Никаких приказов не последовало. Полная неизвестность, хотя через некоторое время стало понятно, что их путь лежит на запад. Через трое суток состав разгрузился на станции Новоколесово за Минском. В трех километрах от границы. Лесами вышли на самую границу. Местоположение более чем странное! Танки по лесу не ходят! Сутки окапывались. Вокруг море политработников, постоянно читают политинформацию, но конкретных приказов не поступает. Ночью шестнадцатого зачитали приказ: утром перейти границу и начать освобождение западной Белоруссии. Впереди - город Столбцы. К моменту перехода границы все посты польских войск охраны границы были заняты нашими пограничниками. Сопротивления поляки не оказывали. У Лесного повернули на проселочную дорогу и двинулись по направлению к Слониму. Впереди бригады двигались танкисты 10 армии. Притихшие города и села: Слоним, Зельва, Волковыск, Белосток. У Белостока повернули направо и поехали на север. Небольшое село Кнышын, там встретили немцев. Они - сама любезность. Серая униформа, лающая речь, улыбки. Они начали отходить впереди танкистов. Бригада двинулась дальше. Наконец, последовал приказ: Стой! В километре от этого места начинался довольно густой лес. Деревня Овечки. За лесом - крепость Осовец. От нее, в 25 километрах, начинается Восточная Пруссия. Приехали!
Теперешние читатели плохо представляют себе размеры Восточной Пруссии: карт почти не сохранилось, и история об этом мало пишет. Так, в общих чертах. Все считают, что Калининградская область - это и есть Пруссия, забывая о том, что в нее всегда входила та территория, которую сейчас называют Варминьско-Мазурское воеводство. Белоруссия (даже в составе Польши) заканчивалась в Граево, наверное, те, кто читал Пикуля, помнят этот захолустный пограничный пункт. Августово - тоже было в составе Белоруссии, как раз на самой границе. Да и Литва не контролировала железную дорогу из Кенигсберга в Санкт-Петербург, сами понимаете. Мариямполь, Вилковишки - принадлежали России и Польше, а Литва начиналась на правом берегу Немана. После поражения Германии в 18 году карта изменилась в пользу двух новообразований: Польши и Литвы. Которые просуществовали менее четверти века, и опять исчезли с карт мира. Вот в такое интересно место привезли. На экскурсию, со строительством оборонительных рубежей на новой-старой границе России.
В первый день, как положено, баня, но перед этим мыли и чистили лошадей, порядком пропылившихся по местным дорогам, тем более, следуя за танками, и чистили оружие. Крепость - огромная, правда, порядком разбитая. Целый год по ней стреляла чешская и немецкая артиллерия. Затем, когда стало понятно, что противник прорвался и требуется отходить, то поработали русские саперы, направленными взрывами зарывая склады и пакгаузы. 'Полякам' было не до крепости. Эти только переписывать историю мастера! А чтобы пальцем пошевелить, это не про них. Слегка восстановлено правое крыло фортов, на остальной территории запустенье, кабаны пасутся. Вооружения сняты, склады пусты. Зачитали приказ по округу, где в пункте 5 говорилось: 'Все боевые сооружения переднего края УР должны быть заняты полным составом гарнизонов и обеспечены пушками и пулеметами. Занятие и приведение сооружений, расположенных на переднем крае, в полную боевую готовность должно быть закончено не позднее, чем через два-три часа после объявления боевой тревоги, а для частей УР - через 45 минут.' И понеслось! Командовал восстановлением инженер-генерал-майор Дмитрий Карбышев. Он-то и рассказал красноармейцам о трех штурмах крепости, и о применении здесь химического оружия. Когда-то он был генералом царской армии.
Привезли земснаряд и начали чистить и углублять рвы. У генерала были строители, но, и бригаде достался 'свой кусок' строительства. К тому же началось обычное, в таких случаях, переваливание с больной головы на здоровую, и дележ портфелей. Кто-то, под шумок, ляпнул, что противотанковые бригады неправильно сформированы, и их начали формировать по-новому, как моторизованные. В результате лошади остались без кормов. Выручило знание генералом местности. Он показал на небольшой холм у форта 'два':
- Здесь находился склад фуража, старшина. Возьмите людей и копайте. - к тому времени 'за победу над Польшей' Влад получил четвертую 'пилу' на петлицы, и стал старшиной батареи. Очень много работы было в предполье: в форте '3'. Это основное место обороны. Это на правом берегу Бобров. Там перед той войной был построен новейший по тем временам форт из высокопрочного бетона, проложены подземные коммуникации, связывающие его с остальной крепостью. Предстояло восстановить его, усовершенствовать, усилить противодиверсионную оборону, установить фильтровентиляционные установки, снабдить системой ПВО. Владиславу нравилось там работать: от начальства далеко, с ребятами на батарее сложились хорошие отношения, все строго по уставу, но, не обезличенно, подход находился к каждому из красноармейцев. Старшину любили и побаивались одновременно. Но, его приказ был последней инстанцией для всех. Избавились от Пилипчука, его забрали в корпус, штаб которого расположился в небольшом городке Визна. Зачем потребовалось выдвигать туда управление корпусом, осталось загадкой до сих пор.
