«…Грея в ладонях фужер с „Реми Мартен“, она пустилась в долгие объяснения…»
Интересное совпадение — у меня с собой как раз есть бутылочка этого чудесного напитка. Тот самый клиент, раскрутивший меня на получение рублевого гонорара, всучил мне ее как «компенсацию за неудобства». В том, что я поддалась на его уговоры (у, жулик!), немалую роль сыграл именно коньяк.
Собственно, страсть к хорошему коньяку и объединила в свое время нас с Катькой. В благодатную студенческую пору, когда юные девицы еще ничего не знают о диетах и режимах, только мы двое предпочитали смакуемый маленькими глотками коньяк да еще — по настроению — темное пиво алкогольным излишествам однокурсниц, мешавших водку с «Амаретто» и прочей сладкой дребеденью. Теперь коньяк ехал к Катерине, призванный компенсировать ее неудобства по спасению моих денег. Впрочем, я, кажется, отвлеклась.
Так-так. Что же это такое? Ага, Марина Серова, «Дело с атташе-кейсом». Очень интересно. А я-то думала, что это про «любовь». Это обложка меня обманула. Покупая на вокзале свой «антипопутчик» (уже объявили посадку), я попросила у продавца что-нибудь про параллельные миры или толкователь Книги Перемен. И-Цзын и возможности других миров — две области, занимавшие меня в последнее время. И только в переходе к моей платформе обнаружила, что продавец ошибся (если он вообще что-то слышал про И-Цзын). На мягкой обложке красовались чьи-то не то ягодицы, не то груди на фоне живописных развалин.
Теперь я разглядела обложку подробнее. На ней также обнаружились в прекрасной цветопередаче: рука со шприцем, пистолет Макарова и отдельно обойма к нему и раскрытый чемодан, полный купюр непонятного достоинства и гражданства — не то фунты стерлингов, не то дойчмарки. Одним словом, полный набор. Особенно меня очаровала запасная обойма к «макарычу». Но над всем этим винегретом возвышались, затмевая его, две безупречной формы округлости, чуть тронутые теплым загаром. Размер примерно шестой, если это все-таки груди. Неудивительно, что все остальное я заметила не сразу.
Ну, детектив — так детектив.
Вообще-то детективы я люблю. Нравится следить, как автор, чаще всего — профан в деле частного сыска, изображает потуги героя-супермена, раскрывающего одно преступление за другим. К сожалению, большинство произведений этого жанра — чистая липа.
Как правило, в таких «дефективах» либо все сразу ясно всем, кроме героя-сыщика, либо ничего не ясно, но под конец появляется «туз из рукава», обстоятельство, с самого начала известное автору (и герою), но не читателю. В результате все встает на свои места, и герой с честью выходит из безвыходного положения.
Такое мухлевание противоречит правилам детектива. По-моему, еще старушка Агата Кристи сформулировала несколько законов, один из которых — «читателю должно быть известно то же, что и сыщику». Только тогда детектив интересно читать, строить свои версии и комбинировать так и сяк факты. Правильная версия оказывается самой неожиданной, но главное, чтобы герой нашел убийцу, располагая теми же данными, что и читатель.
Обычно мне уже к середине книги ясно, кто убийца графа или кто украл алмазные подвески (может быть, в этом виновата привычка заглядывать первым делом на последнюю страницу). Как бы там ни было, хороший детектив приятно читать до конца, он постоянно держит в напряжении. Так и ждешь, что еще выкинет автор, чтобы помешать герою получить заслуженную награду…
От этих глубокомысленных рассуждений меня отвлекло какое-то изменение в окружающей обстановке. Ага, стих хруст за ушами. Тетки закончили трапезу и, не прерывая воспоминаний, полезли на свои верхние полки. А вот насчет юноши я, похоже, ошиблась.
Бросив взгляд в его угол, я поймала направленный на меня взгляд. Вернее, даже не поймала, а наткнулась на него. Нахал просто пялился на меня. Подавив желание поправить прическу, я отправила ему поверх книги свой фирменный взгляд «а ну пшел на место». Делюсь секретом — нужно пристально смотреть прямо между бровей. Обычно этот взгляд никогда меня не подводит — максимум через минуту игры в гляделки визави отводит глаза, или начинает ерзать, или еще хоть как-то проявляет свою нервозность. Этому же — хоть бы хны. Даже не моргнул.
Сделав вид, что мне не хватает света, я чуть сдвинулась к окну. Так, посмотрим. Ага! Как я и думала, дело не в прическе. Молодой человек продолжал смотреть в ту же точку, где за минуту до этого находилась моя голова. На мои маневры он и бровью не повел. Даже обидно.
