Повернувшись к ней спиной, Эльхант крикнул:
— Эй, слушайте!
Множество лиц повернулось в его сторону, и Септанта продолжал:
— Я приказал, чтобы полдюжины солдат сопровождали телеги до лагеря. В лесу могут напасть орки или мертвоживые. Эти, что наскочили на вас, — их слишком мало. Обычно зеленые не ходят стаями меньше, чем в две дюжины. Значит, где-то неподалеку есть еще. Но амазонка не хочет — говорит, мы не должны разбиваться. Что скажете?
Воцарившуюся тишину нарушил Орхар.
— Так что же, дукс… — проворчал он, вытирая рукавом нос. — Надоть кому-то, канешна, с ними идти. Тут же, погляди… — он ткнул пальцем в крестьян. — Токма трое, кто биться может, осталось.
Лицо Ланы побагровело, и брови сошлись над переносицей, в точности как это было у ее отца, когда он рассердился на Септанту в шатре.
— Женщины тоже могут сражаться! — рявкнула она. — Ты, рядовой, заткнись! Если…
Септанта заговорил, но Лана молчать не собиралась, и тогда он повысил голос:
— Ты обучалась у питшей?
— Что?.. — Амазонка от неожиданности запнулась. — Да. О чем ты, дикарь?
— Дочки богатых сидов часто учатся в туате калин. Они хорошие воительницы. Но эти крестьянки умеют шить и готовить, не убивать. Если даже небольшая стая орков или отряд мертвоживых заметит обоз — их перережут. Или ты забыла, что не у всех богатые отцы? Что не все могут отправить своих детей на обучение к Баркентинским горам?
Словно устав от такой длинной речи, Эльхант кивнул, показывая крестьянам, что можно продолжать сборы, и пошел к телеге с Кучеком. У стоящей за его спиной Ланы лицо напряглось, и рука, сжимающая меч, задрожала — казалось, она готова броситься за кедром и вонзить клинок ему между лопаток. Затем амазонка ссутулилась, опустив голову, резким движением отправила меч в ножны.
— Разделитесь, — велела она. — Половина будет сопровождать телеги.
Солдаты переглянулись, а Орхар лишь покачал головой.
Эльхант остановился над трупом орка. Могучее тело, залитое темной кровью, напоминало груду покрытых мхом булыжников. Агачу пришло в голову, что с виду орк — нечто среднее между големом и эльфом. Куда здоровее последнего, но заметно проворнее первого. Приплюснутые черты лица, зрачки желтые, белки покрыты сетью красных прожилок, тупые клыки, шершавая шкура и коричневая сыпь на ней… Значит, песня филида успела подействовать. Если бы он допел заклинание до конца, орки покрылись бы волдырями и язвами. Зеленокожего опоясывало широкое железное кольцо, поддерживаемое кожаными ремешками, перехлестнутыми через плечи; другое, поменьше, было на шее, еще четыре на руках и ногах. От тела шел тяжелый кислый дух — это был их естественный запах.
Кучек сидел, поджав толстые короткие ноги, и сверху вниз смотрел на агача.
— Мы разделимся, — произнес тот, заглядывая в черные глаза-дыры. — Половина солдат поедет с этими крестьянами назад к лагерю, половина — дальше. — Ты умеешь сражаться?
Рот-трещина стал чуть шире. Из глиняной головы донесся скрипучий голос:
— Порван плащик.
Эльхант отстегнул заколку, снял ножны, затем плащ. Почти на середине тянулся вертикальный разрыв. Агач поморщился. Плащ дешевый, но и Септанта никогда не был богат…
— Ошибся эльф, — проскрипел Кучек. Септанта кивнул:
— Да. Не надо рваться вперед, когда с тобой солдаты. — Он надел плащ, перекинул через плечо ремень ножен и пояснил: — Я привык драться один, поэтому на время забыл про остальных.
Они помолчали, разглядывая друг друга.
— Езжай с теми, кто возвращается, — произнес наконец Эльхант. — Ты только задерживаешь нас.
Кучек сел боком, свесив ноги, и телега натужно скрипнула.
— Нет.
— Нет? — повторил Септанта.
— Хозяин велел…
— Он велел тебе наблюдать за мной, да? Голем молча глядел на него.
— Ты должен следить, и если я стану делать что-то не то или вдруг окажется, что я предатель…
— Убить, — сказал голем. — Сокрушить. Уничтожить. Раздавить. Снести. Труден язык деревьев, несть числа словам и смыслам…
Еще мгновение Эльхант смотрел в черные дыры его глаз, затем развернулся и пошел обратно.
* * *
— Это что такое? — спросила Лана.
Отряд остановился возле глубокого прямого следа, уходящего в лес.
— Змея… — предположил Орхар, слез с лошади и присел на корточки.
След, шириною почти в два локтя, состоял из поперечных впадин и узких прямых горбов между ними.
— А вона другой, — подал голос один из солдат.
Поскрипывая, к ним подъехала телега. Голем потянул вожжи, и мосластый коняга встал.
Зажав ноздрю пальцем, Орхар сморкнулся в траву, вытер нос рукавом.
— Никогда такого не видал, — признался он, выпрямляясь. — Не зверь, точно, выемок от лап нету. И два рядом, вона как ровно они идут…
— Ящер, — предположила Лана.
— Где ж ящер, госпожа… У ящера не токмо хвост, лапы тоже… и где они?
— Ну, значит, змей.
— Похоже, да тока што ж это за змей такой здоровучий? И вот это… — наклонившись, солдат провел по одной из впадин. — Это што такое? Чешуя у него такая, штоль… Не, не могет быть.
Эльхант оглянулся на Кучека и сказал:
— Едем дальше.
Они успели преодолеть незначительное расстояние, когда Орхар произнес:
— Вроде штой-то там стоит. Вишь, кедр, вон тамось, на холме?
Септанта, приглядевшись, кивнул.
— Телега вроде… — продолжал солдат. — Не разберу я… А, оно самое, телега.
— Озеро рядом, за тем холмом, — подала голос амазонка. — Сейчас увидим кранног.
Обитающий на озере туат саилив был одним из самых богатых в Атлансе — как и гортов-плющей. Саилы жили торговлей и ремеслами, их рукоделия, посуда и украшения славились везде. Уже давно они заключили перемирие с более воинственными гортами. Риг ив и риг плющей купили цену чести друг друга — ритуал предельного доверия, после которого война между двумя туатами становится невозможной. Воины гортов охраняли ремесленников саил, а мирная часть их туата занималась рыболовством в светлых водах Флэя.
Отряд миновал последние деревья, и наконец Эльхант смог разглядеть повозку. В соломе стояло множество запечатанных крышками пузатых горшков. Запряженная в телегу лошадь была мертва, под колесами и вокруг лежали тела.
— Э, а чего они… — начал Орхар, но агач поднял руку, призывая к молчанию. Все остановились. Эльхант, приподнявшись на стременах, огляделся. Мимо холма тянулась дорога — она выходила из леса и исчезала в лесу. Никого не видно, но тела у повозки…
— Подождите здесь, — решил Эльхант.
Он спрыгнул на землю, обнажив меч, быстро пошел вперед. Лана и остальные увидели, как Септанта обогнул телегу, встал у противоположного склона, сразу отпрянул и махнул рукой.
— К нему, — сказала амазонка.
Возле телеги все спешились. Кучек остановил коня, но вылезать, как и прежде, не стал.
Четыре мертвых крестьянина лежали в траве. Часть горшков треснула или разбилась, густой запах масла окутывал вершину. Слыша доносящийся снизу шум, Лана подошла к агачу. Этот склон был крутым, внизу она увидела гладь озера Флэй, мостки и дома на сваях, ворота, палисад… и толпу орков, атакующих его. Амазонка вслед за Эльхантом присела, чтобы не маячить на фоне голубого неба. Вскоре к ним присоединились солдаты.
Палисад в три эльфийских роста тянулся дугой, концами примыкающей к берегу озера, а дальше из воды торчали верхушки вбитых в дно мощных кольев с натянутыми между ними цепями. Мостки и дома занимали примерно треть озера; на берегу за палисадом был обширный двор с птичьими загонами и сараями. Неширокое пространство между подножием холма и кранногом наполняли орки, мертвые и живые. Зеленокожие атаковали, над оградой виднелись головы обороняющихся, оттуда летели стрелы.
— Хотели поджечь его, — сказала Лана. — Глупцы!
Уж чего-чего, а воды у защитников хватало — палисад дымил, но огня не было. Орки стреляли горящими стрелами и метали факелы, но часть эльфов была занята тем, что поливала дерево из ведер, жбанов и кувшинов.
— Их не так много, — произнес Эльхант и замолчал, когда от подножия холма вперед устремилось семеро зеленокожих здоровяков, сжимающих таран: массивное бревно, на конец которого была насажена отлитая из металла кабанья голова.
— Но ворота хлипкие у них… — добавил Орхар.
Впрочем, нападающие не донесли таран до ворот. Они успели разогнаться, когда на них упало небольшое облако стрел, и четверо из семерых повалились с ног. Оставшиеся не могли тащить бревно — бросив его, отступили под прикрытие каменных глыб, лежащих слева, ближе к холму. Здесь пряталось большинство зеленокожих, сверху виднелись их затылки и спины. Донеслись крики: несколько орков попытались достичь краннога по мелководью, пробравшись под цепями. С вершины холма наблюдатели увидели, как с мостков в воду нырнули гибкие воины-саилы, сжимающие зубами лезвия ножей. Защитники исчезли в воде, и вскоре озеро огласил вой: орки падали, когда под водой отточенные лезвия перерезали их сухожилия и вонзались в животы.