А спустя какую-то пару недель после юбилея едва не случилась беда. Дело было так. День выдался трудный, головоломный; он «сифанул»[3] у себя в офисе, воспользовавшись короткой паузой: следовало как-то встряхнуть мозги, заставить серое вещество работать как следует. Вечером, когда водитель доставил его в Шервуд,[4] Юрий Алексеевич поначалу ощущал себя тонкостенным стеклянным сосудом. Что характерно, совершенно пустым. Чтобы заново наполнить сосуд – то есть самого себя – хоть каким-то содержанием, заперся, как был, в пальто и в нахлобученной на брови ондатровой шапке, в ванной комнате. Жена Ириша, хотя и не просекла поначалу, что это вдруг стряслось с ее муженьком, редким умницей и статным красавцем, все ж догадалась тормознуть шофера и цыкнуть на няню, чтобы убрала их четырехлетнего отпрыска Игорешку с глаз долой, в детскую…
Крупнов пробыл взаперти недолго, минуты две или три; если бы дольше, то вышибли бы к чертям дверь, а этого не случилось. Выгребся из ванной комнаты с белыми от «кокса» ноздрями и «бешеным лицом» (так ему впоследствии рассказывали). Отмахнулся от шофера – а заодно и от встревоженной «половины», – прошел к себе в кабинет, где попытался вскрыть «витрину» с подаренной ему на юбилей навороченной двустволкой. К счастью, на помощь водителю подоспел местный поселковый охранник. Отобрали у хозяина незаряженное ружье, кое-как скрутили в четыре руки. «Я все равно вас пристрелю! – хрипел Крупнов. – И тебя, Ириша… алчная, похотливая сучка, и твоего папашу… морального урода… клопа, досыта попившего чужой кровушки!..»
Этот инцидент, понятное дело, заглох внутри семьи. Дорогое ружье исчезло куда-то с концами. После того случая Крупнов зарекся впредь стимулировать себя высокоочищенным «коксом». Приходится, правда, иногда неслабо выпивать, но строго в интересах дела. И еще общаться по роду занятий черт знает с кем. Но что поделаешь. Если кто-то думает, что деньги и положение в этом гребаном мире ему преподнесут на блюдце с голубой каемочкой, то он полный, конченый мудак.
В половине седьмого утра безжалостные трели будильника, нетерпеливый, с легким подвывом скулеж лабрадорши Маши, в обществе которой он обычно совершает утреннюю пробежку, – о-о, нет, только не сегодня! – и ласковые уговоры жены сделали-таки свое дело: Крупнов встал с одра, слизнул с Иришкиной ладони какие-то антипохмельные пилюли, жадно запив их стаканом воды «Эвиан», после чего поплелся в ванную истязать грешную плоть контрастным душем…
Спустя минут сорок Юрий Алексеевич спустился в столовую, где для него уже был накрыт завтрак. Яичница с беконом, напоминающая чьи-то вытаращенные, чудовищно расширенные от ужаса глаза с кровавыми прожилками, вызвала в горле новый спазм тошноты. Определенно, он вчера перебрал. Такое ощущение, что минувшим вечером он хлебал паленую водку или еще какую-нибудь дрянь, вроде политуры, а не пятнадцатилетней выдержки «скотч», изготовленный из отборных сортов солода, на мягкой, кристально чистой воде из окрестностей реки Спей, что протекает в шотландском графстве Мори.
– Что это было, Ириша? – спросил он у жены, стараясь не смотреть на тарелку с чьими-то расплющенными глазами-яблоками. – Это я не буду есть. Стакан апельсинового сока и пару тостов… без масла… что-то у меня сегодня нет аппетита.
Лицо у Ирины было какого-то зеленоватого цвета. Приглядевшись, Крупнов понял, что супруга после душа сделала себе утреннюю маску. Ирина кивком отправила экономку – она же нянька – в детскую, будить Игорька, которого они ежедневно, кроме выходных, возят в детский спецсад. После чего сказала:
– В половине девятого вечера ты позвонил мне и сказал, что сорвешься с «тусняка» и приедешь домой пораньше. В одиннадцать я перезвонила, но сотовый у тебя был отключен. Шофер привез твое тело в половине первого ночи. Он рассказал, что ты и вправду собирался ехать домой и даже надел верхнюю одежду…
– Но?..
– Тебя перехватил… этот… как зовут того чернявого, через которого азербайджанцы проинвестировали новострои в районе Южного Бутова? Османов, кажется? Он ведь азер, так?
– Усманов, – поправил Крупнов (теперь-то кое-что из вчерашнего наконец всплыло у него в мозгу). – Он вообще-то выходец из Махачкалы… кажется. Черт! Башка трещит… Извини меня, Ириша.
– Сегодня вторник, – напомнила жена. – У тебя приемный день… если ты еще не забыл, что ты не только руководитель фирмы, но и практикующий адвокат.
