Дверь открыли почти сразу. Хрупкая старушка с закатанными рукавами и руками, испачканными в муке, улыбнулась стоящей на пороге оробевшей Марго.
– Слушаю вас, – прозвучал мягкий приятный голос. – Вы из социальной службы?
– Нет, я вот.., к вашей соседке, Инге.
Который раз прихожу, а ее все нет.
– А… Вы к этой девушке? А ее уже больше двух месяцев нет. Кажется, она уехала отдыхать. Но точно я вам сказать не могу.
– Дело в том, что она должна мне деньги, – неожиданно для себя, краснея, выдала Марго. – Много денег. Вот так доверишься человеку, а он…
– Вы извините, но я ничего не могу сказать вам по этому поводу. Сейчас много мошенников. Собственно, они были всегда…
Боюсь, что я не смогу вам ничем помочь.
– Сможете, если расскажете все, что знаете об Инге. Уже все сроки вышли, с меня тоже требуют деньги, а я не знаю, где ее искать…
– Тогда я вас огорчу. Эта девушка, как вы сказали, ее зовут Инга? Так вот, она поселилась здесь.., так, сейчас август, значит – в конце февраля. И все это время здесь шел ремонт, стоял страшный грохот, я думаю, что они меняли плитку или вообще рушили стены… Затем привозили мебель. Я, собственно-то, и видела эту девушку, когда она руководила грузчиками.
– А это точно была Инга?
– Не знаю… Высокая, худенькая, со светлыми волосами. Нельзя назвать красивой, но хорошо одета, такая вся современная, деловая…
– Она что же, совсем здесь не жила?
– Да нет, почему же, жила. У нее еще машина была зеленая, красивая… Но ее, эту девушку, в нашем доме никто не знает, это точно. Есть люди контактные, а есть – нет. Так вот, ваша Инга из последних. Она неразговорчива, живет своей жизнью… Так многие сейчас живут, но я не осуждаю их…
Может, зайдете? Я напою вас чаем…
Марго была потрясена. Ее, по сути, мошенницу, почти преступницу, вот так запросто приглашают в дом и предлагают выпить чаю? И как после этого дурно отзываться о москвичах? Все это глупости, люди везде разные. Но ей было приятно разговаривать с этой женщиной.
– Нет, большое спасибо за приглашение. Мне надо идти, у меня дела…
– Жаль, что с вами приключилась такая история. Но у этой девушки есть деньги, и будем надеяться, что вышло простое недоразумение, и как только она вернется, так сразу же и отдаст вам долг.
– Тогда у меня к вам совсем небольшая просьба… У меня, к сожалению, сейчас нет телефона, но не могли бы вы мне дать свой номер, чтобы я изредка позванивала вам и справлялась, не объявилась ли Инга? Пожалуйста.
– Да бога ради, – пожала плечами и снова лучисто улыбнулась эта необыкновенная женщина. – Записывайте… Только меня здесь подолгу не бывает, я в основном живу на даче, вот сейчас пирогов напеку и поеду, у меня там дети, внуки… (Так вот почему она еще не отлепила мой скотч!
Ее просто не было дома.) Марго вышла из подъезда потрясенная.
С одной стороны, доверчивостью и добротой незнакомой ей женщины, с другой – своей тупостью. Ведь теперь эта соседка будет более внимательна к квартире Инги.
Значит, там теперь появляться небезопасно. Вот будет номер, если она увидит, как Марго ключами отпирает эту квартиру. Хотя то обстоятельство, что она подолгу отсутствует, только на руку.
Постояв на крыльце, она вдруг поняла, что катает в руках какой-то липкий комочек.
Это был скотч, тот самый, в губной помаде.
И от него все пальцы стали красные.
Глава 3
Лютов привез ее на Петровский бульвар в десять вечера. Раньше не мог, поздно вернулся из мэрии. Даже ужинать не стал.
В машине разговаривали. Он спросил, не успела ли она за время его отсутствия наделать глупостей. Она в ответ лишь фыркнула. «Знаешь, Лютов, если лепить пельмени – большая глупость…» – «Ладно-ладно, не злись, злючка. Попробую я твоих пельменей. Если честно, то я у Савченко задержался, мы с ним зашли в кафешку, ну и поужинали. У него зарплата маленькая…» – «А он кто? Сыщик?» – "Почти. В прокуратуре работает, в следственном отделе. Хороший парень, толковый. Обещал помочь.
Ну а я его угостил, напоил". – «Только с умными-то поаккуратнее надо, вдруг он просечет…» – «Да я уж тоже об этом подумал. Хотя Сашка не должен… Ох, Марго, чувствую, впутываешь ты меня в какую-то нехорошую историю… Ну вот и твой бульвар. Смотри, какая красота, сплошные особнячки…» – «Жили же люди!»
