– Представляешь, – как-то не совсем к моменту произнес Саня. – Ее нашли, когда ей было уже за пятьдесят.
– Кого? – спросил я после короткого молчания.
– Сезарию. Оттого и печаль в голосе. Жизнь пролетела, а потом, на ее излете, вдруг мировая известность. Не поздновато ли? Наших дешевок в двадцать лет начинают звездами называть. Хотя какие они звезды – портянку в мазут обмакнули и подожгли. То ли горит, то ли тлеет. Зато вони на километр.
Мы остановились в глухом дворе перед одиноким подъездом длинного, похожего на фабрику трехэтажного здания. Саня дослушал песню и выключил мотор. Когда мы уже собирались выбраться из машины, сзади раздался скрип тормозов. Мы обернулись. Это был тот самый красный БМВ с отмороженным экипажем. Из него резво выскочили четверо парней, у всех косая сажень в плечах.
– В багажнике дробовик. Он зарегистрирован и заряжен, – сказал Саня.
Я перелез через сиденья в багажный отсек и нашарил там оружие.
– Запомни, Бензин, миром правят психи и… – мгновение поколебавшись, Железо оборвал фразу и выбрался из машины.
– Чем обязан, джентльмены? – поинтересовался он у четверки.
– Сейчас узнаешь, – сказал один из них.
И они шагнули к нему. Саня нехорошо улыбнулся и достал из-под пиджака две беретты:
– «Рюгер» и «Смит-Вессон» просто дерьмо по сравнению с этими штуками. Беретта выиграла конкурс и в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году была взята на вооружение армией Соединенных Штатов, – зачем-то сделал он краткий экскурс в историю.
– Ты нам зубы не заговаривай, – отозвались приехавшие. – Отвечать вот за это, – один из них показал большой «фак ю», – все равно придется.
– А разве я отказываюсь? – удивился Железо и внезапно выстрелил одновременно из двух стволов. Пули вошли в асфальт прямо перед ногами четверки. Те оказались крепкими орешками. Немного замешкавшись, они опять двинулись на Саню.
– Понятно, – сказал он и, поднявшись на крыльцо, добавил: – А теперь я нахожусь на частной территории и, как только вы встанете на ступеньки, с полным юридическим основанием продырявлю вам ваши тупые головы.
Неизвестно, чем бы все кончилось; я полагаю, что если не головы, то колени этой четверке Саня прострелил бы наверняка, но в это время к крыльцу почти одновременно подъехало две машины, и из них стали выбираться Санины люди. Они окружили четверку полукольцом.
– Это Железо, – указал на Саню один из вновь прибывших. – Какие претензии?
– Сразу нельзя было сказать? – угрюмо спросил один из четверки.
– Зачем понапрасну трепать доброе имя? – улыбнулся Саня. – Я им деньги делаю. А в разборках можно и так обойтись.
Когда БМВ уехал, Саня окинул взглядом своих людей и произнес:
– Дело обстоит так: час назад человек принес в галерею малого голландца, а спустя двадцать минут его обнаружили с простреленной головой в двух кварталах отсюда. Думаю, все дело в картине. Если так, то ее ищут и в любой момент могут нагрянуть сюда. Место глухое, нехоженое – недавно открылись, а там, – Железо кивнул на здание, – всего две перепуганные сотрудницы.
Он поднялся к двери, нажал кнопку домофона и произнес:
– Нелли, это я.
Замок щелкнул, Саня толкнул дверь и вошел. За ним потянулись остальные.
Это была картинная галерея, перестроенная из производственного помещения. В передней его части располагался офис: несколько столов, кресел и компьютеры. Рядом стояли две женщины. Обе бледные и растерянные. Одна молодая и привлекательная шатенка, видимо Нелли. Вторая в годах, в сером плаще, с усталым лицом.
– Наконец-то! – произнесла шатенка, увидев нас. – Что там была за стрельба?
– Пустяки, к делу не относится, – махнул рукой Саня.
– Когда стреляют у порога дома – это вовсе не пустяки, – строго произнесла шатенка.
– Больше не будут, – сказал Саня. – Так что случилось, Нелли?
Женщина показала на небольшой холст, лежащий на столе. Я подошел ближе. Это оказалась картина с изображением двух фигур.
– Час назад человек принес полотно. На первый взгляд, Вермеер Дельфтский, – Нелли сделала паузу, чтобы окружающие прониклись услышанным.
Но никто: ни я, ни Саня, ни его банда – никак не прореагировали. Тогда Нелли, едко улыбнувшись, добавила:
– Такая картина может стоить от полутора до трех миллионов долларов. Человек предложил взять ее на реализацию и попросил аванс. Пятьдесят тысяч долларов. Мы договорились, что он придет завтра утром. Мне надо было посоветоваться с Дианой, а кроме того, выяснить подлинность полотна и не похищено ли оно. Я была уверена, что это хорошая подделка. Но качественная подделка иногда может стоить дороже современного полотна. Если ее продать как копию, можно выручить неплохие деньги. А потом пришла Анна и сказала, что в двух кварталах отсюда убили человека, и описала его. Это был владелец картины. Полагаю, что убили его из-за нее. Его могли обыскать и найти расписку, которую он у нас получил. К тому же для многих не секрет, что неподалеку картинная галерея. То есть сюда могут прийти с минуту на минуту.
