– А вы не подумали о том, что я не смогу завести себе любовника, так как я воспитана в почтении к браку и не приемлю супружеских измен? Как вы, должно быть, презираете женщин, если считаете каждую способной на подобный низкий поступок!
Граф побледнел, на лице его появилось выражение страдания.
– Как же я ошибся в вас! Вы казались мне живой, немного легкомысленной и упрямой, и мне показалось, что вы не потерпите такой жизни, какую мог предложить вам старый муж, взбунтуетесь и обязательно влюбитесь в какого-нибудь молодого светского красавца или даже слугу, хотя бы назло мужу!
Я почувствовала, что краснею. Он словно прочел мысли, которые витали в моей голове утром, когда я ехала в церковь и размышляла о побеге с молодым конюхом.
В глазах его блеснули слезы.
– Я снова прошу вас простить меня. Я, видимо, действительно слишком стар, чтобы разобраться в юной душе, я совершил непоправимое – обрек вас на тоску и одиночество, и это будет мучить меня до самой смерти. Я ошибся и должен быть наказан за это – я дам вам развод. – Голос его дрогнул, он резко встал из-за стола и подошел к камину.
– Вы снова оскорбляете меня, и все ваше раскаяние не дает вам права на это! Нас соединили перед алтарем, и я не соглашусь на развод, несмотря на все, что услышала от вас. – Я чуть ли не кричала, впервые почувствовав, что необходимость самой решать свою судьбу, не опираясь ни на чьи советы, – тяжелое бремя. До этого я всегда мечтала поскорее вырасти и быть самостоятельной…
Граф покачал головой:
– Я уже и сам не знаю, что говорю. Мы оба слишком взволнованны. Идите спать, дорогая, завтра мы отправимся в наше поместье, и там, на природе, я надеюсь, мы оба успокоимся и вернемся к этому разговору. Сейчас вы полны эмоций, и я думаю, со временем мы разрешим наш конфликт. Я попрошу Гилмора позвать к вам Джейн. Мы выезжаем в десять, завтрак будет подан в половине девятого. Отдохните хорошенько – дорога предстоит дальняя. Доброй ночи.
Он сухо поклонился и вышел. Я вскочила и принялась расхаживать по комнате, совершенно ошеломленная. Каких только огорчений не сулил мне этот брак, но такого не смогла бы, наверное, вообразить даже мисс Радклифф. Вот сюжет для романа, достойный ее пера. Если мои внуки однажды спросят меня, какой я была в молодости, я напишу всю правду о своей жизни. (Если когда-нибудь эта история увидит свет, значит, мне довелось все-таки воспитывать внуков.)
Появление Джейн прервало мою «прогулку». Девушка проводила меня в спальню, я переоделась и улеглась в уютную кровать с небольшим балдахином из серо-голубого бархата, хотя была уверена, что вряд ли смогу уснуть в чужом доме, да еще после такого долгого и сумбурного дня.
Джейн пожелала мне доброй ночи и оставила меня в тишине размышлять обо всем случившемся.
Самое странное, что я не знала, радоваться мне или огорчаться от того, что мне не придется делить ложе с графом. Конечно, я должна была испытывать облегчение после его откровения и испытывала его, но причина, по которой я была избавлена от этой неприятности, порадовать меня не могла.
Как! Считать меня настолько безнравственной, чтобы думать, будто я могу изменять мужу! Какое же впечатление я произвела на графа, если он выбрал именно меня для осуществления своих мечтаний. Правда, я никогда не пыталась произвести на графа хоть какое-то впечатление. Он был для меня просто одним из знакомых, сочувствующих нашему положению. Когда тетя впервые предположила, что граф может сделать мне предложение, я только посмеялась. Поэтому манера моего поведения с графом не изменилась – я не пыталась ни привлечь его, ни оттолкнуть, как поступила бы более серьезная девушка в зависимости от того, хочет она замуж или нет.
Теперь я жалела об этом очередном проявлении моего легкомыслия. Нужно было сразу все продумать и сделать все возможное, чтобы граф счел меня неподходящей партией. Хотя тетя, наверное, была права, и мне вряд ли представилась бы еще одна возможность устроить счастье своей семьи, даже ценой своего собственного.
По мере того как таяла моя свеча, тревоги мои стихали – легкомыслие брало верх над огорчениями, как я ни пыталась быть серьезней. К трем часам утра брачные обязанности уже не казались мне столь обременительными, а к пяти я уже решила, что жизнь моя будет весьма приятной. Граф, видимо, не собирается все время держать меня в деревне – иначе где я найду отца для его наследника? Значит, я наконец увижу большой свет, а не эту жалкую пародию в лице дам из благотворительного комитета. Граф обещал не торопить меня, а там, я, возможно, и вправду полюблю так сильно, что забуду про свои брачные вериги…
Немного успокоенная, я потушила свечу и почти сразу же уснула.
