Группка зевак у кромки воды замерла на месте, даже маленькие дети не шевелились, упорно разглядывая то, что привлекло внимание их родителей. Впервые за все время стала видна узкая полоска пляжа, засыпанные песком приемники и разные пляжные принадлежности – издалека все это походило на груду мусора, отливающего металлическим блеском. Постепенно освободившиеся места заняли вновь прибывшие с набережной, однако их маневры остались без внимания со стороны тех, кто не сводил глаз с воды. Пэлхему они представлялись компанией кающихся пилигримов, пришедших издалека, чтобы постоять у священного источника в ожидании чуда, которое возродит их к жизни.
– Что все-таки происходит? – спросил Пэлхем, когда прошло несколько минут, а группа у воды так и не сдвинулась с места. Он заметил, что они вытянулись в прямую линию вдоль берега. – Они ни на что не смотрят.
С моря на берег начала наползать дымка, которая уже скрывала огромные глубоководные валы. Мутная вода напоминала теплое масло, время от времени маленькие волны набегали на берег, превращаясь в жирные пузыри, которые лениво уходили в песок, перетаскивая с места на место мусор и пустые пачки от сигарет. Больше всего на свете море сейчас походило на огромное чудовище, поднявшееся с глубин и безуспешно пытающееся выползти на песок.
– Милдред, я схожу на минутку к воде. – Пэлхем встал. – Там творится что-то необычное... – Он вдруг замолчал и показал на берег по другую сторону от террасы. – Смотри! Еще одна группа. Какого черта?..
На глазах у остальных обитателей пляжа еще одна группа зевак выстроилась у кромки воды примерно в семидесяти пяти ярдах от террасы. Около двухсот человек безмолвно стояли на берегу, не сводя глаз с водной глади перед собой. Пэлхем вцепился обеими руками в перила, пытаясь справиться с непреодолимым желанием к ним присоединиться. Его сдерживала только толпа людей на пляже.
На сей раз сторонние наблюдатели довольно быстро потеряли интерес к происходящему, и на заднем плане снова возник гул голосов.
– Одному Богу известно, что они там делают, – заявила Милдред и повернулась спиной к морю. – Смотри, вон еще компания. Похоже, они чего-то ждут.
Она оказалась права, около дюжины таких же групп выстроилось с интервалом в сто ярдов у кромки воды. Пэлхем начал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть что-нибудь похожее на моторную лодку или катер, затем перевел глаза на часы. Почти половина четвертого.
– Они не могут ничего ждать, – заявил он, изо всех сил стараясь успокоиться. Однако его ноги выбивали на цементном полу под столом нервную чечетку. – Если они рассчитывают увидеть спутник, у них ничего не выйдет. Это невозможно. Наверняка там что-то в воде... – Заговорив о спутнике, он снова вспомнил Шеррингтона. – Милдред, ты не чувствуешь...
Он не успел договорить, потому что мужчина, сидевший позади них, так резко вскочил на ноги, что острый угол его стула врезался Пэлхему в спину. На одно короткое мгновение, когда он помогал мужчине удержать равновесие, Пэлхема окутал резкий запах пота и прокисшего пива. Он заглянул в остекленевшие глаза незнакомца, увидел открытый рот и подбородок, уставившийся, точно дуло пистолета, в сторону моря.
– Спутник!
Стряхнув незнакомца, Пэлхем поднял голову. В бледно-голубом равнодушном небе не было ничего – даже самолетов и птиц, хотя они с Милдред видели сегодня утром чаек, когда ехали на пляж. Казалось, они почувствовали приближение шторма и спрятались. Яркий солнечный свет ударил в глаза, и по небу в эпилептическом припадке заметались разноцветные круги и точки. Одна из них возникла на западном горизонте и начала медленно и неуклонно приближаться, занимая свое законное место в поле зрения Пэлхема.
Люди вокруг поспешно вставали со своих мест, с грохотом отодвигая стулья. С какого-то стола на цементный пол скатились бутылки, во все стороны полетели осколки.
– Милдред!