Весной 40-го разрешили привлечь на работы местное население: рабочих рук резко не хватало. Население в округе, в основном, еврейское. В соседнем Гонёндзе больше половины городка говорит на идиш. Здесь давно селились евреи, которых гоняли в других местах Европы. Но, были еще поляки, белорусы и русские. Есть немцы, но большинство из них эвакуировались в соседнюю Пруссию. Еще зимой разрешили увольнения, так как район оказался довольно спокойным, и группы ZWZ здесь не имели большой поддержки. Но, увольняться было особо некуда: сам Осовец - маленькая еврейская деревушка, в Граево - только парк с танцами, до Гродно и Августова добираться далеко. Более-менее крупный город - Белосток, но туда надо поездом ехать. Ездили, но, обычно, группами. Весной в Граево, благодаря небольшой драке в парке, познакомился с удивительной девушкой. Собственно, знакомство началось с предотвращения попытки изнасилования. Старшина обратил внимание на то, что группа молодых людей с танцев вывела нескольких девиц. Одна из них вырвалась и начала звать на помощь, мешая польские, русские и еврейские слова. Подбежавший старшина увидел, что двух других девушек 'расстилают', держа вчетвером за руки-ноги. Пришлось вступить в драку с небольшой стрельбой в конце действа. Задержали всех участников. Таким образом группа националистов хотела расправиться с девушками, которые танцевали с красноармейцами. Одна из них была из деревушки Бялогради, что недалеко от крепости. Поэтому старшина вызвался проводить ее домой из отделения милиции, где они давали показания на тех 'борцов за свободу'. Возвращались на 'кукушке'. Девушка всю дорогу молчала, лишь иногда всхлипывала от обиды и испуга. Ближайшая станция к Бялоградам - крепость Осовец. Там старшина взял ротные дрожки, и они поехали назад к ее дому. Прощаясь, она по-русски сказала: 'Спасибо!', и ткнулась в щеку с легким поцелуем. Жила она на одинокой мызе в 10 километрах от крепости. Имени он не запомнил. То, что говорит по-русски, еще ни о чем не говорило. Он слышал, что показания она давала и по-польски, тоже.
Следующая встреча состоялась почти через месяц в свежепостроенном клубе гарнизона. Она сама нашла его, он привел батарею в кино и на танцы, и, во время белого танца, его и пригласили. Её звали Барбарой. Точнее, Варварой, она из смешанной русско-польской семьи. Отец - один из защитников крепости в 15 году. Его, раненного в одной из последних контратак, подобрала будущая жена, выходила, и он остался жить у неё на мызе. Сейчас числится в 'кулаках': их семье принадлежит Рудский лес и почти сотня гектаров пахотной земли. Но, в этом году отец засеял только небольшую часть пашни перед домом. Нанимать батраков стало небезопасно. К увлечению дочери старшиной РККА отнесся безразлично. Уж всяко лучше, чем далеко небезопасные проездки на танцы в Граево. А в округе женихов и не осталось. Из-за войны и оккупации, или как принято говорить сейчас: освобождения, далеко не все парни вернулись по домам. Но, поругивал ее за частые отлучки из дома. А Барбара всегда находила момент и повод, чтобы увидеться с Владиславом. Хоть ненадолго. Форт N 3 стал для нее родным и близким. И, правда! Всего пять километров по прямой, по лесной дороге.
Вот только лес был не самым спокойным местом. С началом строительства зачастили наведываться туда всякие разные люди. Кто по делам добрым, кто с не совсем добрыми намерениями. Через некоторое время ее отец заехал к Владиславу на форт, и сказал, что больше не позволит им встречаться, так как получил угрозы со стороны ZWZ, будущей АК (Армии Краевой). Барбара не вняла голосу разума, и продолжала ездить в форт. В один из осенних дней ее нашли у дороги с сильнейшей черепно-мозговой травмой. Влад привез ее в госпиталь при части, и через две недели она пришла в себя. Там же в госпитале он попросил ее стать его женой. Она ничего не ответила, устало закрыла глаза. Потом сказала странную фразу: