И надо же было именно здесь этому огоньку появиться. Как не вовремя!
Орланда и сама не заметила, как, погруженная в тягостные размышления, оказалась у входа в очередной коридор. Таинственный огонек исчез как раз в этом месте.
– А ты что об этом мыслишь? – испросила совета у пятнистого напарника.
Ваал пробурчал что-то неопределенное. Думай, мол, сама.
Желудок хватанул очередной спазм голода, и это стало последней каплей.
Девушка решительно ступила в коридор.
«Хм. И кто это здесь умудрился забыть факел? Да еще и не погасил его? Не он ли и был тем самым путеводным огоньком? Посмотрим, посмотрим».
Странности на этом не закончились.
Послушница обнаружила, что коридор отнюдь не был заброшенным, как подобало бы в запретном месте. Не было ни вековой пыли, ни хлама. Зато кто-то совсем недавно поставил здесь пяток новых и крепких дубовых дверей. С тяжеленными запорами и замками. Четыре были заперты.
А вот пятая, самая дальняя, оказалась чуток приоткрытой.
Быстренько перекрестившись и зажмурившись, Орланда шмыгнула внутрь.
Когда девушка вновь решилась открыть глаза, то увидела (да-да, увидела, поскольку в помещении, в котором она очутилась, мерцал неясный свет, льющийся неизвестно откуда) три давешних бочонка со святой водой.
– Хорошенькое дело! – не удержалась она от восклицания.
Это что, новый способ борьбы с нечистой силой? Иначе зачем было бы тащить сюда эту, как ее… «О'Болонь»?
Кусичек, уже успевший выбраться из ее кармана, прыгнул на пол и ринулся куда-то за бочки.
– Эй, погоди! – испуганно крикнула Орланда ему вдогонку.
Какое там. Только ушастого и видели. Никак учуял что-то вкусненькое.
У Орланды и самой голова закружилась от одуряющих запахов. Хапнула рукой наобум, что оказалось поближе.
Кольцо колбасы.
– Ой! – обрадовалась.
– Ох!!
Это уже по поводу изрядного шмата сала, лежавшего бок о бок с тазиком, доверху наполненным колбасами.
– Ах!!!
Так приветствовала пирамидку из сырных кругов.
Да в этаком бастионе она и сама бы не прочь посидеть хоть целый год в затворе, обороняясь от легиона демонов. Как отцы-отшельники в пустынях, о которых читала послушницам матушка Кезия. Святой Антоний там или Иероним.
Ну, первым делом нужно наесться до отвала. Прямо на месте.
– Вку-усно-о-о…
– Ага! – согласился кто-то рядом.
Юная обжора чуть не подавилась куском пряной жирной колбасы, засунутой в рот одновременно с ломтиком острого сыра.
– Я больше не бу-уду! – на всякий случай заревела она. – Это в первый и последний ра-аз!
– Так я тебе и поверил! – насмешливо сказали в ответ скрипучим мужским голосом.
Мужским?! Как же это?! В женской-то обители! Вор! Насильник!! Душегубец!!!
– Дя-а-де-энька! Не надо! У меня нет ничего. Я хорошая-а!!
– А я ж разве говорил, что плохая? Только и усомнился, что впервой этим занимаешься. Что я, не видел, как ты давеча пять пучков салата с огорода снесла? А до этого, на прошлой неделе, два яйца из птичника слямзила. А десять дней назад…
– Боже Создателю, Матерь Богородица! Да что же это? Да кто же?…
– Но ты не бойся, – проскрипели из-за бочонка. – Я не выдам. Зачем мне это?
– А вы кто? – шмыгнула носом проказница, не вполне доверяя странному голосу.
– Лешие мы, – ответили просто. – Ну, сатиры. По-вашему, бес…
Орланда никогда бы не подумала, что она способна так орать. От собственного крика у нее самой заложило уши. А с потолка даже штукатурка посыпалась.
– И чего бы это я вопил?! – обиделся голос. – Другая б на ее месте от счастья рыдала, что ей такая честь выпала. Ведь не хухры-мухры, а сам лесной князь пожаловали. А она… Эх вы, люди. Вон, твой дружок и то любезнее.
Сначала из полумрака вынырнул Ваал, почему-то висящий в воздухе, локтя в полтора от пола. Вид у кусика был довольный и умиротворенный.
Следом за ним явилась несуразная человеческая фигурка. Толстенький голый мужичок, густо поросший шерстью.
Девушка стыдливо зарделась. Ей еще в жизни не доводилось видеть обнаженных мужчин. Только на фресках да в виде статуй.
Хорошо хоть еще, что чресла легкой повязкой прикрыл, негодник.
– Изыди, враг рода человеческого! – торжественно прорекла послушница, осеняя демона размашистым крестным знамением.
Из житий святых она знала, что это самое первое средство для изгнания бесов.
– Но прежде Ваала оставь! – спохватилась.
Первое средство не подействовало.
