших, без разницы — во всем мире продается полно. Просто я догадалась, каким образом мне выделиться из общей массы…
— Значит, ты все это придумала? — выдохнул Антон.
— Ну да.
— И бабушки тоже не было? — уточнил он.
— Почему же. Была, — вздохнула Вика. — И я часто ее вспоминаю. И скучаю о ней. И ставлю свечки за упокой ее души.
— То есть… ты нормальная? — Антон Иванович вдруг перешел на «ты». — И никакие покойники к тебе не приходят? Ты самая обычная, такая же, как я?
Вика хмыкнула:
— Ага.
И тут бывший Смола задал ей вопрос, за который Вика от всей души поставила ему пятерку с плюсом.
Он посмотрел на нее долгим, внимательным, мудрым взглядом и медленно проговорил:
— А бабушка?.. Бабушка… Она на тебя не обидится?
Вика с полуслова поняла его. Она вздохнула и чистосердечно сказала:
— Я много размышляла над этим… И… я думаю… Я думаю, она меня простила… Она меня всегда прощала. Как и я ее…
Вика повертела в руках бокал с мартини и тихо, полушепотом добавила:
— Она меня очень любит.
Лягушка Летняя сказка
Зеркало в ванной — лучшая вещь в квартире. Волшебное оно, что ли? Или просто света здесь мало? Поглядишься в него — и душа аж поет. Чем не царевна? Глаза — огромные, взгляд — надменный, волосы — роскошные. Только дворца не хватает.
Марина улыбнулась своему отражению. Хорошо быть красивой! И вообще — все у нее хорошо. И друг, Костик, — классный, и работа — шикарная, а уж отпуск в такую жару — еще лучше, весь отдел обзавидовался! И у Костика — тоже отпуск, и они — вместе поедут на море! Или — в горы, или… решим, решим! Как хорошо, когда солнце плавит асфальт, а ты сидишь себе в прохладной квартире и выбираешь, куда поехать отдыхать. На Мальдивы, конечно, не хватит, но есть Турция, с чистым и теплым морем, с кебабом и обжигающим кофе. Есть Египет — разноцветные рыбки, акваланги, пахлава и свежевыжатый сок на завтрак. А Испания — паэлья, сангрия, фламенко? А Италия — настоящая пицца и лучшие в мире шмотки! И совсем скоро столичная бледность сменится загаром, а слегка располневшие бедра похудеют в морских волнах, и Костик, она знала, начнет злиться, когда в ее сторону станут поглядывать восхищенные иностранцы.