Припарковав машину с четной стороны улицы, они вышли и направились к строению номер семь и остановились в полном недоумении. Двухэтажный особняк, фасадом обращенный на проезжую часть, под прямым углом уходил в глубь двора и темнел там бывшими людскими и хозяйственными постройками. И никакого, конечно, ангара или другого крытого алюминием или шифером безобразия, который можно было бы назвать складом.
– Марго, может, мы что-то спутали? – Лютов достал из кармана договор купли-продажи и еще раз внимательно его рассмотрел. – Да нет, вроде бы все правильно.
– Меня смущает другое. Вот смотри, парадное крыльцо, роскошное, а на двери ни замка, ничего, и вывески нет.
– В Москве полно таких особняков.
Но все они охраняются, будь спокойна. А то, что на двери нет замков, то ты сильно ошибаешься…
Он взошел на крыльцо, приблизился к высокой, дорогого дерева, массивной двери и показал ей маленькую дырочку.
– Вот тебе и замок. Только сложный, его так просто не откроешь. Давай обойдем дом, посмотрим…
С правой стороны было еще одно крыльцо. По обеим сторонам от двери, точь-в-точь похожей на первую, горели два небольших старинных фонаря. Имелась и табличка: "Телефонная сеть «Рондо».
– Ты когда-нибудь слышал о такой телефонной сети? – спросила Марго печальным голосом, чувствуя, как из-под ее ног уплывает целое состояние: Инга, оказывается, имела отношение к этому дурацкому «Рондо», и вскоре за этими окнами, в офисе появятся черные газовые занавески на зеркалах, а в красном уголке – фотография с траурной лентой наискосок и цветы, и венки… «Нашей дорогой сотруднице Инге Новак от ее сослуживцев…» Вот только когда они узнают о ее смерти и, главное, где они возьмут тело для пышных похорон? Она закусила губу, как если бы произнесла все это вслух.
– Что? Что ты сказал? Я задумалась…
– Я сказал тебе, что телефонных компаний в Москве полно, поэтому надо бы и об этом «Рондо» тоже справиться у Сашки.
Ну-с, что дальше делать будем?
– Звонок видишь на двери? Давай позвоним. Вон три горящих окна с этой стороны.
– И что ты скажешь тем, кто нам откроет дверь?
– Это ты скажешь, а я спрячусь… Спроси воды, ты же на машине. Не звери – помогут.
– Как скажешь.
И он позвонил. Марго спряталась за угол и следила. Но сколько бы Лютов ни давил на звонок, результата не было.
– Я бы разбила фонарь, но это опасно…
– Слушай, а ты разрушительница, честное слово… И что это тебе в голову взбредает?
– Ничего… – огрызнулась она. – Теперь лучше ты иди в машину и не высовывай носа, а я попытаюсь сама, своими методами добиться того, чтобы мне открыли…
И не давая Лютову опомниться, она расстегнула блузку, вытерла ладонью губы и выпачкала ее в помаде, после чего на глазах ошеломленного «папочки» взлохматила волосы на голове и заорала как оглашенная: «Помогите же кто-нибудь! Откройте, убивают!»
Лютова как ветром сдуло. Марго же принялась колотить кулаками в дверь. Она стучала до тех пор, пока не услышала звуки за дверью. Она чувствовала, что там кто-то есть.
И вдруг раздался характерный звон ключей – дверь открылась, и она увидела перед собой подростка в фуфайке. Огромные зеленые глаза смотрели на нее с ужасом.
– Пустите меня, пустите… За мной гонится один сумасшедший, мне страшно…
Он хотел меня изнасиловать, затащил в темный проулок… Ну что ты так смотришь? – И она, оттолкнув мальчишку, ворвалась внутрь.
Она слышала, как за ней закрыли дверь, и немного успокоилась. Больше всего она опасалась, что ее истошные крики услышит проезжающая мимо патрульная машина. Вот тогда бы им с Лютовым несдобровать.
Марго для пущей убедительности опустилась по стеночке на пол и закрыла лицо руками. Она действовала по всем правилам: плечи и грудь ее ходили ходуном, как если бы она и в самом деле бежала без оглядки целый километр, а то и два. Она так не дышала, даже когда копала могилу.
Сквозь пальцы глядя на стоявшего возле нее мальчишку и делая вид, что сама находится в шоке, она ждала каких-то вопросов, но их не было.
– Принеси воды, – сказала она, отнимая ладони от лица, успев при этом мастерски размазать тушь. – Видишь, мне трудно говорить…
Мальчик принес кружку с водой, которую и пить-то было страшно – такие грязные руки ее держали.
– Господи, ты кто?
– А ты кто? – услышала она хрипловатый низкий голос и подняла голову.
С диким криком она вылетела на улицу.
Вот теперь ей было по-настоящему страшно.
Мальчик за какую-то минуту превратился в сморщенного старикашку с грязными скрюченными лапами и злыми глазами.