И все-таки он странный. Я это сразу заметила, только не могла понять, в чем. Взгляд у него какой-то… Оловянный, что ли. Ну да бог с ним. Что там дальше пишет эта Марина Серова?
«…На какую-то долю секунды противник замешкался. Мое время уходило, как вода в песок. Но его замешательство предоставило мне шанс, и я не собиралась его упускать.
Я провела самый блестящий майя-гери в своей жизни. Моя нога описала в воздухе короткую дугу и врезалась бандиту в пах.
Выпучив глаза и зажав свои яйца в кулаке, Кудрявый молча скорчился на полу…»
Ага! Корявая проза жизни! Эта книга уже дважды обманывает мои ожидания. Открыв ее наугад в другом месте, я прочитала следующее:
«Прогремел гром, и порыв ветра сдул с брата Михаила балахон вместе с кожей. Перед нами стоял на коленях живой экспонат из музея биологии. Можно было разглядеть все мышцы и связки, кое-где сквозь сырое мясо проступали белые кости. Бр-р-р!
Потом что-то произошло, и все окружающее куда-то исчезло. Я увидела огромную пещеру, углы которой тонули во мраке.
В центре пещеры горели два светильника необыкновенной красоты. Свет их, игравший всеми цветами радуги, был нестерпимо ярким и в то же время бесконечно прекрасным. Зато на границе освещенного пространства копошились существа настолько отвратительные, что язык не в силах передать.
Почему-то было совершенно ясно, что само существование этих адских тварей угрожало свету. Я вообще-то человек не суеверный, но при виде этого зрелища волосы мои зашевелились. Я обливалась холодным потом…»
Тем временем наши соседки сверху сменили пластинку. Теперь они со знанием дела обсуждали перспективы противостояния Госдумы и правительства в условиях разразившегося финансового кризиса. То и дело мелькавшие слова вроде индексации вкладов, сводного индекса Доу-Джонса (они говорили: «етот, Доуджон-то, — падает…») и прочие мудреные выражения окончательно убедили меня в их принадлежности к классу домохозяек — самой экономически подкованной категории нашего населения. Что творится в стране, что творится…
Все. Спать, спать, спать.
* * *Спала я как убитая (один мой коллега по нелегкому ремеслу частного детектива называет подобные выражения юмором висельника). Утром я первым делом проверила наличие моего чемоданчика. Порядок. К Москве подъезжаем через час, если верить проводнику. Вот и чудненько.
Занятную книжицу я пока спрятала в тот же чемоданчик, поближе к стремительно худевшим отпускным. Погодите, мои родные, не обесценивайтесь, а то и на такси до Катерины не хватит. Хотя какое такси, она же обещала меня встретить на своем авто. Ну, держись, Катькин банк, — будем тебя кидать на баксы.
Теток уже не было. Странный юноша все так же сидел на своем месте у открытой двери купе. Не ложился он, что ли? Непонятный тип.
И тут этот чудик еще больше меня удивил. Смирно сидевший все время, пока я возилась со своей казной, и воспитанно глазевший в проход, юноша вдруг весь как-то дернулся, подскочил ко мне и лихорадочной скороговоркой выпалил:
— Простите, вы поймете… Мне нужно срочно… Возьмите, пожалста (так и сказал, «пожалста») мой кейс. Вас они не знают. Если я не приду, встретимся у камер хранения. Пожалста! Ладно?
Почти прокричав этот безумный текст прямо мне в лицо, параноик пулей вылетел из купе. «Дипломат» с его галстуками, рубашками и атомной бомбой остался у меня в руках. Как я понимаю, за свой чемоданчик он трясся не меньше моего. И тем не менее оставил его в руках у незнакомого человека. Ну и народ пошел!
Я выглянула в коридор. Порывистый молодой человек исчез в неизвестном направлении. В мою сторону шел только бравый дядька в милицейской форме. Остановившись у соседнего купе, он постучал и прогудел хриплым басом:
— Галина! Поторопись там, подъезжаем.
Дверь открылась, и полногрудая мадам в тренировочном костюме, очевидно сама Галина, прошипела что-то про водку и вагон-ресторан. Я всегда говорила: ячейка общества — могила для женщины.
Попутчик все не шел. Сильно же ему приспичило! А если я окажусь аферисткой?
По правде говоря, спросонок мне даже захотелось ею оказаться. Но трезвая часть рассудка победила проснувшуюся во мне клептоманку. Вряд ли оказавшиеся в одном купе одинаковые «дипломаты» будут иметь еще и одинаковое содержимое. Вероятность этого… Сейчас прикинем… Впрочем, ладно. А чужие носки-рубашки мне не нужны — размер не тот, да и вообще.