- Подите прочь! - тихо простонала девушка, хотя ей показалось, что она громко крикнула. - Уйдите... уйдите отсюда.
Делия не выдержала. Она не могла застрелить его - у нее пропал револьвер, не в силах она была и броситься на него, да и вообще что-то предпринять. А потому не оставалось ничего другого, как самой ретироваться. И Делия побежала, бросив шляпку у могилы матери. Все ее великолепные героические планы относительно справедливого возмездия и уничтожения зла закончились совсем банально - бегством сломя голову по ночному кладбищу. Один раз она споткнулась, но устояла на ногах и добралась до ворот, с трудом переводя дыхание.
Некоторое время Делия сидела в автомобиле, дрожа всем телом, пока не сообразила, что Руфус Тоул, покинув кладбище, застанет ее здесь. Запустив двигатель, она поехала в Коуди.
Езда - одно из ее любимых занятий - помогла девушке несколько успокоиться. Водить автомашину научил ее отец, и она довольно успешно освоила это искусство. Когда Делия достигла жилых кварталов, часы на панели показывали без десяти десять.
Вначале она намеревалась предварительно позвонить или заехать домой, но потом, поскольку находилась недалеко от дома Джексона, передумала; кроме того, ей хотелось при встрече обрадовать Клару приятной новостью. Поэтому, проследовав по Блэктейл-авеню, Делия повернула налево и через минуту затормозила перед номером 342.
Расстегнув три верхние пуговки платья, она достала записку Саммиса и вновь привела в порядок одежду. Затем выключила фары, вышла из машины и направилась к крыльцу. В этот момент к дому подкатил еще один автомобиль. Делия услышала, как распахнулась дверца и женщина крикнула:
- Это ты, Джин?
- Нет! Это я, Делия Бранд!
- О, какой сюрприз! - воскликнула Эми Джексон, урожденная Саммис, приближаясь.
- Я пришла поговорить с вашим мужем.
- К сожалению, его нет дома, он все еще в конторе.
Делия выразительно посмотрела на освещенные окна.
- Пусть вас не смущает этот свет, - заметила Эми, перехватив взгляд Делии. - Я всегда оставляю его гореть, когда ухожу из дома после сумерек. Я отлучилась лишь на несколько минут, чтобы купить в городе кое-какую мелочь.
- Вы уверены, что он в конторе? - спросила Делия, с опозданием осознавая всю бестактность своего вопроса.
- Да, я... Во всяком случае, он так сказал.
- Большое спасибо. Я проеду в контору. Мне обязательно нужно увидеться с ним сегодня.
Зажав в руке записку, Делия вернулась к машине и направилась к Халли-стрит. В это время суток перед Саммис-Билдинг вообще не оказалось свободного места, и ей пришлось проехать почти до конца квартала и оттуда вернуться пешком. Многолюдная улица сияла яркими огнями. "Тихая гавань" являлась центром ночной жизни города. Молоденькие продавщицы и безусые рабочие окрестных автомастерских нередко отваживались рискнуть десятью центами в рулетку, а однажды даже произошло невероятное событие для городка, когда Мортимер Каллен из Чикаго за пять часов спустил в карты восемьдесят тысяч.
Делия никогда не была в "Тихой гавани". Рассеянно взглянув на зазывную рекламу, она миновала широкие витрины и вошла в темную дверь. Лестница тускло освещалась электрической лампочкой, горевшей на верхней площадке. За стеклянной дверью с надписью "Саммис и Джексон" света не было, но, обнаружив, что она не заперта, Делия вошла в приемную и повернула выключатель. Записка служила ей своего рода охранной грамотой и оправдательным документом, подтверждавшим законность непрошеного вторжения. Подойдя к закрытой двери кабинета Джексона, она постучала. Никто не отозвался. Делия постучала вновь и громко попросила разрешения войти, но опять не получила ответа. Тогда девушка отважилась толкнуть дверь и ступить в темноту. Нащупав выключатель, она зажгла свет и тут же замерла, затаив дыхание. И ни Тайлер Диллон, ни кто другой не смогли бы на этот раз обвинить ее в подражании какой-то киноактрисе.
За письменным столом сидел человек в очень странной позе. Казалось, он нагнулся, чтобы поднять что-то с пола, но в силу какого-то непонятного каприза так и остался лежать животом на подлокотнике кресла.
Нервы Делии, и без того в последнее время натянутые до предела, пережили дополнительный шок, и ее охватило непреодолимое желание с неистовым воплем броситься вниз по лестнице. Вероятно, она бы так и поступила, если бы в это мгновение ее взгляд не задержался на знакомом предмете, лежавшем на самом краю стола.
Не веря своим глазам, девушка с изумлением смотрела на свою сумочку.
