«С каких пор я стал разведчиком?» – подумал Хадас, но не стал возражать или подтверждать услышанное. Он уже знал, что в этом мире не принято говорить без команды, да и не знал, что ему выгоднее: быть разведчиком или пилотом бомбардировщика. Его молчание не слишком озадачило прибывших: они начали что-то активно между собой обсуждать, а прибор продолжал бормотать это все, спеша делать синхронный перевод и последовательно перебирая множество известных ему языков. До Хадаса долетали обрывки фраз типа: «…если не захочет, то…», «…отдать на биологические исследования…», «…извлечь мозг, а остальное как обычно…», «…выдать за посланника ардиков…», «…обменять не получится…», «прибор выключи, не сади батареи». После этой фразы высокий в юбке, видимо, выполнил рекомендацию, и они некоторое время вели непонятную для пленника дискуссию. Говорили все время двое в более богатой одежде, остальные молчали, явно являясь подчиненными. Все время полемики Хадас думал, начинать ли с ними беседу, и пришел к выводу, что скрывать свою языковую принадлежность не имеет смысла, он ведь сам неоднократно пытался завести разговор со здешними, но, видимо, не к тем обращался. Странно было, что прибывшие пытаются установить, на каком языке он говорит, по идее, они должны были четко это знать. Когда к нему вновь обратились, он решил ответить.
– Я буду разговаривать на общепринятом языке Земли, если вы не против, – сказал он, глядя в глаза высокому.
Тот сосредоточенно прослушал перевод из своего аппаратика и кивнул. Он тронул прибор, явно фиксируя настройку, и беседа началась.
– Кто вы такой?
– Я пилот гиперсамолета разведки климата с лунной базы «Беллона-1». Мое имя Хадас Кьюм. – Насчет разведки он врал.
– Как вы сюда попали?
Пленник вкратце доложил, как это случилось, не вдаваясь в технические детали и цели своего полета.
– Вы будете отвечать на все наши вопросы?
Хадасу очень хотелось соврать, однако что-то внутри противилось этому.
– Я в вашей власти, и сдался я добровольно, однако я сам хочу получить ответы на некоторые мои вопросы, я не думаю, что вы чем-то рискуете, отвечая на них, я ведь никуда не денусь из вашего подземелья.
После этого заявления высокий, в нем было сантиметров сто семьдесят, и по сравнению с другими он казался большим, отключил свой прибор и немного посовещался с напарником. Все это время остальные прибывшие подобострастно стояли, не сходя с места и лишь иногда переминаясь с ноги на ногу. Хадас подивился их выдержке в этой непривычно большой силе тяжести: даже свои многочисленные инструменты они не положили на пол. Лишь полицейский с дубиной вел себя более развязно: он оглядывался вокруг, чесал нос и всячески показывал свою независимость.
Наконец высокий решил ответить:
– Мы думаем, пришелец, ты не вправе от нас чего-то требовать. Твой статус в нашем государстве равен нулю. Если ты не станешь нам отвечать или еще как-то проявишь непослушание – будешь подвергнут наказанию или умрешь. Запомни: все и всегда у нас делается по команде. И перестань приставать к младшим статусам, они не имеют права с тобой говорить, хотя их статус равен единице, а иногда более.
– А чему равен ваш статус?
– Я не давал тебе права спрашивать, но все же отвечу. Мой статус равен семи. Статус же Верховного – восемнадцати. Более не задавай вопросов, потому как, если мы посчитаем нужным, мы пришлем учителя с необходимым статусом, и он тебя обучит. Ты все понял?
– Да, вообще-то, – кивнул Хадас и добавил про себя: «Однако даже если „нет“, какой смысл говорить „да“, если вопросов задавать нельзя».
Затем последовала оживленная беседа.
– Ваша спутниковая база знает о нашем существовании?
Некорректно поставленный вопрос, отметил пленник и сразу воспользовался зацепкой:
– Извините, я не совсем понял. Чье существование вы имеете в виду? Ваше личное либо существование людей на планете вообще?
– Ясное дело, я разумею в своем вопросе государство Джунгария.
– Название мне ничего не говорит. Я не знаю его протяженность, координаты и прочие параметры. Можно ли их уточнить?
– Ты слишком хитер, разведчик. Но можно ли из твоих слов заключить, что ты о нас ничего не слышал?
– Вполне можно, – согласился Хадас. Он впервые подумал, что может вешать им на уши почти любую лапшу. Большинство данных, полученных через него, им абсолютно нечем проверить, и потому его главная задача врать непротиворечиво, даже под возможной пыткой, и тогда его слова можно будет воспринимать со стороны либо как чистый вымысел, либо как истину – в зависимости от настроения.
