— Понимаешь, мы давно уже договаривались с девчонками посидеть в кафе. Неудобно получится. Они ждать будут.
Косте совершенно не хотелось возвращаться к своим черным мыслям и подозрениям. Он устал барахтаться среди непонятного, необъяснимого и к тому же не приносящего никаких конкретных результатов. Поэтому еще утром он решил, пусть дальше все идет так, как идет, пока не произойдет нечто экстраординарное.
— Я ненадолго, — продолжала Маша, не дождавшись ответа, — часов до девяти, может, посидим, и все.
— Сидите, — согласился Костя, подумав при этом, что так, может быть, даже лучше. По крайней мере, не надо ломать голову над перспективами на сегодняшний вечер. А то в такую погоду Машка обязательно потащит его гулять, а это значит бесцельно таскаться по городу и о чем-то разговаривать. А о чем?..
— Ты правда не сердишься?
— Правда, — он обнял ее, — идите, гуляйте, только не загуливайте.
Маша посмотрела на него строго.
— Костик, милый, мы же вчера договорились, что этого эпизода в нашей жизни не было. Зачем ты опять начинаешь?
— Я не начинаю. Это каламбур.
— Я люблю тебя, — Маша чмокнула его в щеку и пошла одеваться.
Ни с какими «девчонками» встреча у нее не планировалась. Это было очередной ложью, но она твердо решила, что эта ложь станет самой последней.
В кафе Маша появилась ровно в шесть. Она сразу увидела два сдвинутых вместе столика с пятью приборами и бутылкой водки посередине.
— Вы одна? — дежурно улыбающийся официант бесшумно выплыл из-за портьеры, отделявшей зал от кухни.
— Нет, что вы! Я заказывала столик.
— Извините. Проходите, пожалуйста. Скажете, когда можно подавать.
— Наверное, когда народ соберется, — Маша прошла через совершенно пустой зал и уселась во главу стола, с интересом разглядывая картины на стенах. Город с остроконечными крышами домов, скрытый пеленой дождя. Тот же город, только в свете яркого летнего солнца. Снова город… Картины ей нравились, так же, как и сама обстановка. Может, оттого, что она давно не посещала рестораны, а может, настроение способствовало именно такому радостному восприятию мира.
Через открывшуюся дверь сначала послышался смех, а потом уже появилась Таня в сопровождении Володи — своего нынешнего «кавалера». Увидев Машу, они прервали веселую беседу. Володя широко раскинул руки.
— А вот и наше возвращенное к жизни чудо!
Маша встала им навстречу. Все трое обнялись, будто не виделись целую вечность.
— Ну что, нет повода не выпить? — Володя потер руки. — Как прошел заключительный акт пьесы?
— Ребята, я будто родилась заново…
— Только не надо пафоса, — Таня махнула рукой, — я еще и не такое могу придумать. Мужики, они ж существа предсказуемые.
— Ох, договоришься ты у меня, — Володя погрозил ей пальцем.
Маша кивнула стоявшему в ожидании официанту, и все направились к столику.
— Пока принесут салаты, начнем, благословясь, — Володя открыл бутылку, — за режиссера и автора этого великолепного спектакля. За Таньку!
Хотя это было не в ее правилах, Маша опрокинула в рот полную рюмку.
— Машка, ты даже не представляешь, какая у него сделалась рожа, когда я рассказывал, как подобрал тебя в лесу, — рассмеялся Володя, — он, бедолага, просто обалдел.
Машу слегка покоробило от таких слов, но все эти комментарии теперь уже не имели никакого значения. Говорить можно все, что угодно. Главное, что ничего этого не было, а Костя есть. И он любит ее. Теперь она знает это точно, а на все остальное можно наплевать и забыть.
— Давайте за главных исполнителей, — предложила Таня.
— Самый главный герой стоит в гараже, — рассмеялся Володя. Чувствовалось, что ему самому безумно нравилась собственная роль и вообще весь этот фарс. — Если б у меня были какие-нибудь задрипанные «Жигули», он бы сроду не нашел меня. А «Ягуар»… Девчонки, вы сами понимаете, что такое в нашем городе «Ягуар»…
— Если б потребовалось, и «Жигули» помогли б ему найти. Потому что все было точно рассчитано и… — Таня оборвала фразу на звук открываемой двери.
В зале появился мужчина, которого Маша никогда не видела, но знала, что он тоже принимал участие в их действе.
— Славка! Иди сюда! — крикнул Володя. — Знакомьтесь, девчонки, это Баранов Вячеслав Дмитриевич, кандидат медицинских наук, заведующий клиникой «Наше будущее» и вообще классный парень и мой друг с незапамятных времен.