Внизу возникло суетливое, беспорядочное движение – люди медленно поднимались на ноги. Размытое бормотание пляжа сменил другой, более резкий и напряженный звук, который эхом отзывался со всех сторон залива. Казалось, весь пляж шевелится, извивается, корчится, а неподвижными остаются лишь те, кто стоит у кромки воды. Они образовали вдоль берега бесконечный забор, отгородивший море от пляжа. В их ряды вливались все новые и новые люди, выстраиваясь в шеренгу друг за другом, иногда по десять и больше человек.
И вот уже все, кто находился на террасе, стоят и смотрят на море. А тех, кто оказался в первых рядах, теснят, толкают вперед вновь прибывшие, гулявшие по набережной. Семья, сидевшая под террасой, тоже покинула свое место и приблизилась на двадцать ярдов к воде.
– Милдред, ты не видишь Шеррингтона? – Взглянув на часы и убедившись, что стрелки показывают ровно три тридцать, Пэлхем схватил жену за плечо, стараясь привлечь ее внимание. Милдред посмотрела на него пустыми, остекленевшими глазами, она явно не понимала, что он от нее хочет. – Милдред! Нам нужно поскорее отсюда уйти! – Неожиданно охрипнув, он крикнул: – Шеррингтон убежден, что мы в состоянии воспринимать инфракрасное излучение, испускаемое спутниками, оно может отключить защитные механизмы, возникшие миллионы лет назад, когда другие космические спутники облетали Землю. Милдред...
Но они оказались беспомощными перед натиском толпы, им пришлось встать со своих стульев, а в следующее мгновение их прижали к перилам. По пляжу двигался поток людей, и вскоре весь склон протяженностью в пять миль был заполнен стоящими телами. Никто не произносил ни звука, и на всех лицах застыло одинаковое выражение самосозерцания и погруженности в собственные мысли – такое нередко видишь на лицах зрителей, покидающих стадион после матча. Парк с аттракционами, расположенный всего в ста ярдах от пляжа, опустел, карусели продолжали вращаться, но лодочки остались без пассажиров.
Пэлхем быстро помог Милдред перелезть через перила, спрыгнул на песок, надеясь, что им удастся добраться до набережной. Но когда они завернули за угол, толпа, надвигающаяся на пляж, стиснула, поглотила и потащила их за собой, и они подчинились, время от времени спотыкаясь о брошенные на песке приемники.
Все еще оставаясь рядом, они наконец почувствовали себя немного увереннее, когда толпа у них за спиной стала не такой плотной.
– ...Шеррингтон считает, что люди из кроманьонской эры сошли с ума от ужаса, совсем как стадо тупых, неуправляемых свиней. Большая часть костеносных слоев находится под берегами озер. Наверное, инстинкт слишком силен... – Он замолчал.
Шум неожиданно стих, и огромная паства безмолвно замерла на месте, не сводя глаз с моря. Везде, куда ни бросишь взгляд, стояли люди. Пэлхем повернулся к морю, где туманная дымка, приблизившаяся к пляжу уже на пятьдесят ярдов, терпеливо и неустанно наступала на берег. Первый ряд, чуть опустив голову, бесстрастно наблюдал за распухающими волнами. Поверхность воды испускала ослепительное мерцающее сияние, призрачное и одновременно наполненное своей особой жизнью, а воздух над головами, серый в сравнении с этим ярким светом, превращал застывших в неподвижности людей в бесконечные ряды зловещих статуй.
Чуть впереди Пэлхема, примерно в двадцати ярдах, в первом ряду стоял высокий человек со спокойным задумчивым выражением лица. Борода и высокие скулы не оставляли сомнений в том, кто это такой.
– Шеррингтон! – крикнул Пэлхем и невольно посмотрел на небо, но тут же почувствовал, как ослепительная крупинка света обожгла глаза.
Где-то далеко у него за спиной продолжала играть музыка в парке, где по-прежнему кружила карусель.
И вдруг толпа вздрогнула, ожила, и все, кто находился на пляже, пошли вперед, к воде.