– А кто?
– Политики.
Он тяжело вздохнул.
– Не значит ли, что вы замыслили не просто избавить Орочий лес от троллей?
– Сперва была только эта идея, – признался я. – Но, как всякий политик, я стараюсь выжать максимум возможностей. Уже простым переселением убиваем двух зайцев: тролли перестают вредить нам и будут вредить Гиллеберду. Это в духе нормальной разумной политики добрососедства, так везде, с этим все как у людей. Второе, я буду поддерживать с ними связь. Они хорошие воины, размножаются быстро, стоят очень дешево. Почему не снабжать их всем необходимым для жизни, я имею в виду – современным оружием, не указывая страну происхождения? Пусть тревожат набегами Гиллеберда! Ему будет не до нас. Кстати, вообще можно создать ударные отряды из троллей, а затем попытаться перевести нашу армию на контрактную основу! Хотя бы частично.
– Гм, вот почему к ним с таким вниманием…
– Знаете, барон, – прервал я, – как вы сами знаете, некоторые многообещающие идеи оказываются куценькими, а некоторое – ого-го! И не подумал бы сперва, что их можно доить и доить.
– Это как?
– Вы обратили внимание, насколько тролли неприхот shy;ливы?
Он смолчал, только посмотрел вдоль растянувшегося обоза. Тролли идут пешком, никто не ропщет во время перехода, даже женщины вылезли из саней и топают рядом, а то и помогают коням тащить сани.
Труднее всего передним ездокам, рыхлят снег, вторая половина обоза скользит по накатанной колее, потому часто меняются. Передние тролли ломятся через глубокий снег, все обвешаны сосульками, снег на плечах и головах, дыхание из пастей вырывается плотными клубами тумана.
Рыцари тоже иногда слезают с уставших коней, идут рядом. У всех белые брови, а кто обзавелся усами или бородой, эти еще и в сосульках.
– Могут спать на снегу, – сказал я. – Жрут все, что движется, а когда его нет, могут и кору деревьев… Про их отвагу и стойкость в бою уже молчу, наслышаны. Ну, вы поняли, на что я намекиваю…
Некоторое время ехали молча. Снег иногда так начинает искриться под ярким солнцем, что глаза режет, будто в каждой снежинке крохотное солнце. Альбрехт морщился, закрывал глаза ладонью, наконец пробормотал в нерешительности:
– Да, понимаю, понимаю. Есть желание как-то приспособить их в обществе. Особенно – в военном деле. Убьют – не жалко. Но все-таки… гм…
– Что смущает?
– Это все-таки не люди.
Я пожал плечами:
– А много ли среди людей в самом деле людей?
Он подумал, приподнял в усмешке угол рта.
– Да, собственно, для функционирования общества, вы правы, нет необходимости, чтобы все были людьми. У нас ряд работ выполняют люди, что почти и не люди… Конечно, тролли тоже могут. Например, всех тюремщиков можно заменить троллями. Да и вешать или рубить головы будут охотно. За это их только кормить.
– Ну вот, – сказал я, – барон, я вам удивляюсь! Вы так быстро все схватываете! Меня просто оторопь берет. Вы везде дальше меня идете!.. Меня, увы, всегда что-то останавливает. А вы вот твердо знаете, что Бога нет…
Он взглянул на меня искоса, слабая улыбка пробежала по губам, он посмотрел на меня, как на состоящего в том же тайном обществе.
– Ну, почему же, – проронил он негромко, – я никогда не отрицал существование Творца… вслух.
Я тоже помолчал и посмотрел на него тем понимающим взглядом, что можно истолковать как угодно. Барон, похоже, истолковал так, как хотел, а я улыбаюсь дружески и сообщнически, но в груди медленно разрастается холодная и беззвездная пустота. Значит, барон если и не принадлежит напрямую к группе противников Творца, то сам по своим взглядам к ним очень близок.
А жаль, очень жаль… Постой, сказал внутренний голос в сильнейшем удивлении, чего тебе жаль? Ты сам такой! Должен радоваться, что нашелся человек, с которым совпадают даже взгляды на столь сокровенное!
Да пошел ты, ответил я внутреннему голосу раздраженно. Я вот та свинья, что не хочу быть среди других свиней. Мне бы среди оленей… или лебедей… хоть жопа и всегда в воде, но все-таки не свинья с эльфячьими ушами…
Я пересилил себя, я же не эльф, чтобы интеллигентничать, когда нужно быть государственником, заговорил рассудительно:
– У нас, благодаря такому сотрудничеству, может быть не только лучшая в мире профессиональная армия! А спорт? Умные в спортсмены не очень рвутся, им интереснее в монастырях книжки читать и опыты с горохом проводить в интересах лженауки, зато в боксе у них кишка тонка. А тролли в сверхтяжелом весе всех замесят! А еще баскетбол или футбол заведем…
Он вежливо помалкивал, не понимая ни слова, но сюзерен мыслит вслух, ненавязчиво показывая вассалам, что он везде побывал и все видел.
