Амнуэль Песах Ошибка великого магистра
П.АМНУЭЛЬ
ОШИБКА ВЕЛИКОГО МАГИСТРА
Прежде мне не приходилось иметь дела с живыми читателями. Я не получал ни писем с признаниями в любви (разумеется, читательской), ни писем с угрозами расправиться со мной, если я не перестану сидеть за компьютером. Единственный человек, с кем я вел постоянную переписку, это мой издатель Рик Кандель. Переписка эта заключалась в том, что он сообщал: "Песах, ты еще не осветил год две тысячи двадцать третий", а я отвечал: "завтра же освещу, вот только фонарь найду".
Поэтому вчера, открыв на звонок дверь и обнаружив мужчину средних лет и приятной наружности, с черным дипломатом в руке, я, естественно, сказал:
- Извини, я ничего не покупаю.
- А я ничего не продаю, - отпарировал мужчина и вошел в салон. Он прошел к журнальному столику, положил на него дипломат, щелкнул замками и извлек на свет не очень толстый томик. Насколько я мог понять, заголовок был на латыни.
- Мое имя Соломон Штарк, - сказал незванный гость, усаживаясь на диван и глядя на меня снизу вверх. По-видимому, он не был знаком с основами психологии поведения, либо эта неудобная для диалога поза казалась ему вполне естественной.
- Я сенситив и прогностик, - продолжал он, а я, между тем, думал, как можно избавиться от человека, без причины нарушившего домашний покой. - И я читатель твоей "Истории Израиля".
- Очень приятно, - пробормотал я.
- Приятного мало, - отрезал господин Штарк. - Дело в том, что история развивается вовсе не так, как должна.
- Согласен, - сказал я, - иметь под боком такое сокровище как президент Раджаби...
- При чем здесь этот палестинский выскочка? - возмутился господин Штарк. - Я имею в виду Магистра.
Мне-таки пришлось опуститься на диван рядом с господином Штарком, потому что он раскрыл книгу и ткнул пальцем в некий стихотворный текст, а зрение мое вовсе не таково, чтобы читать мелкие буквы на расстоянии полутора метров. Книга оказалась двуязычным изданием Нострадамуса: на одной странице шел латинский текст, а на соседней - его русский перевод. Катрен, на который показывал незванный гость, гласил:
"Союзник Генриха - кудрявый король побеждает арабов.
Черноволосый, с помощью гениальных изобретений
Он победит жестоких и гордых людей:
Великий Генрих поведет пленных под знаменем полумесяца."
- Катрен семьдесят девятый, - сказал господин Штарк. - Пророчество Магистра на год две тысячи двадцатый. Великий Генрих должен был взойти на французский престол в конце двадцатого века. Кудрявый король - это испанский монарх. Жестокие и гордые арабы должны быть к сегодняшнему дню уже побеждены и повержены во прах. И единственной свободной страной в восточном Средиземноморье остается Израиль. Так сказал Магистр.
- Но так не получилось, - возразил я. - Арабы все еще в силе, палестинцы хотят за столом переговоров оттяпать Яффо, а пресловутый Генрих вовсе не родился, и Франция все еще республика. Знаешь, я согласен, что у Нострадамуса были верные предсказания, вот ведь и распад Советского Союза он в двух словах изобразил... Но пророки всегда отличались туманным стилем.
- Это отговорка неучей, - отрезал господин Штарк. - Пророки всегда отличались абсолютной точностью. Иначе они были бы не пророками, а фантастами.
- Спасибо за комплимент, - буркнул я, соображая, как бы выпроводить посетителя без вреда для здоровья и мебели.
- Все, что предсказал Магистр до рождения Генриха, сбылось. И Французская революция, и век пара, и марксизм с ленинизмом, и образование коммунистического государства, и его распад через семьдесят четыре года, и рождение Израиля, и мировые войны, Гитлер и Мао, я уж не говорю о Сталине... Генрих просто не мог не родиться, он не мог не возглавить Францию в 1999 году.
- Не повезло, - сказал я. - Его потенциальная мать вышла замуж за другого. Ты же знаешь француженок, они такие ветреные, да и Нострадамуса не читают...
- Нечего иронизировать, - печально сказал господин Штарк. - Вся история идет наперекосяк, а историку Песаху Амнуэлю на это плевать.
- Историк описывает то, что произошло на самом деле, а не то, что могло бы произойти, если бы сбылось чье-то пророчество.
- Все, о чем писал Магистр, произошло на самом деле, - сказал господин Штарк.
- Возможно, - сказал я, - но не в нашем мире.
И лишь произнеся эти слова, я понял, чего добивался посетитель.
