Да если бы ей кто такие распоряжения отдавал — уж она бы точно не стала возражать… если бы была в этом возрасте.
Кстати, ещё одна странность. С момента прибытия в этот дом, Эль не видела ни одного по настоящему взрослого человека. Даже вчерашние грузчики были юношами. Класс девятый-десятый, если оценивать на глаз. Варенцу с Романом лет по четырнадцать, гостьям — черноволосой и светлорусой — десять-одиннадцать. Плюшевая — тоже вроде как подросток. Взрослых она последний раз видела только в космопорте.
Невольно создаётся впечатление, как будто её обманным путём заманили в такое место, где ребятишки развлекаются, играя в больших серьёзных дяденек и тётенек… правда, непонятно, для чего она-то тут понадобилась.
Посмотрела на пустынную улицу — ни души. И вся она — один сплошной газон, местами вытоптанный, местами — давно не стриженный. Повернулась в сторону прохода, ведущего в кухню. Машинально зашла туда, чтобы навести порядок — так тут всё на своих местах. Разгрузила посудомойку, заодно изучив содержимое шкафчиков.
— Здравствуйте, — на веранде у самого входа стоит лет сорока мужчина в салатовых шортах и цветастой рубахе, завязанной узлом на животе. На плече его — ружьё с толстым стволом, а сам он, повернувшись вполоборота, закрывает скользящую полутораметровую решётчатую дверь, ведущую на улицу.
Закрыл до щелчка. Попробовал, сработал ли запор. Нажал на ручку и убедился в том, что открывается она легко. Распахнул до конца, до фиксатора.
— Здравствуйте, — ответила Эль и продолжила наблюдать за действиями незнакомца.
— Я — Бахром, — представился неизвестный. — Вы ведь недавно приехали и ещё не знаете, что на мне — форма полицейского. Помповое ружьё — наше табельное оружие. Но, на всякий случай — вот моё служебное удостоверение, — он протянул прямоугольную карточку с фотографией.
«Бахромов Бахром Бахромович, майор полиции» — прочитала Эль и вернула документ владельцу. — Признаться, я рада вашему приходу, а то, грешным делам, начала сомневаться, есть ли на Прерии взрослые?
— Ххе! — хмыкнул мужчина. — Каникулы, однако. Почти все, кто постарше, сейчас в отпусках с детьми. Да и сами дети разъехались по лагерям и турпоездкам. Кстати, летний городской лагерь нынче работает на набережной Белого Города — можете отправлять туда дочек. И на Долгом озере тоже не скучно — сажаете девочек на такси, а там уже и воспитатели работают, и охрана имеется, и спасатели за ребятнёй присматривают.
На эти слова оставалось только кивнуть. Визитёр, тем временем, прошел за угол дома в ту часть веранды, где располагался стол. Усевшись за него, он достал скромных размеров планшетник и указал хозяйке на место перед собой.
— Итак, вчера прибыли Эльвира Львовна Бескорская две тысячи семьдесят шестого года рождения, Оливия Игоревна Бескорская две тысячи девяносто третьего года рождения и Камилла Игоревна Бескорская две тысячи девяносто пятого года рождения, — продекламировав это, визитёр вопросительно посмотрел на Эль.
Та кивнула.
— Сеть, выдай личные дела вновь прибывших, — продолжил полицейский.
На стене зажёгся прямоугольник, в котором, действительно, появился текст биографии, фотографии, сканы документов.
— Прошу вас проверить, не напутано ли чего в этих данных. Не мешало бы исправить возможные неточности. Если есть какие-то не упомянутые документы или иные значительные для вас обстоятельства, пожалуйста, дополните наши сведения.
Некоторое время Эль просто читала, потом начала исправлять и добавлять, подтащила семейный альбом, свои школьные грамоты и грамоты дочек, коммуникатор с фотками…
Её устные «показания» тут же переводились в текст — Бахром сразу вставлял их куда положено. Компьютерная сеть непонятным образом отсканировала трудовую книжку и несколько справок — всё сразу же было «подшито к делу».
— Лёгкий вы человек, Эльвира Львовна. Очень с вами просто и даже душевно, — завершив работу, полицейский затолкал свой служебный планшетник куда-то в шорты — не иначе там для этого имелся табельный карман. Повесил на плечо ружьё и откланялся.
Местное светило заметно клонилось к горизонту — пора было позаботиться об ужине.
* * *Рома вернул девочек домой уже в сумерках. Они прибыли в таком же автомобиле, как и тот, что доставил их вчера из космопорта. В этот раз Эль рассмотрела его более внимательно — он походил на старинную карету. Основное отличие — обычные автомобильные колёса, вместо огромных со спицами, и полное отсутствие места для кучера. Хотя, ещё не было запяток для ливрейного лакея. Дверца вбок, два дивана навстречу друг другу, между которыми оставалось немного места для сумок. Стенки в верхней части кузова — сплошные окна, что тоже характерно для легковых автомобилей. Впрочем, вчера ни стенок ни крыши не наблюдалось, хотя машина была этого же типа.
Внешний вид дочерей тоже несколько озадачил их матушку — на обеих матросские костюмчики. Юбочка в складочку и блуза с откинутым за спину воротником. На головах бескозырки с помпоном. Впрочем, недоумение рассеялось, когда прочитала надпись на нашивке в нижней части короткого рукава: «Яхт клуб Плёс».
Ещё по улице проследовало несколько очень крупных котов, пожалуй, крупнее рыси. Они шли поодиночке со стороны дороги и пропадали из виду залезая под дома. Надо признаться, от их вида делалось жутковато — Эль закрыла дверь, ведущую с веранды на улицу. Тут же прибыли Даша с Варенцом. Оба — все в белом. Падчерица в бриджах и футболке в обтяжку, а на парне — просторные шорты с оттопыривающимися карманами, и сам он в точно такой же футболке.
Ужин как раз поспел. Прошел он непринуждённо, если не считать двух мелких обстоятельств — Оливия и Камилла ели с прекрасным аппетитом, и ни от чего не воротили нос, как это частенько бывало раньше. И ещё, когда Роман поморщился, намазывая себе на хлеб поверх масла красную икру, Даша дала ему лёгкого подзатыльника. И парень перестал морщиться.
— Э-э…? Что это было? — застенчиво спросила Ками.
— Обязательный компонент рациона, — объяснил Варенец. — Нехорошо страдать лицом прилюдно — положено — ешь.
Эль же про себя отметила, что у местных ребятишек богатый разнообразный язык и отсутствуют признаки молодёжного жаргона.
— Пить! — в кухню ворвался незнакомый паренёк, тяжело дыша и по лошадиному поводя боками.
Даша протянула руку к давильной машине, нажала кнопку, и в подставленный под краник бокал полился сок. Незнакомец схватил посудину, едва до ушей собравшихся донёсся фырк, сообщающий о том, что всё до последней капли из аппарата вылилось. Осушив всё за три огромных глотка, мальчишка исчез, на бегу крикнув: — Спасибо!
— Э-э…? А это что было? — снова полюбопытствовала Ками.
— Дык, бежит куда-то, наверное с Долгого озера. А на всей улице только в этом доме свет горит. Куда ж бедному податься? — ответил Рома.
Эль тихонько полуприкрыла глаза и сделала три медленных вдоха-выдоха. А потом открыла их и взяла из розетки ложечку варенья. Незнакомое, почти безвкусное, оно источало божественный аромат. На банке значилось: «Дикие фибрики. 2105 г.»
«Совсем другой мир, — сделала она заключение. — Внешне очень похожий на наш, но с совершенно иными отношениями между людьми. Детьми, взрослыми, котами и плюшевыми мишками, у которых чёрный пояс по оригами»
* * *На этот раз утром Эль проснулась значительно раньше, чем вчера — ещё даже не рассвело. Спустилась вниз, вышла на веранду — решётчатая дверь, ведущая на улицу, закрыта. Тихо. Огоньки над крылечками домов создают мягкое сдержанное освещение. Оно заливает открытое пространство и проникает сквозь решётчатое ограждение сюда, под крышу. И вдруг откуда-то сверху из переплетения балок донёсся противный поскрипывающий голос:
— Просыпайся, царевна. Тебя ждут великие дела.
— Спасибо, Йода, — прошелестел голос падчерицы.
«Это она что, с будильником разговаривает? — подумалось невольно. — И называет его по имени?»
Пошла по веранде на звук в обход дома и, вдруг, сверху по вертикальной штанге, словно пожарный в старинных фильмах, соскользнула Даша. По полу шлёпнули босые ступни.
— Доброе утро, Эльвира Львовна, — прозвучал заспанный голос, и ребёнок с всклокоченной головой скользнул в ванную.
Эль разыскала в шкафчике турку и принялась варить кофе. Но довести дело до конца так и не успела — падчерица появилась умытая и причёсанная. На этот раз волосы были уложены плотно и гладко, с заворотом под себя, отчего голова выглядела маленькой. Трогательный затылок и аккуратные миниатюрные уши создавали образ девочки-паиньки.
— Я на работу, — воскликнула она, пробегая на выход.
— Можно с тобой? — спохватилась мачеха.
— Можно, но очень быстро.
Даша бодро трусила, сминая босыми ногами росистую траву. Босоножки на Эль промокли буквально через несколько шагов. К тому же, ей пришлось бежать. Правда, недалеко — через пару-тройку сотен метров они оказались у дороги рядом со входом в «Мегакот-кафе у Рваного», как гласила вывеска.