– Есть много областей человеческой деятельности, – рассуждал я дальше, – где ума не требуется. Например, индустрия развлечений. Тролли на эстраде – это самое то, все будут в восторге. В конце концов, и наркотики, как и спорт, лучше всего распространять среди троллей. А без них все равно не обойтись: наркотики – неотъемлемая часть высокой культуры и продвинутой цивилизации. Чем общество демократичнее, тем наркотиков больше.
Он вздохнул:
– Как все сложно и непонятно!
– А вы будьте проще, – посоветовал я отечески. – Будьте проще, барон. И тролли к вам потянутся!
Глава 9
Первый привал сделали, когда изнемогли кони, но сами тролли, что двигались пешком, вроде бы и не устали. Уже и барон Альбрехт начал посматривать на них с деловым интересом. Тролли отказались положить в сани тяжелые топоры, идут хоть и полуголые, но в шлемах, сапогах, звериные шкуры укрывают от холода и повреждений только от пояса и колен, каждый держит тяжелый щит из дубовых досок, налитые злобой глазки зыркают подозрительно по сторонам в поисках врага.
– Крепкие звери, – произнес он наконец. – В конце концов, если их в самом деле реально как-то использовать…
– Придумаем, – заверил я. – Отдельные прецеденты уже были…
– Где?
Я сказал неохотно:
– Император Карл привлек в свое войско всех, кто может нанести урон противнику. Правда, сам он не соприкасался с троллями. В смысле, они как бы шли сами по себе рядом с его войсками, но нападали на одного и того же.
– Подлый прием!
– Согласен. Кроме того, там на самом побережье, что по ту сторону Хребта, особо богатые люди иногда для шика заводят в качестве привратников троллей.
Он воскликнул шокированно:
– Господи, а что ж остальные горожане?
– Там почти Юг, – ответил я с тоской. – Собственно, я не знаю, что на Юге, но о моральном климате догадываюсь.
– И у нас будет, – спросил он, глядя мне прямо в глаза, – как на… Юге? Сэр Ричард, я хоть и не всегда ревностный христианин, но все же… временами… я не совсем…
Я поспешно выставил вперед ладони:
– Сэр Альбрехт, остановитесь. Я сам верный воин церкви! И ни в чем не поступлюсь ее интересами. Однако интересы церкви определяет не далекий папа римский, а мы все определяем. И все способствуем росту ее мощи и влияния. Или не способствуем. Если для торжества наших идеалов поставлю охранять священные рубежи Армландии троллей, а детей рыцарей посажу за учебу, то Господь скажет: молодец, сэр Ричард!
Он сказал с сомнением:
– Скажет ли?
– Еще и по плечу похлопает, – заверил я. – У нас не деспотия, чтобы о каждом шаге спрашивать вышестоящего. Можно и напрямую. А там, где неграмотный деревенский священник возмутится, просвещенный кардинал поймет и тоже скажет, что мы правы.
С неба смотрит то самое солнце, что «светит, но не греет», однако я чувствовал его тепло и заботу: мороза нет, снег вот-вот начнет таять, ветерок совсем легкий, да и то в спину.
Конные разведчики рыскали, как муравьи в поисках добычи, а когда сэр Растер властно распорядился о скором привале, быстро отыскали удобное место в небольшой роще впереди. Обоз оставили под охраной с той стороны, племя оккупировало рощу, а рыцари расположились по краям. Если нас и увидят, то мало ли чего благородные едут из одного замка в другой…
Когда мы с бароном въехали в рощу, тролли уже вокруг костров, женщины быстро варят в котлах похлебку со свининой, но тролли, как я заметил, вполне могли бы удовольствоваться и сухим пайком. Большинство рыцарей почти свалилось от усталости, сидят рядом с троллями измученные и поникшие. Порой бурдюк с вином, обходя троллей по кругу, попадает и к рыцарям, и я не видел еще, чтобы они тут же передали дальше, предварительно не присосавшись к горловине.
Разведчики, сменив коней, снова умчались, взметывая тяжелый снег. Я сотворил чашу горячего кофе, медленно отхлебывал большими глотками.
– Думая о будущем, – сказал я задумчиво, – мы должны планировать нашу столицу… кстати, а где у нас столица?.. Как мировой центр культуры и прочего искусства. А где культура, там и контркультура, а также всяческий андрегаунд. Вот искусство троллей как нельзя лучше…