– Почему отец Лаврентий не заказал фрески у вашего мужа? – спросила Катя.
– Мой муж скульптор.
– Понятно. Но ведь есть определенные каноны иконописи, правила, Маша все это знала?
– Кажется, отец Лаврентий не придавал этому особого значения. Он высказал ряд условий, что и как должно быть изображено. И потом, ведь он заказывал не иконы, а настенную роспись. Церковь все еще не открыта, там работы продолжаются. Маша весь май рисовала эскизы, и он их одобрил. Тема Рождества, тема младенца-спасителя. Хотите посмотреть?
– Очень хочу.
– Идемте наверх.
Провожаемые взглядом Марьи Степановны, они направились к лестнице и начали медленно подниматься на второй этаж.
– Это мастерская мужа, а тут вот комната Маши, – Галина Шелест показала на закрытую дверь. – Мы туда сейчас редко заходим. Очень тяжело. Каждая вещь напоминает о ней.
Она нажала на ручку и распахнула дверь. Большое окно без штор, жалюзи подняты. Никаких зеркал, шкафов с барахлом, девичьих туалетных столиков. Стеллажи – битком набитые альбомами, книжками, красками, кистями, рулонами ватмана. Никакого мольберта, как представлялось Кате. Круглый стол посередине, тоже заваленный бумагами, старенький компьютер.
– Зимой верх отапливать – прямо разорение, – ни с того ни с сего заметила Галина Шелест. – У нас котел в доме, а тепла тут все равно не хватает, хоть и рамы двойные. Вот ее папка с эскизами.
Она вытащила из-под кипы бумаг на столе большую папку. Катя открыла и увидела рисунки – наброски акварелью. Младенец в яслях и вокруг животные с добрыми, почти человеческими «лицами» – овцы, коровы… Так и хотелось сказать – овечки, коровки, ослики. Немножко наивно и слащаво, но сделано с подкупающим старанием в радостных светлых тонах.
– Очень мило, – сказала Катя и оглядела мастерскую.
Высокое окно с широким подоконником, тахта, китайская ширма.
– Извините, а что там за ширмой?
Галина Шелест подошла к стене и отодвинула ширму. На деревянной стене крепилось большое панно – камень, штукатурка.
– Это для тренировки, она переносила сюда эскизы, как уже на стену, как фреску, а потом замазывала, штукатурила. Она бы это потом замазала, это просто эскиз… неудачный.
Катя смотрела на фреску. В центре нарисована тахта – вот эта самая с яркими подушками, а на ней обнаженная девушка с темными кудрявыми волосами. На полу у тахты – труп. Рисунок очень жесткий и натуралистичный, видно было, что горло трупа в крови. В оконном проеме маячила набросанная углем фигура ангела с крыльями – все очень схематично, кроме крыльев и ангельской прически; кудри были выкрашены в желтый цвет и осенены нимбом. Но не это сразу приковывало к себе взор на этой ученической фреске, лишенной четких очертаний.
Из стены за тахтой со скорчившейся на ней голой женской фигуркой выступала другая фигура.
Черная…
Мощная…
Исполненная первобытной силы.
Что-то обезьянье и одновременно до предела хищное.
Из зловещего комикса, из ночного кошмара, из фильма ужасов.
Воображение тут же подсказывало – зубы и когти, клыки и свирепый оскал.
Но ничего этого фреска не хранила в себе – лишь этот черный силуэт. И на том месте, где должно было быть лицо, не нарисовано красками и углем, а процарапано гвоздем – глаза.
Выколотые и одновременно зоркие, следящие из пустых, процарапанных острием на черном лике дырок-отверстий.
Стерегущие и наблюдающие…
– Я не знаю, почему она это нарисовала, – сказала Галина Шелест. – То есть знаю, но не понимаю, как у нее получилось. Так страшно… Это женихи Сарры.
– Что? – переспросила Катя, не в силах оторваться, отвести взор от этой странной фрески.
– Я особо в Библии не сильна, но я ее спросила. Это из книги Товита – женихи Сарры. Некую Сарру семь раз выдавали замуж, но каждый раз демон убивал ее жениха на пороге спальни. И потом бог внял ее мольбам и послал ей ангела в качестве жениха и защитника. Видите ли, Маша видела некую связь этой истории со своей историей. Я вам говорила – ее первая любовь к этому вашему следователю из прокуратуры оставила в ней такой шрам, а смерть Павлика за день до свадьбы нанесла еще одну рану. Девочка проводила параллели. Говорят, Библия дает ответы на многие вопросы, если не на все, надо только уметь читать Библию.
– Это Маша так говорила?
– Да, она.
– И давно? А может, это слова отца Лаврентия?
– Скорее всего, так и есть. И этот ее интерес к библейским историям. И заказы на фрески в церкви.
– Эту фреску ей тоже заказали?
– Нет, это свободный сюжет. Отец Лаврентий заказал две фрески только на тему Рождества.