Хм. Это, наверное, потому, что она грешница и маловерка. Нужно будет всенепременно сходить на исповедь. Сегодня же. И во всем покаяться матушке-настоятельнице. И торжественно пообещать, что больше никогда, ни при каких условиях, ни-ни… Пальцем не прикоснется к неположенной уставом снеди.
Чем бы это его еще огреть?
Вот ведь, стоит, ухмыляется щербатым ртом. Урод рогатый!
Конечно, если быть откровенной до конца, то и не совсем урод. Обыкновенный такой неказистый мужичонка, рыжий, с торчащими во все стороны вихрами, конопатый и курносый. И рога не такие уж и большие, как в свитке настоятельницы намалевано. Даже, наоборот, махонькие. С ее мизинец. И хвоста козлиного с кисточкой нет. Вот и верь после этого книжкам.
– Ты стой себе, стой на месте! – прикрикнула дева-воительница, заметив, что бес переминается с ноги на ногу, как бы готовясь к прыжку. – Я еще не придумала, какой каре тебя подвергну!
– А без этого никак нельзя? – поинтересовалось чудище. – Без кары?
– Нет! – отрезала категорично.
Когда еще представится случай совершить подвиг во имя веры?
– Слышь, дочка! – заскрипел сатир. – Может, разойдемся полюбовно? Ты меня не видела, я тебя не видел. Как-никак одним и тем же промышляем.
Ничего себе!
– Ты меня с собой не ровняй! Я, между прочим, чужого не ворую. Это и так все наше, монастырское! Так что…
Вот оно. Нашла. Нет более мощного оружия против чертей, чем святая вода. Только чем бы ее зачерпнуть?
– Ну, перекантовался я у вас месячишко-другой, – продолжал канючить рогатый. – Так ведь никому порухи не было. Истощал, оголодал малость за время дальнего странствия. Вот только котомочку ветхую харчишек соберу и дальше отправлюсь.
Пнул ногой объемистую торбу, лежавшую у его ног.
«Вот, и копыт нет. Врут, все врут в книжках!»
– А далеко ли путь держишь? – разобрало любопытство Орланду. – И откуда?
– Ой, да сами мы не местные-э, – загнусавил мужичок. – Идем-бредем из дале-ока, из самой Куявии. Послан от обчества ко святым местам. В самые Дельфы. Припасть к ключу-у Кастальско-му, испросить судьбу-долюшку у оракула. А то тяжко там стало. Последние времена настают. Гонят нас отовсюду твои единоверцы, дочка. Князь Велимир совсем осерчал. Лютым зверем по своим владениям рыщет, бесов искореняя… Особенно ж сдурел, когда дочка его, Светланка, из заморских краев воротилась. В аккурат, у вас в городе и гостевала.
Леший тяжело вздохнул:
– Мы ж, князья лесные то есть, никому худа не творим, за живностью присматриваем вот, – и любовно погладил разомлевшего у него на руках кусика. – А чей-то ты делаешь? – подозрительно зыркнул он на Орланду, прервав свои жалобы.
Девушка как раз начала сооружать метательный снаряд страшной убойной силы.
Пока заморский гость разглагольствовал, она разыскала горшочек подходящих размеров. Вычистила его от находившегося там смальца, который пришлось наскоро употребить (не пропадать же этакому добру, в самом деле). Бочком-бочком приблизилась к вожделенным кадкам и уже успела вытащить из одной туго сидящую затычку… И тут была поймана на горячем.
– Э-э-э, – заблеяла испуганной козой Орланда. – Э-э-э… Пить что-то захотелось.
– Да уж, – кивнул бес– Колбаска больно перченая. Ты сделай милость, девуля, и мне чуток плесни.
– Ой, да пожалуйста!
Нацедив полный горшочек воды, Орланда сунула его прямо под нос лешему. Тому пришлось выпустить из рук Ваала, который нехотя покинул насиженное место. Степенно пригладив усы, сатанинское отродье принялось хлебать «угощение».
– Во имя Христа-искупителя! – вытянула руку разящим копьем и ткнула пальцем в бесовскую харю. – Сгинь, сгинь, рассыпься!!
Вот сейчас он окутается дымом, потом вспыхнет синим пламенем и исчезнет. Отнюдь.
– Ух ты! – восхитился чужак, вылакав содержимое горшка. – Давненько такого пива пробовать не доводилось! Сами варите аль привозное?
«Пиво? Какое еще пиво?! Откуда здесь…»
Выхватив из Сатаровых лап сосуд, послушница снова наполнила его жидкостью из бочонка и одним махом проглотила. Даже понюхать не догадалась для порядка, до того была ошеломлена словами врага Христова.
Совсем не вода! Горькое, невкусное. Словно пережаренных зерен нута пожевала.
Ну матушка Кезия! Ну выдумала! Хм. Святая вода! Ха.
– Ха-ха-ха! – залилась девушка дурковатым смехом. – Хи-хи-хи!
– Ты что, никогда пива не пробовала? – донесся как из тумана скрипящий голос.