Я так в этой ситуации вообще ничего не понимаю, и потому туповато помалкиваю.
— Так! — заявляет Эрик, и голос его тверд и холоден. Но оружие он уже опустил, — даю тебе двадцать четыре часа. В течение этого времени ты собираешь вещи, берешь деньги, жену свою и уматываешь на максимально удаленное от меня расстояние. Ясно? Я ясно выражаюсь?!
Януарий молчит.
— Ясно?! — взрывается наследник.
Ян, потрясенный, встает, подходит к брату.
— Хорошо, — тихо проговаривает он, — я уеду. Если тебе это нужно.
Он поднимает взгляд, и я так отчетливо вижу в нем — за что? И в этот момент я верю ему, верю безоговорочно, и почти ненавижу мужа за то, что он делает со своим братом, и, между тем, продолжаю верить в то, что, наверное, так нужно. Такая вот катавасия. Мы с Эриком торжественно удаляемся. Столпившиеся у дверей зрители, среди которых можно заметить и стражей, и пажей, и прислуживающих Люции дам, пропускают Эрика, шествующего с гордо поднятой головой, а за ним и меня, смущенно шаркающую по мрамору смешными тапками.
Потом собрался семейный совет. Меня тоже позвали. Я, одетая в темно-серое, почти траурное платье, сидела в углу, стараясь не поднимать глаз. Я даже вышивание с собой прихватила. Очень уж хотелось показать, что глупая я баба, совсем здесь не причем. Король глядел растерянно и то и дело вытирал лысину большим клетчатым платком. Королева, наклонившись вперед, пристально вглядывалась в лица сыновей. Люция тихонько, создавая легкий фон для обсуждаемой темы, рыдала. Братья, оба бледные, непреклонно заявили каждый о своей позиции. Эрик — о том, что он обвиняет Януария в организации покушений на свою жизнь. Януарий — о том, что он не виноват, но, поскольку Эрик счел это нужным, немедленно уезжает. Король начал восклицать "Как же так! Как же так!". Королева заявила, что, поскольку братья так решили, значит, так тому и быть. Пусть Ян едет к себе в поместье и жену свою беременную подальше от тревог заберет. Нашего с Люцией мнения, как обычно, никто не спросил. В этом плане мы с ней не различались. Тем же вечером принц Януарий, сопровождаемый супругой и небольшой свитой придворных, отбыл в находящийся на южной границе маленький замок Фош. Подальше от тревог и обвинений.
Ночью, засыпая, я ткнулась лбом в плечо Эрика и смущенно пробормотала:
— Знаешь, мне как-то не верится, что это Ян все устроил.
— Но это же логично, — вздохнул принц.
И снился мне сон, будто душу я Януария собственными руками, а он не сопротивляется, лишь смотрит умоляюще и шепчет: "За что? За что?". Глаза открываю и вижу: это муж мой во сне мечется и тоже "За что? За что?" вопрошает. Мальчики, думаю, вы мои бедные, и с мыслями этими засыпаю.
Глава 7.
Эрик глядит с интересом, как дегустатор дрожащей рукой подносит ко рту кубок с вином, только принесенный Сергунькой, делает глоточек. Проходит минута, другая. Мы все внимательно наблюдаем за дегустатором, маленьким пузатым мужичком неопределенной национальности, старательно пытаясь не пропустить первые симптомы отравления. Но, то ли яда в вине нет, то ли подействует он не сразу.
— Ну все! — Эрик нетерпеливым движением выдергивает из рук облегченно вздыхающего «пробовальщика» сосуд с вином и только собирается глотнуть, как взгляд его падает на стоящего рядом навытяжку оруженосца.
— Ага! — самым зловещим тоном протягивает принц.
На месте Сергуньки я бы, наверное, в обморок упала, а этот лишь еще больше вытянулся и ресницами хлопает. Привык, может, уже получать? Говорят, к этому тоже привыкают.
— Попался, — заявляет принц и сует мне в руки несчастный бокал, — держи!
— Серж, — продолжает он, — это что у Вас за вид?
Серж начинает быстро оглядывать себя, явно не замечает неполадок и недоуменно глядит на господина.
— Это что у Вас за павлиний наряд? — язвит принц, — это куда это Вы так вырядились? Вы мой оруженосец или кто? Что это у Вас на ногах, ну?
— Башмаки… — дрожащим голосом протянул несчастный Сергунька.
— Ах, башмаки? И Вы хотите сказать, что в этих самых башмаках Вы можете сию минуту вскочить на коня и следовать за мной?
Сержик, которого в оруженосцы принцу пристроили ну очень уж богатые родители, изо всех сил старающиеся, чтобы мальчик не посрамил их при дворе, кажется, готов разрыдаться.
— Серж! — наконец заявляет принц, — слушайте меня внимательно, потому что повторять я не буду. Я Вас здесь не для красоты держу! Учтите, Серж, Вы, как оружие, всегда должны быть готовы к бою! Итак, с завтрашнего дня, в моем присутствии только в одежде темных тонов. Никаких кружев, перьев и блестящих пуговиц! Никаких самоцветов. И, слышите, Серж, нормальные мужские сапоги, а не это…
Принц брезгливо поморщился, показав глазами на действительно выглядящую хрупко и несуразно расшитую блестками обувь мальчика.
Тем временем я, устав ожидать окончания нотаций стоя с тяжелым кубком в руках, решила несколько облегчить его тяжесть. Попросту говоря, отпила половину.
— Эрик, — говорю, — возьми, попробуй. Горло, наверное, уже пересохло, ценные указания давать.
— Что это? — подозрительно интересуется принц, принимая в руки емкость с напитком и поднося ее к губам.
— Вино! — бодро отвечаю я, — ягодное. Смородина, судя по вкусу, клубника…
Слова мои производят странное действие. Принц откидывает в сторону кубок, отскакивает сам и глядит на меня вытаращенными глазами, испуганно прикрывая ладонью рот.
— Клубника! — шепчет он, — мне нельзя клубнику! У меня проклятие, с детства! Она хуже яда!
Пока я смотрю на него, удивленно подняв брови и пережевывая полученную информацию, Эрик начинает медленно заваливаться на пол. Мы с оруженосцем пытаемся его подхватить, и одновременно вопим на весь замок:
— Помогите! Помогите! Принцу плохо!
Удивительно быстро налетает толпа слуг и придворных, кажется, уже привыкших к тому, что последнее время принцу постоянно плохо, и уволакивает бесчувственного Эрика к нему в покои. Я озадаченно следую за ними. По-моему, или мне кажется, но он не пил. Впрочем, мужу виднее.
Бедняжку Эрика аккуратно складывают на кровать, он открывает наполненные мукой глаза и томно шепчет:
— Доктора Матеуса, доктора Матеуса…
Минут через пятнадцать шустрой ланью прилетает перепуганный Матеус и начинает, не глядя на клиента быстро-быстро выгонять из помещения всех присутствующих, за исключением меня, Сержика и продолжающего трястись дегустатора, а затем плотно притворяет дверь.
— Ключ, — шепчет доктор, — ключ, быстрее!
Я начинаю метаться по комнате в поисках ключа. Естественно, он обнаруживается мирно лежащим под дверью.
— Ух! — произносит доктор облегченно, — пронесло, Ваше высочество.
Их высочество открывает глазки, оглядывается, видит, что все посторонние удалены, подпрыгивает на месте и, соскочив с кровати, быстро, не стесняясь присутствующих, начинает переодеваться. Когда он натягивает на себя кожаную куртку, прошитую металлическими бляхами, имеющуюся у него, как меня уверяли, на всякий пожарный случай, я понимаю, что ситуация совершенно вышла у меня из-под контроля. И пожар того и гляди начнется.
— Эрик, — говорю, — извиняюсь, но Вы, кажется, куда-то собрались? Или мне, действительно, только кажется? Или, может, на Вас клубника таким странным образом подействовала?
— Нет, — отвечает принц, засовывая внушительных размеров походный тесак за голенище сапога.
— А я могу поинтересоваться, куда это Вы направляетесь?
— К Горко.
— Ага! А он, стало быть, ожидает Вас прямо-таки у входа с распростертыми объятиями?
— Ожидает? — хихикает принц, — ну, это вряд ли. Собственно, на это я и рассчитываю.
— Эрик, — не выдерживаю я и хватаю его за рукав, — ну что за балаган? Куда ты?
— Сонь, — отвечает он, — ты, главное, не беспокойся. Мне просто надоело предпринимать меры безопасности. Проблему надо глушить в зародыше. А зародыш — это Горко.
— Да этот зародыш прирежет тебя и уши твои мне в коробочке пришлет!
— Ты так считаешь? Ну, насчет ушей я как-то не подумал.
Ставлю руки в боки и ору:
— Юморист, да? Тебе хорошо, ты помрешь, а мне что делать?! Никуда ты без меня не пойдешь!
Эрик остановился, глянул на меня так, по-королевски, подняв левую бровь, и заявил:
— Молчи, женщина! Я — твой муж и повелитель.
У меня от удивления глаза округлились и рот резко захлопнулся.
— Ладно, — отвечаю, — мой господин, а Вы хоть в курсе, где его искать? Горко этого? Или у Вас с ним за соседним кустом уже стрелка набита?
— Как где? — удивился принц, — в лесу!