Глава 4
Когда Джейн разбудила меня, я не сразу поняла, где нахожусь и кто эта милая девушка. Только когда она назвала меня «ваша светлость», я вспомнила, что вчера была моя свадьба. Вместе с этим я припомнила и ночной разговор, однако слишком плохо выспалась, чтобы размышлять об этом сейчас.
Джейн помогла мне одеться в светло-серое дорожное платье с бордовыми лентами и такой же чепчик, после чего я спустилась вслед за ней в столовую. Граф ждал меня у двери, чтобы проводить к столу.
– Доброе утро, дорогая. Надеюсь, вы хорошо отдохнули? – спросил он как ни в чем не бывало.
– К сожалению, нет. Я спала мало и совсем не отдохнула, – отвечала я довольно холодно и принялась поглощать завтрак.
– Я сильно расстроил вас вчера, у вас и без моей исповеди был тяжелый день, но я должен был сразу прояснить все, чтобы не мучить вас напрасными тревогами и неопределенностью вашего положения. Но я буду искать способы загладить свою вину – посмотрите, как вам нравится этот торт? Я специально разбудил повара на заре, чтобы он порадовал вас. – Граф посмотрел на меня с дружеской усмешкой, и у меня не хватило мужества продолжать негодовать на него.
В конце концов, сначала нужно все обдумать. Граф польстил мне, назвав меня умной девушкой, обладающей чувством юмора, он был со мной откровенен и надеялся на понимание.
– По дороге в поместье я покажу вам рисунки, на которых представлены несколько подходящих домов, чтобы вы могли выбрать лучший для вашей матушки.
После этих слов я не знала, сердиться мне на графа за его хитрость – ведь он явно пытался задобрить меня, или горячо благодарить за доброту. Я выбрала средний вариант и вежливо поблагодарила его, всем видом показывая, что не клюнула на его приманку.
После завтрака мы спустились во двор, куда уже была подана большая дорожная карета. Мы уселись, кучер прикрикнул на лошадей, и путешествие началось. На сиденье рядом со мной лежала папка с изображениями уютных городских домов и прелестных сельских коттеджей. Граф читал какую-то толстую книгу и не докучал мне разговорами, дорога была ровная, и я спокойно рассматривала планы домов, читая подробные описания. Приблизительно через час я выбрала из всех рисунков три наиболее симпатичных.
– Мне понравились вот эти сельские домики, сэр, – сказала я графу. – Матушка всегда мечтала жить в деревне, иметь свой огородик и птичник. Я хочу послать эти картинки маме и тетушке, пусть они выберут сами, однако меня беспокоит вопрос – не слишком ли эти дома дорогие для меня?
– Пусть вас это не волнует – за дом будет заплачено столько, сколько нужно.
– Но мои средства…
– Оставьте ваши средства на покупку платьев и безделушек и позвольте мне самому купить дом для вашей матушки. Считайте это моим свадебным подарком теще, женщине, которая воспитала такую чудесную дочь, невзирая на тяготы жизни. – Граф улыбнулся мне и снова уткнулся в книгу.
– Вы очень добры, сэр.
– Вряд ли вы действительно думаете так после нашего вчерашнего разговора. Однако осмелюсь сказать вам, что я женился, испытывая к вам чувство глубокой симпатии, почти отеческую нежность, и обещал вашей матушке заботиться о вас и баловать, что я и собираюсь делать независимо от вашего ко мне отношения.
– Я действительно считаю вас добрым человеком. Я не так наивна, чтобы не понимать, что в людях заложены как плохие, так и хорошие качества, и в разные моменты жизни возобладают то одни, то другие.
– Выходит, я все же не совсем ошибся в выборе: здравость ваших суждений дает мне надежду, что рано или поздно мы станем добрыми друзьями.
Я не ответила на эту любезность, и оставшаяся часть пути до места, где мы должны были обедать, прошла в молчании. Я смотрела в окошко, граф читал книгу, хотя мне показалось, будто он время от времени наблюдает за мной. После полуторачасового перерыва на обед и отдых мы снова отправились в путь.
Прием, оказанный графу во время нашей остановки, произвел на меня впечатление. Графа явно знали в гостиницах на дороге в его поместье и относились с большим почтением. Часть этого уважения досталась и мне, и я испытывала немалое удовольствие от любопытных взглядов и обращений вроде «ваша светлость» и «госпожа графиня». К этому удовольствию примешивалось, однако, некоторое смущение, а также недовольство собственным тщеславием. «Все это для меня ново, но я скоро привыкну к графским почестям и стану более спокойно принимать знаки внимания. Я не должна быть такой тщеславной, иначе превращусь в капризную пустышку вроде Кэтрин Вудс».