– Мне нужны верные люди, – говорил де Марко. – Я хорошо отношусь к тебе, Винс, и к тебе, Тони. Я знаю, что вам сумели внушить превратное мнение обо мне – что будто бы я имею отношение к смерти вашего отца, но это неправда. Я готов поклясться чем угодно, что я не желал ему зла.
– Я вам не верю, – промолвил Тони неприятным, напряженным голосом.
– Как и я, – вторил ему старший брат.
– Вот как? И что же я приобрел после смерти вашего отца? Ну же, не стесняйтесь, говорите! – Судя по голосу, де Марко начал раздражаться. – Меня затаскали по судам, я потерял своих людей, я потерял товар… надо продолжать? Сколько я могу повторять – мы с Карло были друзьями. Ваша мать сделала свой выбор, я его уважаю. Тут не о чем говорить… Признаться, Винс, твоя свадьба отчасти стала для меня сюрпризом. Когда-то я мечтал, чтобы ты и моя Флора были вместе, и мы даже обсуждали это с твоим отцом. Вы с ней были бы прекрасной парой.
Винс аж поперхнулся от такого предположения.
– Я и ваша дочь – никогда! Как вам в голову могло прийти такое? – возмутился он.
– А ему ничего такого в голову и не приходило, – заметил Тони, и я словно воочию увидела, как он улыбается. – Что, сильно вас Анджело Торре потрепал, раз вы сюда заявились?
– Уже слышал? – спросил де Марко после паузы.
– Конечно. Кривой вас теснит, а он парень настырный. Чтобы с ним справиться, тех сил, которые у вас есть, маловато. Поэтому мы вам и понадобились, верно?
– Сообразительный ты парень, Тони, – хмыкнул де Марко. – Люблю таких. Да, мне нужны люди, чтобы дать отпор Кривому. И я готов предоставить шанс тебе и твоим братьям. Подумай как следует, Тони. Услуги, оказанные именно тогда, когда они нужнее всего, ценятся вдвое дороже. Другого такого шанса может и не быть.
– Боюсь, вы не понимаете, синьор де Марко, – медленно проговорил Винс. – Когда я узнал, в какую больницу отвезли отца, я поспешил туда и успел с ним поговорить. Умирая, он взял с меня обещание, что я никогда не буду иметь с вами дела. Понимаете, синьор? Я дал клятву отцу на его смертном одре. И я ее не нарушу.
– Значит, вот так? – проговорил де Марко.
Послышался шум отодвигаемого стула или кресла – он поднялся на ноги. Не желая, чтобы меня застали подслушивающей у дверей, я тихонько ускользнула и вернулась к Джонни и Мэй. Он сидел на диване, она лежала на боку, положив голову ему на колени, и он гладил ее по волосам.
– Еле нашла воду, – сказала я. – Наверное, она больше не нужна?
– Со мной все в порядке, – сказала Мэй. – Это чертов гастрит. Мне один доктор талдычил, что диета нужна и все в таком духе. – Она беззлобно хохотнула. – У меня в детстве такая диета была, ему и не снилась. От нищеты мы с мамкой и сестрами что только не жрали…
Джонни наклонился и поцеловал ее в уголок рта. Мэй умолкла и заулыбалась, глядя на него, как кошка на миску со сметаной. Я пошла в ванную комнату и вылила воду из кружки в раковину.
6
Откровенно говоря, здесь мне хотелось бы поставить точку и размашисто написать «КОНЕЦ», как всегда писала в своих нетленках миссис Блэйд. Змей явился в райский сад, поманил отравленным яблоком, но получил в ответ категорическое «нет» и уполз обратно в свою нору. Никто не станет гангстером, никто не польстится на легкие деньги, мама Роза по-прежнему будет создавать чудесную одежду из ничего, старший сын будет торговать хлебом и пиццей, как его тесть, а трое младших сыновей и Рэй – честно вкалывать в гараже. Идиллия. Гармония. Финал.
Что же касается Мэй, то разве мало вы видели любовных интрижек, которые заканчиваются расставанием? И, само собой, как только она исчезнет из жизни Джонни, ему будет гораздо легче обратить внимание на какую-нибудь другую девушку – например, на меня.
Данное соображение имело два последствия: во-первых, я под разными предлогами зачастила в дом к Розе. К своей работе она относилась серьезно и придирчиво изучала модели во французских модных журналах, которые удавалось достать. Так как я знала французский, то могла переводить ей пояснения по поводу использовавшихся тканей и прочие нюансы, имеющие значение при создании того или иного платья. Кроме того, я обсуждала с Розой мой гардероб (довольно скудный, по правде говоря) и выслушивала ее мнение по поводу того, что мне пойдет, а что нет.
Во-вторых, я подстриглась. Раньше у меня были темно-русые волосы ниже плеч, но благодаря безымянному парикмахеру с Девятой улицы я обзавелась каре почти как у Клары Боу. Поглядев наутро в зеркало, я себя возненавидела и, чтобы скрыть свое малодушное стремление походить на Мэй, стала подвивать волосы.
– Господи! – воскликнул в ужасе Тони, когда через несколько дней я снова наведалась в гости к Розе. – Что вы с собой сделали?
– Большое спасибо за комплимент, – сказала я, надувшись.
– Не слушайте его, – вмешался Рэй. – Вам очень идет, честное слово! Вы похожи на кинозвезду.
(Замечу в скобках, что это был первый раз в моей жизни, когда человек сказал мне, что я похожа на актрису.)
– Подлиза, – поддел его Джонни, но с его чудесной улыбкой даже такая шпилька не казалась обидной.
– Тиана гораздо лучше любой звезды, – объявил Тони.
– Ну и кто из нас подлиза? – хмыкнул Рэй.
– Заткнись, Шрам.
– Опять начинается, – проворчал Джонни. – Сделайте одолжение, заткнитесь оба! От вас слишком много шума.
Во время этой перепалки Лео сидел в углу, читая журнал. Не могу сказать, что я обращала много внимания на младшего из братьев Серано. Он казался молчаливым и замкнутым, и выводы из этого можно было делать какие угодно – что он себе на уме, что более яркие старшие братья действуют ему на нервы или что он просто застенчив. Оказавшись поблизости, я машинально посмотрела, что именно он читает. Это была статья об Огюсте Ренуаре.
В тот день Роза была занята другими клиентками, и нам с ней не удалось пообщаться, но ее сыновья настояли, чтобы я осталась на ужин. Я хотела отказаться – мне было ясно, что, несмотря на все мои усилия, Джонни по-прежнему ко мне равнодушен, а неравнодушен скорее Тони, который мне безразличен, но уйти мне не дали. Во время ужина кто-то просигналил на улице. Тони подошел к окну, чтобы посмотреть, кто это.
– В чем дело? – спросил отец Розы, который тоже сидел за столом.
– Ни в чем, – быстро ответил Тони и, прихватив ключи от автомастерской, вышел.
Через несколько минут он вернулся в сопровождении Винса. Тот изо всех сил старался держаться независимо, но при взгляде на него почему-то возникала только одна ассоциация: побитый пес.
– Добрый вечер, мама, здравствуй, дедушка, – промолвил Винс неловко. – Привет всем. Э… здравствуйте, мисс.
Луиджи нахмурился. Роза посмотрела на виноватое лицо сына и рывком поднялась с места.
– Принесу еще одну тарелку, – сказала она.
– Что за дела? – проворчал ее упрямый отец. – Ты должен ужинать вместе с женой в вашем новом доме, нет?
– Ее все время тошнит, – буркнул Винс, придвигая к столу стул для себя. Тони потеснился, чтобы уступить ему место, мать поставила тарелку и новый прибор. – А когда не тошнит, – продолжал Винс, – она то рыдает, то кидается на меня по всякому поводу. Ее отец способен говорить только о своей пекарне и о том, сколько чего надо класть в хорошее тесто. – Он скривился. – Да, я там пригнал машину, которую Джино подарил нам на свадьбу. Поставил ее в гараж. Машина отличная, но не могу я на ней ездить, душа не лежит. Как вспомню, как умирал отец… – Он резко оборвал себя, дернул щекой.
– Машину можно продать, – сказал Рэй.
– Если машина хорошая, зачем ее продавать? – вполне резонно возразил Джонни.
– Джино не понравится, если вы избавитесь от его подарка, – проворчал отец Розы.
– Плевать на машину, – резко сказала Роза. – Потом решим, что с ней делать. – Она обернулась к старшему сыну, сверкая глазами. – Меня куда больше беспокоит то, что и двух месяцев не прошло после свадьбы, а ты уже бегаешь от жены.
– Никуда я не бегаю, – довольно вяло возразил Винс. – Просто… просто достало меня все. Иногда представляю себе, что всю жизнь придется заниматься этой чертовой пекарней, и повеситься хочется.
Отец Розы насупился, шевельнул седыми кустистыми бровями.
– Помню, когда я приехал в Америку, у меня была только та одежда, что на мне, – насмешливо произнес он своим скрипучим старческим голосом. – И ничего, не пропал. Раскисли вы, вот что я скажу. Пекарня ему, видите ли, не нравится… Да это самый лучший бизнес, какой только может быть! Во все времена люди хотят есть…
– Самый лучший бизнес в наше время – торговать спиртным, – заметил Рэй, и в его тоне мне почудилась жалящая ирония, странная для парня его возраста. Он сидел в своей красной клетчатой рубашке, которую обычно надевал вне гаража, и улыбнулся, встретив мой взгляд.
– Ага, скажи это силачу Марио, – бросил Винс в ответ на его слова.
– Это который с Анджело работает? – подал голос Лео. – А что с ним не так?