Черт знает, из чего Ириша делает свои утренние маски: после того как Крупнов, прежде чем выйти к поджидавшей его машине, клюнул жену в щечку, на губах еще долго чувствовался мерзкий привкус перетертых в кашу морских водорослей…
Услуги адвоката Юрия Крупнова стоили недешево. Почасовая ставка – пятьсот долларов США (или по курсу в рублях). Но Крупнов, строго говоря, не был «почасовиком» – зачем отбивать хлеб у младших партнеров. Он, во-первых, руководил фирмой, а во-вторых, имел прямые выходы на тех, кто наделен властью решать вопросы.
Именно поэтому попасть на прием лично к Крупнову могли только избранные, из числа самой интересной клиентуры. Проще говоря – «свои». Юрий Алексеевич консультировал клиентов по вторникам и четвергам, в среднем по четыре-пять человек за день. Рабочий график расписан так, что палец некуда втиснуть.
Каково же было удивление Крупнова, когда вдруг выяснилось – уже по приезде в офис, – что отлаженный механизм дал сбой…
– Я не понял, Анна Николаевна, – убирая в шкаф-купе свой длиннополый плащ, сухо сказал Крупнов, – а что это еще за гражданин сидит в приемной? Сейчас только начало десятого, a первый клиент, если мне не изменяет память, в расписании стоит на половину одиннадцатого!..
Анна Николаевна, сорокалетняя многоопытная секретарша, уставилась на шефа с немым изумлением.
– Юрий Алексеевич, вы же сами назначили… этому господину!
Секретарша поставила перед ним кружку с крепким горячим кофе. Крупнов достал из бара початую бутылку «Хеннесси». Налил половину серебряной рюмки, но пить не стал, влив бренди в кофе.
– Вы уверены, Анна Николаевна?
– Ну как же, Юрий Алексеевич! Вы позвонили мне на домашний…
– Когда это было?
– Вчера, примерно в половине одиннадцатого вечера. Вы распорядились, чтобы я вставила в сегодняшнее расписание господина Назира Адыгова и оформила для него на девять утра гостевой пропуск. Клиент прибыл минут за десять до вашего приезда и уже внес в кассу наличными плату за часовой визит…
Крупнов с усилием потер пальцем точку чуть выше переносицы, где головная боль ощущалась сильнее всего. Припомнилось, что богатый азер Усманов – или все же он дагестанец? – пристал к нему вчера на мероприятии, как банный лист к ж… Слезно просил помочь каким-то его знакомым решить вопрос с зависшей сделкой по недвижимости. Клялся Аллахом – даром что сам бухает, как лошадь, – что гонорар за посредничество может составить до полулимона «зеленью». Деталей Крупнов не помнил, хотя, возможно, Усманов попросту их не сообщил, выбив согласие принять его протеже.
Юрий Алексеевич сделал пару глотков кофе, затем распечатал пластинку мятной жвачки и отправил ее в рот.
– Добро, Анна Николаевна, пригласите этого Адыгова ко мне.
Визитеру с виду было лет двадцать восемь или около того. Рост чуть за сто восемьдесят, короткая аккуратная стрижка, цепкие, с желтоватым переливчатым цветом, как у тигра, глаза. Лицо со смуглинкой, гладко выбрит, нижняя часть, раздвоенная ямочкой челюсти, выглядит чуточку бледнее, нежели скулы и лоб – похоже, этот человек еще недавно носил бороду. Одет в добротный темно-синий костюм; под пиджак пододета черная рубаха с глухим стоячим воротом – такие носят священнослужители различных конфессий. И еще такая деталь: у этого странного визитера не было при себе ни портфеля, ни даже тонкой папки с бумагами…
– Присаживайтесь, господин Адыгов. – Крупнов кивнул на стоящее по другую сторону стола кресло. – Чай? Кофе? Ничего не нужно? Вы от господина Усманова, верно? Итак, чем могу вам помочь?
– Да, вы можете нам помочь, – веско сказал незнакомец, говорящий по-русски чисто, с едва заметным слуху южным акцентом. Кстати, вы пишете наш разговор?
– У нас не принято писать клиентов, господин Адыгов, так что можете говорить свободно, без обиняков. Итак?
– Сначала маленькая прелюдия, Юрий Алексеевич, чтобы вы лучше поняли, на какую тему я здесь появился. Как там говорится в ваших народных сказках?.. Однажды… в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…
– Переходите к сути дела, – сухо произнес Крупнов.
– …случился так называемый банковский кризис, – спокойно закончил фразу гость. – Нынешним летом лопнуло несколько контор, связанных с кредитованием рынка недвижимости. Должно быть, вы в курсе? В нашем случае речь идет о Ситибизнесбанке и 3-м Московском ПИФе.[5] В свое время мы серьезно вложились в обе эти структуры… своими инвестициями. И теперь, если совсем коротко, хотели бы получить обратно вложенные нами средства…