— Садитесь, — Таня отодвинула стул, — мы как раз собираемся пить за наших прекрасных актеров.
— Нами даже МХАТ мог бы гордиться! — вставил Володя, но Слава даже не улыбнулся.
Он выглядел слишком деловым и озабоченным. Тем не менее вместе со всеми поднял рюмку. Выпил. Ковырнул только что поданный салат и отложил вилку.
— Вообще-то, ребята, больше я в таком дерьме не участвую, предупреждаю заранее. Когда я нес ему всю эту бредятину, мне было элементарно стыдно. Я же врач. Я смотрел на него и думал, где у меня нашатырь, чтоб откачивать его. Нельзя так издеваться над человеком.
— А что он свою жену любить не хочет? Машка у нас классная, да, Тань? Я ее хоть знаю всего два дня…
— Он меня любит, — перебила Маша тихо, но уверенно, — только я, дура, не понимала этого.
— Встряска никогда не помешает. Это обостряет чувства, — заметила Таня. — А Юлька где? — она посмотрела на часы.
— Придет, — Володя махнул рукой. — Знаешь, с каким энтузиазмом она согласилась поизмываться над шефом? Ты б видела. Наверное, здорово он их там всех достал… Маш, теперь давай за тебя. За то, что ты до конца выдержала все в нужном ключе и не сорвалась.
— Слушай, ты что, нас споить хочешь? Куда ты гонишь?
— Танюх, уймись. Имеем право. Премьера прошла «на ура». Мы теперь можем агентство по возврату мужей открывать. Давай, Маш, за тебя.
— А вчера я правда чуть не сорвалась, — сказала она задумчиво, поднимая рюмку, — когда он днем влетел в квартиру… знаете… у него были такие глаза… Мне показалось, что он за меня весь мир готов перевернуть. А я с ним так…
— Надеюсь, ты ничего ему не рассказала? — деловито осведомилась Таня. — Иначе тебе конец. Больше он никогда не станет воспринимать тебя всерьез.
— Ничего я ему не рассказала. Только сказала, что виновата перед ним. Мне стало жалко его. Я даже ревела… — Маша вздохнула и, видя, что все уже выпили, зажмурилась и тоже проглотила горькую жидкость.
— Ты что, дура? — возмутилась Таня. — Теперь он будет тебя пытать, в чем же конкретном ты виновата…
— Извините, но вы обе дуры, — заключил молчавший до этого Слава.
— Это почему же? Уж я по опыту знаю: если мужиков периодически не приводить в чувство, они зазнаются.
— Жаль, что не в средние века живем, — словно не слыша ее, продолжал рассуждать Слава, — я б собрал на площади всех жителей города, причем замужних баб в обязательном порядке. А вас обеих, придумщиц эдаких, уложил рядышком на лавки на каком-нибудь помосте, а то не всем видно будет, привязал покрепче, чтоб не сбежали, а потом принародно задрал бы ваши юбки и высек розгами. Вот это было бы представление, не то что ваше…
— Фи, — сморщила носик Таня, — как грубо и глупо.
— Девчонки, — рассмеялся Володя, — не обращайте на него внимания. Он добрый и хороший, просто в нем самец проснулся, да, Слав?
— Во мне еще никто не засыпал. Я сказал то, что думаю, — обиделся Слава.
— Маш, а ты что думаешь по поводу предложенной идеи? — Володя повернулся к ней, видимо, решив, что спор со Славой может перерасти в ссору, — может, мы с Константином твоим посоветуемся да организуем это дело?
Маша растерялась. Она как раз успела подумать, что если у двух совершенно разных людей появляются одинаковые желания, то, скорее всего, эти желания правильные. Только, вот, насчет площади и толпы народа, явный перегиб…
Но, к счастью, ей так и не пришлось отвечать на вопрос…
— Здравствуйте, — к столику неуверенно подошла девушка.
— А вот появились наши глаза и уши! — воскликнул Володя. — Это Юля. Присаживайся рядом с виновницей торжества, — он снова взялся за бутылку, — тост за службу внешней разведки!
Маша внимательно, насколько могла после трех полных рюмок водки, смотрела на вновь прибывшую. Рядом с Танькой и ею самой та выглядела какой-то невзрачной. Может быть, это ощущение усиливалось от напряженности, с которой она держалась. Растерянные глаза, руки, которые она теребила, не зная, куда деть…
«Значит, с этой девушкой он работает каждый день. И почему же она так легко согласилась на наше предложение?»
Маша уже хотела спросить об этом, но потом решила, что Юля все равно не ответит. Начнет мяться, краснеть и может вообще уйти. Да и какое ей, собственно, дело до того, что происходит у них на работе? Главное, что Костя любит ее. Любит так, как она и представить себе не могла.