– Кто? – спросил один из людей Железо, бритый наголо мужчина в куртке коричневой кожи.
– Разве не ясно? Люди, которые убили владельца картины.
– Да, три миллиона! – задумчиво произнес бритый. – Отдавать не хочется, правда? – Он кинул взгляд на Нелли.
Та раздраженно пожала плечами:
– Я не владелец галереи, а всего лишь эксперт. Все решает Диана. Практически картина теперь ничья. Вопрос в том, кто сильнее.
– Того и картина, – подытожил Железо. – Ну что же, подождем.
Его люди расположились на стульях и диванах вокруг стола. Нелли еще раз посмотрела на картину, покачала головой, потом скатала полотно и положила его в массивный сейф. Я незаметно рассматривал женщину. Возраст около тридцати, среднего роста, с хорошей фигурой и серыми широко распахнутыми глазами, в которых застыло выражение деловитости. Это слегка портило впечатление. Я смутно сознавал, что в женских глазах должно быть нечто другое. Потом я вспомнил девушку на «Мазде-Кабуре» и посоветовал себе забыть ее, потому что даже в новом качестве и с нормальными ушами мне вряд ли удалось бы добиться ее расположения.
Некоторое время все молчали. Потом один из людей Железо, черноволосый, с татуировкой черта на кисти руки произнес:
– Когда ты позвонил, мы сидели в шашлычной, ждали заказ.
– Это к тому, что вы голодные? – спросил Железо.
– Да.
Железо посмотрел в мою сторону и протянул ключи от «навигатора»:
– Тут неподалеку кафе. Третий поворот налево. Съезди, привези ребятам поесть.
Через минуту я уже крутил руль «навигатора», который плыл по асфальту словно корабль. Кафе мне удалось найти быстро. Молоденькая официантка, стреляя в меня подведенными глазами, сказала, что придется подождать. Я пожал плечами, присел на стул и вдруг заметил на себе взгляд молодой женщины. Она находилась через столик от меня. Ее взгляд был не мимолетным – это был вполне заинтересованный женский взгляд. Все это было непривычно, словно в затхлую нору подула свежая струя. Я не был избалован женским вниманием. И, хотя не являлся девственником, в то же время не мог припомнить из области своих отношений со слабым полом чего-то особенного. Я вдруг подумал, что когда садился на заправке в машину Железо, ничего такого в моей голове не было. Касаемо женщин. Я клюнул на закаты и дайкири – знать бы, что это. А еще на Малагу и изумрудное море без края. Железо еще упомянул дорогих московских шлюх, но я пропустил это мимо ушей. При чем здесь они? Мне показали мечту.
Я вышел из кафе с пакетами, груженными едой, легко и непринужденно, как парусник, поймавший попутный ветер. Сел в машину, кинул взгляд на окно кафе и поймал взгляд официантки, которая смотрела на меня точно так, как совсем недавно смотрел я вслед девушке на «Мазде-Кабуре». Задержав взгляд на девчонке, я из солидарности улыбнулся ей, махнул рукой и тронул «навигатор» с места.
Минут через семь, подъезжая к картинной галерее, я обнаружил, что жизнь так просто привилегий не раздает. За них нужно платить. Возле здания фабрики стояло два «мерседеса» одинаково синего цвета, а из-за ажурной решетки разбитого окна и полуоткрытой двери валил голубоватый дым. Что это за дымок, я понял по запаху. Проходили в армии. Исходя из этого, напрашивался вывод, что Железо и его люди наверняка лежат без сознания, а те, кто приехал на «мерседесах», видимо, вошли в здание в противогазах. Несколько мгновений я бессмысленно смотрел на развернувшуюся передо мной картину, а потом снял джип с тормозов. Он плавно пополз вверх по ступеням крыльца, пока не захлопнул входную дверь, плотно припечатав ее тупым носом.
Я пока не знал, для чего это сделал и правильно ли поступил. Просто сделал то, что напрашивалось само собой. Потом заглушил мотор и стал думать. Если в галерее есть второй выход, то Нелли, Железо и его люди могли уйти и взять картину с собой, если нет, то они сейчас внутри. Убивать их вряд ли станут, но картину заберут. Вот только выйти никто не сможет. Что это дает, я пока не мог сообразить. Можно было вызвать милицию. Но в таком случае картину наверняка конфискуют. Я понимал, что у Железо, кроме тех, кто с ним внутри, должны быть еще люди, и немало. Чтобы так бесшабашно вести себя в Москве, нужно иметь не одну сотню головорезов. Но как с ними связаться? Я вспомнил о Викторе. Номера его телефона я не знал, но это могли знать на базе, с которой уходили фуры с сигаретами. Я достал из багажника джипа баллонный ключ, высадил окно одного из «мерседесов» и залез внутрь. Сигнализация при этом истошно верещала. Не церемонясь, я разворотил обшивку рулевой колонки, нашел нужные провода, соединил их и резко снял «мерседес» с места. Добраться до базы мне удалось минут за двадцать. Остановив машину возле конторы, я вошел внутрь, толкнул дверь в первый попавшийся кабинет и спросил Виктора.