Малеваная Наталия
Валери
− Изабелла! Держись! − сквозь слезы прокричала маленькая черноволосая девочка. Она лежала на краю пропасти, глубоко на дне которой грохотало и пенилось море, и отчаянно цеплялась за руки своей сестры.
− Валери! Валери, только не отпускай, − испуганно попросила Изабелла. Она пыталась найти хоть какую-то опору, но ноги в модных атласных туфельках соскальзывали.
− Я тебя не отпущу. Слышишь, не отпущу, − клятвенно пообещала Валери. Ее глаза засветились мягким голубоватым светом и к Изабелле потянулись тонкие белые нити. Медленно, сантиметр за сантиметром, они опутали обеих девочек. − Я держу тебя. Держу...
В полутемной комнате у кровати, на которой под толстым одеялом лежит маленькая девочка с абсолютно седыми волосами, собрались трое взрослых: женщина и двое мужчин.
− Неужели нельзя ничего сделать? − с отчаянием спросила женщина, теребя в руках ажурный платочек. − Мастер Антарэ?
− Я здесь бессилен, − озадаченно почесав переносицу, ответил мужчина, одетый в серебристый с черной вышивкой камзол.− Спасая сестру, девочка полностью выжгла весь свой магический резерв.
− И что теперь? − поинтересовался другой мужчина, мимолетно глянув на кровать. − Что будет с Валери?
− Жить она будет, − нехотя сообщил мастер Антарэ.
− Но? − одновременно спросили мужчина и женщина.
− Лорд Данрел, Леди Инесса, в вашей дочери теперь нет ни капли магии, − заявил мастер Антарэ и поморщился, когда женщина прерывисто всхлипнула, прижав руки к груди. Пусть он и работал доктором большую часть прожитой жизни, но так и не привык сообщать плохие вести родителям и родственникам.
− Чем это грозит? − холодно потребовал разъяснений Лорд Данрел.
− Ваша дочь не сможет чувствовать. − Леди Инесса еще раз всхлипнула. − Она никогда не сможет найти...
− Достаточно, − перебил доктора Лорд. Мастер Антарэ поклонился и покинул комнату. − Идем, Инесса. Отныне воспитанием Валери займется нянька. Завтра она уедет в Юнрит. Я не желаю, чтобы Изабелла с ней общалась.
− Но... Данрел, − изумленно выдохнула Леди Инесса.
− Это не обсуждается, − отрезал мужчина и, вздохнув, обнял жену. Глаза мужчины были сосредоточены на кровати. − Через десять лет она вернется. Поверь, так будет лучше. В первую очередь для самой Валери.
* * *
− Я так рада, что ты приехала, − радостно щебетала восемнадцатилетняя Изабелла, время от времени поглядывая на сестру. Девушка рассматривала платья, разложенные на кровати, диванчике и двух креслах. − Я о тебе ни на минутку не забывала, − клятвенно заверила она и, приложив к себе нежно-голубое платье, повернулась сначала к зеркалу, а потом к сестре. − Как тебе? Папа мне столько новых нарядов купил. Конечно же, ведь нужно показать себя во всей красе перед возможным женихом. Как думаешь, Лорд Ирвинг на меня обратит внимание? Он так светится, а на вкус... м-м-м, божественно. А Лорд Самервиль такой красивый. Правда, староват. Ему уже двадцать восемь...
Валери едва слушала, что говорит сестра. Ее больше занимала борьба со странной тяжестью в груди и колотящимся сердцем. К тому, что ее преследуют неприятные ощущения, когда кто-либо находится в непосредственной близости, девушка привыкла. За десять лет к чему угодно можно привыкнуть. Валери знала диагноз, поставленный ей десять лет назад: слышала разговор родителей с доктором и запомнила каждое сказанное слово. А спустя годы и многочасовое сидение в библиотеке девушка нашла объяснение. Подобные ей, те, кто полностью исчерпал свои силы - конечно, если остаются в живых, - больше никогда не смогут почувствовать магию другого создания, не увидят сияния ауры и не ощутят ни ее вкуса, ни запаха. Изгои. Отшельники. Проклятые.
Живя в одном из многочисленных поместий ее семьи, в Юнрите, Валери изо дня в день все эти десять лет ощущала боль из-за присутствующих в доме слуг. Но боль, преследующая девушку с самого момента ее приезда, была во много раз сильнее.
− Как же хорошо, что ты приехала! − вертясь перед зеркалом с приложенным к телу уже синим платьем, радостно сообщила Изабелла. − И как раз перед Большим Балом! Мы уже достаточно взрослые и пора выбрать достойных спутников. Признаюсь, волнуюсь страшно. Это ответственный шаг. Но с тобой я ничего не боюсь. А ты себе уже платье выбрала?