- Так, - сказал я, взяв в руки книгу катренов и перечитывая тот, что был отмечен желтой полосой, - ты хочешь сказать, что примерно в тысяча девятьсот семидесятом году произошло событие, которое сместило нашу историю на альтернативную мировую линию. Ведь именно в семидесятом должен был родиться Генрих, верно?
- Ну вот, - удовлетворенно сказал господин Штарк, - ты, наконец, понял. Он произнес это таким тоном, будто был убежден, что средний историк в состоянии понять только азбучные истины.
- А что такого произошло в семидесятом? - задумчиво сказал я, перебирая в памяти события того времени. - Ранние годы застоя в СССР. США увязли во Вьетнаме. Франция переживает период политической нестабильности. В Германии... Но Германия нас ведь не интересует...
- Франция, - сказал господин Штарк. - И узнать это можно только одним способом.
- Ну да, - кивнул я, - воспользоваться Смесителем истории. Но, господин Штарк, почему ты пришел ко мне? Смесители продаются во всех салонах фирмы "А-зман а-зе", и если ты еще не приобрел эту штуку...
- Приобрел, - сказал господин Штарк, - и я не настолько туп, чтобы не воспользоваться Смесителем и не узнать истину. Разумеется, я был в том времени. В семьдесят втором, а не в семидесятом, если на то пошло. Трагическая случайность. Даже Магистр мог этого не учесть. В июне семьдесят второго на авиасалоне в Бурже произошла катастрофа - советский Ту-144 потерял управление и врезался в дом. Погиб экипаж, там был даже замминистра. Об этом писали. А о том, что в разрушенном доме погибла молодая женщина по имени Жаннетт Плассон, не писал никто.
- Ты хочешь сказать...
- Она находилась на восьмом месяце. Если бы катастрофы не произошло, или если бы салон состоялся месяцем позже, Жаннетт родила бы мальчика, который через двадцать семь лет изменил бы лицо мира.
- А как насчет альтернатив? - спросил я.
- А никак, - пожал плечами господин Штарк. - Гибель самолета - это ведь не результат чьего-то сознательного выбора. Если бы пилот хотя бы на мгновение задумался - влепить машину в дом или спокойно завершить полет, обе альтернативные возможности были бы осуществлены физически. Но процесс от выбора человека не зависел. И альтернативных миров, в которых Генрих родился бы и выполнил свою миссию, просто нет.
- Ах, - сказал я, - как это Нострадамус так подкачал? Предсказал мир, который не мог возникнуть даже в качестве альтернативы.
- Все же, Песах, - с сожалением сказал господин Штарк, - ты оказался глупее, чем я думал.
Что я должен был сделать, как по-вашему? Я, естественно, встал и пошел открывать дверь. В конце концов, пословица гласит, что незванный гость хуже татарина. Правда, это русская пословица, и господин Штарк мог ее не знать. Наверно, только по этой причине он не сдвинулся с места.
Оказывается, господин Штарк все обдумал еще до прихода ко мне. Он, видите ли, был с детства человеком увлекающимся и безмерно верящим в то, чем увлекался. Книга "Мир глазами Нострадамуса" попалась ему на глаза, когда он готовился на аттестат зрелости. Можно подумать, что прежде он никогда не слышал о пророках - в одном только Танахе их достаточно. Почему-то свои, иудейские пророки на него не произвели особого впечатления. Ну конечно, жили они в библейские времена и пророчествовали от имени Творца, да еще и выражались весьма отвлеченно и на общефилософские темы. А Нострадамус был, во-первых, точен в обозначении дат, во-вторых, предсказывал не только политические интриги, но и научные открытия, что, естественно, повышало степень доверия к пророку. Но главное, он ведь, как и библейские пророки, был евреем. Отступником, конечно, но это личное его дело. Пророк имеет право быть таким, каким хочет. Всему остальному миру это не позволено.
Через час я уже знал биографию Соломона Штарка не хуже, чем свою собственную. Аттестат зрелости он так и не получил, потому что увлекся пророчествами Магистра. По той же причине он не женился, хотя был влюблен в некую Далию, отвечавшую ему взаимностью.
Далия сбежала от Соломона, когда поняла, что интерпретация восемьдесят шестого катрена для ее любимого важнее, чем их предстоящая хупа. Соломон только вздохнул и начал искать у Магистра предсказание именно этого поступка.
Настоящие пророки не ошибаются никогда. Значит, Генрих, будущий французский властитель, освободитель западного мира от мусульманского нашествия, обязан был родиться в 1972 году, как и предсказал Нострадамус. Поскольку этого не случилось, должна существовать в мире сила, способная исправить ошибку природы. Естественно, такой силой Соломон Шварц считал себя.