Последние несколько месяцев его готовили как командира эскадрильи, поэтому приходилось готовить вылеты и учебную работу так, как будто он уже исполнял обязанности командира.
Здесь, на городском пляже на берегу главного пруда у КПП, в один из выходных дней он увидел сына командира эскадрильи, который еще только учился ходить и плавать. Провез его на плечах в сторону ДКС-3, сопровождая семейство командира, и спросил у мальца:
– Кем станешь, когда вырастешь?
– Летчиком! – гордо ответил малыш. Все вокруг рассмеялись. Никто не сомневался, что последует именно такой ответ.
Заканчивался второй год обучения, все чаще вспоминался дом и горячий воздух Сирии. Год назад перестало существовать государство Сирия. Всех переодели в новую форму с орлом на кокарде, у которого на груди красовался щит с государственным флагом Сирии. Теперь, вместо серого, цвет формы стал темно-зеленым. Новое государство называлось Объединенной Арабской Республикой.
Толстенькие, с оттянутыми назад крыльями, МиГи плотной группой вышли на перехват группы бомбардировщиков из Токмака, которые летели бомбить цели на полигоне в Луговой. Задача: не допустить бомбежки колонны войск в степи. Петра в строю не было, группу вел, уже капитан, Асад. Внизу на полигоне слушал радиопереговоры президент и Верховный Главнокомандующий армией ОАР Гамаль Абдель Насер. Группу бомбардировщиков вел майор Хосни Мубарак. Именно его самолет был атакован «мигариком» Асада. Учебное задание выполнено. Президент, вернувшийся на вертолете с полигона, пожал всем летчикам, окончившим курсы, руки, заговорил о начавшемся возрождении арабской нации, о роли партии БААС, захватившей власть в трех крупнейших арабских государствах. Поинтересовался, кто из летчиков вступил в эту партию. Дисциплинированные офицеры все как один заявили, что уже давно являются членами этой партии. Других сюда просто не направляли. Насер закатил шикарный ужин во Фрунзе для всех, сняв целый павильон на ВДНХ. Целая отара барашков ушла на плов и шашлык для всех курсов. Опять длинные речи, аплодисменты, раздача чеков с большим количеством нулей в египетских фунтах. Это был первый выпуск офицеров для ВВС ОАР. Для них уже поставили из СССР новенькие МиГ-17 Бис. Никита Сергеевич даже денег за это не взял. Из СССР направлены строители, которые срочно возводили в пустыне новые поселки и аэродромы. Через черноморские проливы потянулись караваны кораблей с техникой для «возрождающегося Востока». Выехали специалисты для подготовки величайшего проекта строительства Асуанской ГЭС.
Поссорившийся с Мао, разоблачитель Сталина срочно искал поддержки в других странах. В дело шли любые партии, которые хоть раз написали слово «социализм» в своих уставах. БААС была полувоенной полуфашистской партией арабского возрождения. Просто некоторые арабы вспомнили, что с них началась цивилизация на Земле. И решили возродить великий дух цивилизации, некогда простиравшейся от Китая до Мадрида. Или вы считаете, что крестовые походы были за телом Христа? Кому оно нужно! Нет, таким образом пытались остановить арабскую экспансию в Европу. К тому времени арабы почти полностью поработили Испанию и подбирались к Франции. Крестоносцы ударили в спину этим армиям, доказав арабам, что дикая варварская Европа способна объединиться и защитить саму себя.
Тепло попрощавшись с Петром, которого тоже позвали на праздник, и пригласив его приехать в ОАР, Хафез с некоторым удивлением услышал от него, что скорее всего не получится, так как его переводят в другой полк, с повышением, и теперь Петр будет заниматься совсем другими делами.
– Это куда еще?
– «Бип-бип-бип» слышал?
– Конечно! Туда?
– Туда.
Они не совсем поняли друг друга, Хафез думал, что Петра переводят в отряд космонавтов, ведь все знали в полку, что комиссию он уже проходил и был признан годным для полетов в космос, но вместо отряда космонавтов Петра направили в вертолетный полк АСС, начальником поисково-спасательной службы космодрома Байконур. Семье опять предстоял переезд, теперь в город Ленинск, которого нет ни на одной карте мира. Тем не менее, приглашение посетить Египет спустя некоторое время реализовалось, хотя ему предшествовали очень многие события. С огромным трудом избежав сокращения в 1961 году, когда знатный кукурузовод уволил из армии ее цвет – офицеров ВВС и ВМФ, полк, которым он командовал, спрятали, переведя его из ВВС в ракетные войска стратегического назначения, а после отставки Хрущева вернули в ВВС. Затем переучивание в Ханкале на Вторых курсах повышения на две новые машины: Су-7б и МиГ-21. Сразу после них – неожиданная и срочная командировка в Ханой, для «организации переучивания личного состава ВВС НОАВ» – тем, вместо МиГ-17, начали поставлять «двадцать первые», и требовалось защитить столицу от налетов на период переучивания. Семья, уже состоявшая из четырех человек, с двухгодовалым младшим сыном самостоятельно перебралась из Грозного во Фрунзе к бабушке, которая продолжала преподавать на Пятых курсах и у которой был дом на самой окраине возле Аламединки. Жена устроилась директором сорок седьмой школы возле аэропорта. Бабушка пробила у начальника училища им двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Шота Руставели, в квартале, где находилась школа. Старшие дети пошли в нее, а младший – в ясли через дорогу. Отец был в «командировке», и вечерами новенький «Рекорд» показывал ужасы американских бомбардировок Вьетнама, что вынуждало мать выключать телевизор и тихонько плакать на кухне в окружении ничего не понимающих детей. Им не сказали, куда командировали папу. Через некоторое время оттуда вернулся заболевший майор Григорьев, после этого и стало известно, где «работает» отец. Григорьев вернулся с орденом Красного Знамени за сбитый В-52. Ленка Григорьева сидела на одной парте с сыном Петра и все рассказала, что слышала дома. Для десятилетнего ребенка стали еще более непонятны слезы матери, ведь отец делает правое дело, и народ Вьетнама победит. А тут женские слезы. Он тогда не слишком задумывался о том, что отец воюет с тридцать девятого и это у отца уже пятая война. Впрочем, из телевизора неслись победные марши и реляции, Вьетнам одерживал одну за другой победы, худенькие и малорослые вьетнамки конвоировали очередного Маккейна, сбитого над Хайфоном и Ханоем, каждый день увеличивался счет потерь у американцев. Наши потерь, само собой, не несли. Все хорошо, прекрасная маркиза. Вот только соседка из второго подъезда вместе с детьми куда-то уехала в один день. Но к таким событиям здесь относились как к обычному явлению. Потери среди летчиков и в мирное время были совсем не маленькими.
Отец вернулся летом шестьдесят шестого, и вся семья выехала в Крым в санаторий ВВС. Младший сын жил с родителями в санатории, а старшим сняли квартиру с видом на море. Мама прекратила реветь ночами и, судя по всему, была счастлива. Полтора месяца на галечном пляже санатория, обалденный загар, новенькая «Волга», полковничьи погоны на плечах у отца. Мир прекрасен, а папа – лучший в мире! К тому же он обещал, что в этом году обязательно научит старшего летать, и даже дал ему книжки по «Ан-14» и «Ан-2». Сынишка впитывал сухие строчки техописания как поэму.
Отец не обманул, и по возвращении во Фрунзе, его опять перевели в ПУАК, в первом полку состоялся первый в жизни полет в кабине настоящего самолета, пусть и связного. Запах авиационного лака уже проник в мозг ребенка. Давно! Впервые он сел в кабину МиГ-15 в возрасте пяти лет. А в одиннадцать ему доверили в течение нескольких минут управлять Ан-14. Ноги еще коротковаты и до педалей достают с трудом. Но еще через месяц папа и мама уехали, оставив всех бабушке, кроме младшего. Из Александрии стали приходить письма с красивыми марками.
В самом конце мая шестьдесят седьмого года неожиданно пришла телеграмма из Москвы, что через три часа требуется встретить борт из Москвы, подпись: «Мама». Благо, что аэропорт в двух кварталах от дома. Побежали туда, обгоняя бабушку, соскучились, через два дня начнутся каникулы, и хотя по письмам из Египта получалось, что отпуск у родителей будет позже, мама все переделала и скоро приземлится. Она вся загорелая, в красивом «иностранном» платье, с каким-то ярким шарфиком и с Сашкой, которого держит за руку. Несколько шикарных чемоданов с наклейками. Заграница! Пыхтя и вытирая пот, тащили их домой. Бабушка с мамой тихонько разговаривают о чем-то. На кухне зашипело хлопковое масло, бабушкины любимые беляши, густо посыпанные мукой, летят на сковородку. Мама, уже в халате и в фартуке, помогает бабушке и раскладывает по баночкам привезенные восточные приправы. Старшие дети с Санькой потихоньку из-под рук утаскивают горячие беляши и с молоком отправляют их в желудок. Рассказывают маме, какие они были умные и послушные, хвастаются тем, что в дневниках одни пятерки. Через три дня зеленый Ан-2 разбегается по бетону полосы, вираж, и пошел в набор. Под крылом совсем рядом горы. Дверь к летчикам открыта, литовцы еще не шалили, поэтому экипаж летает с открытой кабиной и без оружия. Старшему разрешили посидеть в правом кресле. Под крылом уже голубой Иссык-Куль, с некоторым удивлением он обнаружил с высоты на озере подводную лодку на ходу в сопровождении трех торпедных катеров. А говорили, что полигон на Кой-Саре закрыли! Нет, просто перенесли его дальше от берега. Самолет пошел на посадку в Тамге. Там находился санаторий ВВС округа, и это было любимое место отдыха. Папа и мама жили в самом санатории, а детям снимали квартиру у дяди Саши, где они возились с его кроликами. Еще дядя Саша любил брать старшего на рыбалку на большую и бурную реку Барскаун. Там отлично клевали маринка и форель. Маринка – рыба местная, слегка ядовитая, требуется снимать черную пленку с живота, когда чистишь, а радужную форель завезли сюда с Севана. Все ждали папу, который должен был скоро прилететь. Его встретит бабушка, и через пять дней вся семья будет вместе.