Несколько секунд она стояла неподвижно, потом машинально, ни о чем не думая, шагнула вперед.
Удостоверившись в том, что сумочка действительно принадлежит ей, Делия уже хотела зажать ее под мышкой, но затем вновь положила на стол и уверенными движениями пальцев, которые совсем не дрожали, раскрыла ее.
Револьвера на месте не оказалось.
Она быстро оглядела комнату, стараясь не смотреть на человека в кресле, и почти сразу увидела на стуле возле входной двери то, что искала. Схватив револьвер, Делия убедилась, что он принадлежал ее отцу, поскольку сразу нашла знакомую метку, которую собственноручно нацарапала ножом. В первый момент после того, как она включила свет и увидела человека в кресле, кровь отхлынула у нее от головы и девушка страшно побледнела; теперь же, когда до нее дошло истинное значение обеих находок, кровь вновь прихлынула к голове и у нее застучало в висках. Стиснув зубы, с револьвером в руке, Делия стала медленно обходить письменный стол, но на полпути ее остановил раздавшийся за спиной голос:
- Лучше спокойно положите эту штуку, сударыня.
Делия не слышала шагов - очевидно утратив на какое-то время слух. Круто повернувшись, она увидела у входа высокого плотного седого мужчину с обветренным загорелым лицом и глазами как две узкие щелки. Молча, не двигаясь, Делия смотрела на него. Она знала: перед ней - Скуинт Харли, старатель. Это его привлекли к суду как убийцу ее отца, но оправдали.
Подойдя вплотную, он сказал, протягивая руку:
- Отдайте мне револьвер.
- Это револьвер моего отца, - заявила Делия совершенно некстати.
- И все-таки давайте-ка его сюда. Пускай побудет пока у меня. Кто ваш отец? - спросил Харли, внимательно вглядываясь в лицо девушки. - Черт побери! Да вы ведь дочь Чарли Бранда! Я не хочу силой отбирать у вас оружие, барышня. Лучше добровольно вручите его мне.
Делия упрямо затрясла головой. Его протянутая рука резко опустилась, и пальцы цепко обхватили ее запястье. Она не стала сопротивляться или препятствовать, когда Харли свободной рукой забрал у нее револьвер и, не глядя, сунул себе в карман.
Затем он обошел письменный стол, остановился и, нагнувшись, посмотрел в лицо человека, застывшего в странной позе.
Через несколько секунд он выпрямился и философски заметил:
- Как видно, Дану Джексону уже никогда не придется иметь дело с золотоискателями, - и, повернувшись к Делии, спросил озабоченным тоном: - Что все это значит?
Глава 5
Итак, несчастья, обрушившиеся на семейство Брандов, опять попали на первые газетные полосы, несмотря на заверение Куинби Пеллетта, что они уже фигурировали здесь достаточно долго. На сей раз им отвели значительно больше места, и не только в Коуди, но и в других, весьма отдаленных городах. История, сдобренная пикантными подробностями, показалась куда более интересной, чем убийство в затерянной среди далеких гор лачуге какого-то старателя или самоубийство впавшей в меланхолию вдовы. Смакуя подробности и не скупясь на намеки, газеты писали о девушке, которую застали глубокой ночью в конторе фирмы, когда она с револьвером в руке стояла рядом с трупом мужчины, местного донжуана, сраженного пулей в сердце.
Причем авторы корреспонденции называли девушку замечательно красивой, употребляя такие эпитеты, как "обаятельная", "соблазнительная", "привлекательная", "очаровательная" и тому подобные.
Из всех людей - родственников, друзей, знакомых, государственных чиновников, фоторепортеров, политических деятелей и журналистов, - так или иначе причастных к этому событию, полное спокойствие в эту среду в десять часов утра сохраняла лишь сама героиня газетных публикаций. Она крепко спала на койке в камере окружной тюрьмы, лежа на чистой белой простыне, одетая в чистую желтую пижаму, которую вместе с другими необходимыми принадлежностями ей принесла на рассвете сестра Клара. В коридоре, у двери камеры, сидела Дейзи Уэлш, жена помощника надзирателя. Вяло обмахиваясь широким пальмовым листом, она время от времени тяжело вздыхала, добровольно приняв на себя обязанности дежурной. Однажды, несколько месяцев тому назад, маленькая Энни Уэлш упала в школе с лестницы и прокусила себе язык, и Делия в своей автомашине отвезла девочку домой. Дейзи не забыла этого.
А в этот момент в кабинете директора Пендлетонской школы расположившаяся за письменным столом высокая худая дама, которая накануне доставила ораву школьников и школьниц на занятия по ритмической гимнастике, с явным неудовольствием смотрела на молодого человека, стоявшего перед ней с блокнотом и ручкой в руках, и строго говорила: