Тери Сан
Мне нравится твоя девушка
Эй! Эй! Ты! Ты!
Мне не нравится твоя девушка!
Я ни в коем случае не подумаю,
Что тебе не нужна новая девушка.
Эй! Эй! Ты! Ты!
Я ведь могу быть твоей девушкой?
(Аврил Лавин - Girlfriend).
Когда всё вокруг стало мне безразлично? Я не знаю.
Как это случилось? Почему произошло?
Точно знаю, все изменилось не в один день. Не пережив личную душевную трагедию, утратить вкус к жизни за один день, невозможно.
Но день за днём, капля за каплей. Безразличие вливалось в меня как серый яд, окружая существование унылой и равнодушной пеленой апатии до той секунды, пока не наступил этот момент чёткого понимания:
"Что мне давным-давно ВСЁ НА СВЕТЕ абсолютно глубоко...
ПОФИГУ!
БЕЗРАЗЛИЧНО!
ВСЁ РАВНО!
Умру я или продолжу жить - не имело значения.
******
День. Обычный серый день. Я перестал видеть краски так давно, что в какой-то момент попросту забыл, что это было однажды. Классе в пятом, может быть, в седьмом.
Синее небо, что раньше безудержно влекло меня к себе, превратилось всего лишь в набор воздуха и цвета, перистый слой биосферы и стратосферных масс. Вода имела формулу Н2О с добавлением хлора и солей. Я мог разложить химический состав почвы, но перестал замечать, что цветы имеют запах и цвет. Это всё стёрлось, потерялось, перестало иметь смысл. Цветы стали символом подарков, которые я регулярно был обязан дарить по определённым поводам окружающим меня женщинам и моей девушке, находившейся рядом со мной в силу общего положения и социального статуса.
Люди. Бессмысленная череда человеческих манекенов. Я был обязан разговаривать и общаться с ними, потому что это было необходимо. Необходимо улыбаться, говорить приличествующие ситуации вещи, шутить, острить, быть в центре внимания, оправдывать бесконечные ожидания.
Странно. Иногда, лёжа на кровати в своей комнате и бессмысленно пялясь в потолок, я задавал себе простой вопрос: "Как же это у меня получилось? Докатиться до такого?"
Звезда школы, король класса, избранный учителями и одноклассниками - с детства я имел всё, о чём только можно было мечтать простому смертному парню: богатые родители, положение в обществе по умолчанию, насыщенная и разнообразная жизнь, расписанная на десять лет вперёд. Добавить к этому внешние данные, унаследованные от бабушки, с чьих чёрно-белых фотографий юности на зрителей смотрела умопомрачительная красавица-креолка...
У меня было всё, а в глубине души я ощущал пустоту.
Я не мог её разбить, сколько не пытался, напоминая себе маленького человечка, запертого в тёмном доме на пыльном чердаке. Снаружи льется солнечный свет и кипит жизнь, а я стучусь в деревянные, забитые досками ставни, пытаюсь сломать запертые на засов двери, но всё бесполезно. Мне никогда не выбраться из этой темноты. Никто не услышит криков о помощи.
Я ехал в вагоне поезда под названием "Жизнь", оцепенело смотря из окна на прекрасные проносящиеся мимо яркие пейзажи, и не испытывал желания дёрнуть стоп-кран или сойти на остановке. Я просто ехал вперёд и ждал, когда это всё закончится.
Даже когда в моей жизни появилась Аликса Рай, не изменилось ничего.
У любого короля обязательно должна быть королева. Положено по статусу. А так как Аликса считалась самой популярной девчонкой в школе, то, что мы станем парой, было само собой разумеющимся фактом. Аликса первая предложила мне встречаться. Простая математика статусного престижа двух взаимовыгодных позиций.
Я сравнил то, что подсовывала под меня мать, но Рай, несомненно, выигрывала на фоне всех этих бесчисленных Эмбер, Мегги и Натали - богатеньких дочек деловых партнёров отца. Смотреть на Аликсу было приятно, точно так же было приятно трогать её и заниматься с ней сексом (немного лучше, чем подрочить).
Отец Рай, конечно, не был нефтяным магнатом, но должность генерального директора крупной фармацевтической компании моих родителей вполне устроила, и, подумав немного, мама одобрила этот выбор, сочтя, что Аликса может приходить в наш дом, и если мы замутим по-серьёзному, то папа позаботится о том, чтобы это было выгодное вложение.
Аликса казалась счастливой, когда я впервые пригласил её в гости. А мне...
Я смотрел на унылое солнце, плавящее больной асфальт, и думал, что в безликом мире моего бесконечного одиночества я проклят.
И очередное отстранённое лето семнадцатого несовершеннолетия не стало спасением от человеческой глупости.
Я демонстрировал мирные намерения равнодушного индейца, покорно сдавшегося в плен бледнолицым. И пустоголовая скво Рай на пару с мамашей игриво снимали скальп моего мозга, не понимая, как мучительно мне находиться рядом с ними. Выносить отвратительную, содержащую сплетни болтовню, говорить о вещах, которые не представляли никакого интереса, более того, не затрагивали меня. Но я кивал, держал тонкую мину и шутливо дерзил, целуя руки своей драгоценной маман и послушно нюансируя роли милого мальчика, дрянного мальчишки и плохого парня наедине с Аликсой.
Я ходил с ней на свидания, заказывал обеды в дорогих ресторанах, катал её на яхте, любовался с ней закатами и ночными видами города с высоты птичьего полёта, возил Аликсу на тропический остров, и, держась за руки, мы мирно гуляли по ссыпающемуся под ногами жёлто-белому песку и строили планы на будущее... И я не испытывал ничего. Моя душа молчала, взирая на мир мёртвыми глазницами равнодушных эмоций, и я не мог понять, способна ли она заговорить, чувствовать что-либо. Человек же должен чувствовать?
Я прикасался к грудной клетке и слышал, как внутри под рёбрами бьётся сердце. Во время секса Аликса накрывала его рукой, прикладывала ухо и слушала, как оно стучит, а я слушал её сердце. По словам Аликсы, это было очень важно - услышать сердце другого человека.
Но, занимаясь сексом с Рай, я думал о том, что бы написать завтра в эссе, что отец просил меня заехать на фирму, потому что пора было проходить экономическую практику, а ещё нужно посетить библиотеку и выставку Дюре - новомодного художника, до творчества которого мне было абсолютно фиолетово, но это считалось последней тенденцией искусства, ознакомление с которой я просто не имел права пропустить. Я трахал свою девушку под ритмичные надрывы Мориа, и думал о посторонних вещах. И о том, что не люблю её точно так же как она не любит меня. Мы трахаемся, потому что это удобно. Механический жест очередного винтика моей жизни.
******
- Ты всё время словно замороженный, Джей!
Аликса капризно морщила губки, покрывая их ярким слоем розовой помады. Голубые глаза, перламутровый макияж.
Я меланхолично вертел в руках куклу Барби и, развлекаясь, сравнивал её с Аликсой.
Мы стояли в "Детском мире" среди рядов игрушек, и я купил Аликсе жёлтого медвежонка, чем завоевал минуту писков восторга и поцелуй в губы, после чего Аликса принялась поправлять макияж, а я - вертеть в руках куклу Барби.
- Тогда растопи меня, принцесса.
Я шутливо покивал куклой, похожей на меня - черноволосым, темноглазым Кеном в костюме принца, и подарил Барби кукольный поцелуй.
Аликса разулыбалась, довольная правильной реакцией.
А затем сморщилась, рука её дрогнула. Сообщив, что сейчас придёт, Аликса стремительно унеслась в направлении туалетной комнаты. Мелькнула короткая, разлетающаяся при каждом шаге юбка, волосы, стянутые в хвост, застучали каблуки. Кажется, это называется "маленькие женские неприятности". В исполнении Аликсы всё выглядело естественно.
Я закрыл глаза, испытывая отвращение к этому месту. К тянущимся вперёд рядам полок, заваленных сотнями фарфоровых кукол с нарисованными пустыми глазами. Над головой светили люстры, настоящий хрусталь. Магазин из разряда элитных. Работающие кондиционеры создавали сквозняк. Удобно, комфортно. Я держал в руках игрушку и испытывал острое желание швырнуть её об пол и начать крушить всё вокруг, словно куклы - заложники этого места, - были товарищами по моему несчастью, и за это я остро ненавидел их в эту секунду.