– Но могут ли о нас знать другие, более высокие статусы на базе, чем ты?
Ну вот, отметил Хадас: собеседник уже перенес собственные общественные отношения на представителей Земли. Это была непростительная ошибка со стороны дипломата: явно давала себя знать двадцатилетняя изоляция планеты. Требовалось включаться в игру, раз уж ему подыгрывали.
– Я не могу знать всего, что известно вышестоящим статусам.
Собеседник был явно доволен таким ответом, видимо, считая, что столь хитрыми вопросами выведал у допрашиваемого большие секреты. Одним из них он явно считал социальное устройство Маарарской базы. Похожим образом они беседовали еще долго. У Хадаса затекли руки от крепления и ныл позвоночник, до сих пор не привыкший к увеличенной нагрузке, но он не хотел выдавать собеседнику свои слабости. Кроме того, ему сильно захотелось пить, но и здесь он сдержался. Однако чем дальше шла беседа, тем более он убеждался, что ничего не теряет от лишней просьбы.
– Извини, уважаемый статус Семь, я не могу разговаривать. У меня пересохло во рту, и мои руки уже почти отнялись. У тебя рядом охрана, и деться мне некуда: почему нельзя отвязать меня?
Статус Семь перекинулся несколькими фразами с полицейским, затем отдал команду, и один из одетых в красное исчез. Вскоре принесли воды, однако не развязали. Стало несколько веселее, и беседа текла ровно и не торопясь. Хадас никогда не общался с инопланетянами, да и вообще уже некоторое время варился в собственном соку вопросов без ответов, так что ему стало даже интересно нездоровым любопытством уличного автомата для продажи газет: «Купят – не купят?»
Вообще-то местные не являлись инопланетянами в начальном смысле слова, были они плоть от плоти свои: потомки колонистов, да и наверняка не далее второго-третьего поколения, но тем не менее у них явно проглядывались бешеные культурные отличия, взять хоть этот странный язык. Хотя он не лингвист, не ему судить. Мало ли разных языков имеется на Земле еще и в настоящее время, а сколько их было ранее, до исчезновения с лица планеты некоторых народов. Рассказывают, даже в Европе раньше столько водилось, были, например, какие-то немцы и еще много общин-государств поменьше, и вроде бы совсем недавно, однако повымерли постепенно: смертность у них превышала рождаемость – надо же, Земле бы в целом такие проблемы.
Хадас уже мало обращал внимания на руки, он вел милую беседу, одновременно не забывая вплетать в складывающееся повествование непротиворечивую ложь. Было ли в том спасение? Он не знал, и для него самого его наверняка не было, но, может, оно было для других пилотов или для базы в целом?
Потом, как-то неожиданно, допрос прервался и все статусы, кроме полицейского, его покинули.
* * *«…Стратегический военный расклад, сложившийся в системе звезды Индры – желтого карлика, лишь в полтора раза превосходящего Солнце по диаметру, выглядел следующим образом. Единственная из четырех планет, пригодная для жизни, – Гаруда, некогда заселенная землянами, из процветающей колонии со временем превратилась во враждебный Земле мир. Боевые действия по ее усмирению, помалу и помногу, обернулись непрекращающейся бомбардировкой суши планеты. Земляне закрепились на естественном спутнике Гаруды – Мааре, некоем аналоге земной Луны. (Как оказалось, наличие относительно крупного спутника возле планеты, находящейся в зоне приемлемой звездной температуры, ведет к благоприятным последствиям по поводу образования океана, а стало быть, жизни земного типа, и, следовательно, – кислородной атмосферы.)
Поскольку земляне так и не смогли разрешить научно-теоретическое противоречие с созданием звездолетов любого типа, связь с родной Солнечной системой осуществлялась через еще одну загадку космоса – Портал. Через него же военные Земли получали подкрепление и все необходимое для ведения войны. Превосходя колонистов техно-военной мощью, люди метрополии сразу получили перевес, однако вот уже долгие годы война все же не кончалась, а некогда счастливая Гаруда преобразовывалась в четвертый непригодный для жизни планетарный компонент системы Индры. Вот так обстояли там дела…»
Вольное толкование исторических документов. Том 7.
* * *Он не знал счета времени, но милые беседы продолжались суток двое, его могли дернуть в любое время днем или ночью, здесь, в закопанном в грунт городе-государстве, такие биологические условности, наверное, не учитывались. Однажды он взъерепенился, но ведь к этому и шло.