– Вы ее спрашивали об этом рисунке?
– Она говорила, что хочет попробовать свои силы и в комиксах тоже.
– Она называла это комиксом?
– Она сказала, что такие вещи приносят деньги. Я ей ответила – может быть, в Америке, где комиксы популярны, но не у нас.
– А отец Лаврентий, он…
– Господи боже, да он так позитивно на нее влиял. Она возвращалась с этой стройки церковной такая деловая, такая спокойная. Мы так радовались, что она наконец-то обрела интерес к жизни, отвлеклась, занялась работой. Мы так были ему… этому священнику за это благодарны. Мы ведь с отцом так и не смогли найти нужных слов утешения для нее. Что я могла ей сказать – что я люблю ее? Что я готова все сделать для ее счастья – погладить ее белье, приготовить ее любимое рагу из овощей, сырники? Что я мечтала, чтобы они с Павликом подарили мне внука? Это все такая банальность. Она отвечала: «Да, мама, спасибо, мама, мне ничего не нужно, мама». А этот священник взял и сказал ей, что ей будет послан ангел – златокудрый и прекрасный, жених и защитник от зла и горя и всех напастей. Если это и ложь, то ложь во спасение. Так я думала тогда. А сейчас, после того как этот же самый человек явился сюда и заявил, что это он… он убил мою дочь… А я видела тело там, в морге, ее бедное истерзанное тело. Послушайте, вы же только сейчас говорили мне, что хотите во всем разобраться.
– Я сделаю все возможное.
– Не смейте его уговаривать отказываться от своего признания! Все эти месяцы я живу как в аду. Думаете, я не знаю, что в городе говорят? У нас тут большая диаспора с Кавказа, и они тоже все ждут, чем это кончится. Я иногда боюсь на улицу вечером выходить. А сейчас, когда у вас там сидят в тюрьме и этот Султанов, и священник, то… Кто, скажите мне, кто больше меня, ее матери, хочет справедливости в этом деле? Но мне нужен настоящий убийца. Мне нужна правда.
– Я вам обещаю, – сказала Катя. – Все, что в моих силах.
Галина Шелест оглядела Катю с ног до головы. «Ты? – ясно читалось в ее взоре. – А что ты можешь, что ты собой представляешь, что ты умеешь, чтобы вот так давать мне обещание?»
– Помогите мне вернуть ширму на место, – сказала она. – Я не могу долго на это смотреть.
Глава 9 Vip-зал
– Как долетели, Владимир Маркович?
– Спасибо, нормально, как у нас тут дела?
Рейс Британских авиалиний из Лондона приземлился в аэропорту Домодедово точно по расписанию. Владимир Галич прошел паспортный контроль и тут же попал в руки своего помощника по юридическим вопросам Маковского. Он встречал Галича с букетом цветов, как какую-нибудь рок-звезду, но смуглое лицо его хранило кислое выражение.
– Сейчас введу вас в курс, я успел от Добсона из отеля только в офис заехать, документы в сейфе оставить и сразу сюда, в аэропорт, вас встречать. Пройдемте в VIP-зал, пока багаж привезут, я все вам доложу, какие у нас тут новости на сегодня… – Маковский глянул на свой «Ролекс», – на семнадцать тридцать.
Добсон являлся главой бостонской юридической фирмы, взявшей на себя за рубежом защиту интересов компании «Веста-холдинг», принадлежавшей в прошлом отцу Владимира Галича, основавшего ее с группой соратников-программистов в далеком 1993 году и превратившего из маленькой фирмы по продаже компьютеров в одну из самых доходных российских компаний современных интернет-технологий, связи и коммуникаций.
– Заседание акционеров состоялось сегодня днем. Все против, даже воздержавшихся нет. Все склоняются к американскому варианту слияния, – сказал Маковский.
Рядом с молодым Владимиром Галичем, вернувшимся из деловой поездки в Лондон в потертых джинсах и бежевой толстовке, он в своем костюме от Армани выглядел этаким дядюшкой-франтом молодого оболтуса, скатавшего на выходные на стадион Уэмбли поболеть за «Манчестер-Юнайтед».
Но все дело в том, что Галич до сих пор считался номинальным главой «Веста-холдинга» и держателем контрольного пакета акций, которыми, увы, не мог в полной мере распоряжаться без одобрения совета директоров и совета акционеров компании.
– Никто не хочет ничем жертвовать, считают, что так мы с вами потеряем если не все, то очень многое. Приезжал представитель администрации президента и люди из Министерства связи, им тоже не все равно, как у нас тут дела обернутся, – частил Маковский, ловко направляя Галича к матовым стеклянным дверям зала ожиданий. – Этот из администрации пока помалкивал. Но тут и без слов ясно, что заказа от Роскосмоса и НАСА по новой программе финансирования поставок нам не видать, пока не уладим этот дьявольский спор с бывшими компаньонами вашего отца.