На вопрос сестры Валери не успела ответить. Ей помешал стук в дверь. Молоденькая горничная, тенью простоявшая все это время у стены, поспешила открыть визитеру дверь.
− Изабелла, дочка, − приветственно улыбаясь, произнес Лорд Данрел, шагнув в комнату. Высокий, статный, широкоплечий, внешне не намного старше своих дочерей. Длинные волнистые волосы собраны в низкий хвост, синие глаза внимательны, на идеально выглаженном костюме ни единой складочки. Лорд Данрел выглядел соответственно занимаемому им статусу при дворе. − Ты довольна нарядами?
− Да, папа, − радостно заверила отца Изабелла. − Даже не знаю которое выбрать, − девушка капризно поджала губы. − Все платья очень красивые.
− Придется выбрать, дочка. Бал уже завтра. − Лорд Данрел обвел взглядом комнату дочери и тут же нахмурился. − Валери.
− Лорд. − Валери присела в реверансе. Она вскочила со стула, на котором сидела, как только мужчина вошел в комнату, и все это время неподвижно стояла, не поднимая взгляда.
− Сестричка, ну ты чего? − изумленно воскликнула Изабелла. − Это же папа. Ты что его не узнала?
Валери молчала, боясь, что голос выдаст ее волнение. Девушка была рада видеть отца, но давняя обида на него все еще сжигала ее изнутри. Ведь именно отец приказал ей отправиться в Юнрит. В изгнание на долгие десять лет. Не могла Валери простить родителям и того, что они бросили ее в одиночестве. Ни одного визита, ни одного письма, ни одной весточки за все прошедшие годы. На сестру она не злилась, потому что понимала - Изабелла ни за что не пойдет против воли отца. О том или ином событии, произошедшем в стране, Валери узнавала от слуг, которые никогда не оставались в доме на ночь, а жили в деревне недалеко от имения. Иногда кухарка Мари приносила газету, которую девушка зачитывала буквально до дыр: пока страницы не поистреплются, а чернила не выцветут. В иных же случаях ей доводилось довольствоваться слухами.
− Папа, хоть ты что-то скажи! − Не дождавшись от Валери ответа, потребовала Изабелла.
− Изабелла, успокойся. − Голос Лорда Данрела прозвучал строже, чем он хотел. − Я рад тебя видеть. Валери.
− И я рада, Лорд, − снова присев, честно ответила Валери.
Ничего больше не сказав, мужчина покинул комнату. Идя по коридору, Лорд Данрел Инорэ сжимал и разжимал кулаки: осознание собственной беспомощности было хуже всего. Он сделал все возможное, чтобы оградить дочь от внешнего мира, ведь невозможность ощущать магию это то же самое, что утратить душу. Быть не таким как все, испытывать боль при прикосновениях и даже простом присутствии рядом. От всего этого он пытался защитить свою Валери. И теперь понял, как ошибся.
− Данрел, − позвала мужа Инесса. Женщина оторвалась от вышивания, как только мужчина вошел в гостиную, и заметила, что он встревожен и задумчив.
− Я сделал только хуже. − Опустившись в кресло, Лорд обхватил голову руками, упершись локтями в колени. − Она чужая. Представляешь, назвала меня Лордом. Не отцом. Лордом, словно я... посторонний.
− Мы знали, к чему это приведет, − грустно заявила Инесса, подойдя к мужу и положив руку ему на плечо.
− Я лишь хотел оградить ее от боли. Я был знаком с одним из Изгоев. Это страшно, милая. Ему было всего двадцать два. Прошло лишь три года, как он выжег всю магию, и... он сошел с ума. Бросился со скалы. За два дня до этого он успел рассказать мне о том, что чувствует. Как ему больно лишь от того, что я сижу рядом и разговариваю с ним. Я хотел, чтобы она никогда... Подобрал слуг с самым низким уровнем магии и настрого приказал не находится рядом с ней слишком долго. Я обо всем подумал, но забыл о боли, которую причиняет одиночество.
− Данрел, − выдохнула Инесса, опустившись перед мужем на колени и обняв его за ноги. − Ты хотел как лучше.
− Но сделал только хуже, − посмотрев на жену, копиями которой были обе дочери, возразил мужчина.
− Возможно... Возможно, ты только подготовил ее к будущему.
− Инесса, - со стоном произнес Лорд.
− Она ведь никогда не найдет свою половину. Никогда не станет полноценной, − по щеке женщины скатилась слезинка. − Не почувствует. Не узнает. Она навсегда останется одинокой.
