Все это было верно на сто процентов. Надежда и вправду имела такую особенность – вечно впутывалась во всякие криминальные истории, которые происходили с ее многочисленными знакомыми и друзьями. И вместо того чтобы держаться от этих историй подальше, она влезала в них с головой и выпутывалась с честью. Но вот мужу-то про эти свои подвиги Надежда старалась не рассказывать, однажды она уже сделала эту глупость – такую выволочку получила! Муж очень за нее беспокоился и боялся за ее жизнь.
Понемногу Надежде удалось убедить мужа, что она забросила свое опасное хобби и сделалась примерной домохозяйкой. Все-таки мужчины бывают удивительно наивны, верят в то, во что хотят!
Сейчас Надежда обиделась на мужа еще сильнее, но держалась из последних сил, чтобы не вывалить на него информацию обо всех криминальных историях, в которых она принимала участие. Народная мудрость не зря учит нас поменьше рассказывать о себе собственному мужу: рано или поздно все это может обернуться против тебя.
Видя, что Надежда молчит, муж сменил тактику.
– Пойми, Надя, – заговорил он более мягко, – я не за то сержусь, что ты сорвала меня с места в самый разгар рабочего дня, если надо – я всегда приеду, не дай Бог что случится с тобой или с котом…
– Тебе кот дороже меня! – брякнула Надежда, слишком поздно сообразив, что говорить этого не следовало ни в коем случае, и муж действительно снова завелся.
– Да, потому что кот сидит дома и не выдумывает приключений на свою и мою голову! – закричал Сан Саныч. – Ну скажи, за каким чертом ты потащилась за этой женщиной? Ну как ты очутилась на той ветке метро, когда тебе нужно было ехать совсем в другую сторону?
– Я же говорила, она следила за тем мужчиной, – упавшим голосом промолвила Надежда, – я хотела его предупредить… предостеречь…
– Предупредила? – с непередаваемым сарказмом поинтересовался муж. – Он был тебе сильно благодарен?
– Я не успела, эта баба заорала, что я украла у нее кошелек! И это доказывает, что…
– Да ровным счетом ничего это не доказывает! – вскипел муж. – Если бы ты поменьше мечтала о преступлениях и расследованиях и побольше думала о семье…
– Ну знаешь ли! – вскинулась Надежда. – Если тебе так тяжело вырваться с работы, мог бы не приезжать! Сказал бы, что занят, приедешь попозже…
– Ага, а тебя бы пока до выяснения посадили в обезьянник, – процедил Сан Саныч, – моя жена – в камере с бомжами! Стыд какой!
– Лучше в камере с бомжами, чем с человеком, который меня в грош не ставит! – заорала Надежда. – Что ты из меня ненормальную делаешь? Я же видела, что эта мымра за ним следит, она переодевалась и очки темные в метро нацепила, когда там и так темно! А потом она его другому мужику передала, а меня нейтрализовала…
– Нейтрализовала? – деревянным тоном осведомился муж. – Ну-ну… Даже если допустить, что ты ничего не выдумала…
– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не выдумала! – угрюмо перебила его Надежда. – Хватит валять дурака!
– Ах вот как?! – закричал муж. – А тебе не приходило в голову, заметив эту, как ты говоришь, слежку, просто пройти мимо и не вмешиваться в отношения других людей?
Надежда наклонила голову, вспомнив, что та тетка в двусторонней куртке тоже высказалась примерно в том же духе.
– Может, она за неверным мужем следила или за любовником, – продолжал Сан Саныч, – может, человек на работе, в детективном агентстве, а ты все испортила.
– А тебе бы только чтобы я ни во что не вмешивалась! – крикнула Надежда, разозлившись оттого, что муж вполне может быть прав. – Ты хочешь, чтобы я дома сидела и тебе котлеты жарила!
– Что-то нечасто я твои котлеты вижу, – напоказ вздохнул муж, – все больше покупные разогреваешь…
Надежда еще сильнее разозлилась, потому что и это было правдой. А кто, интересно, виноват, что она ничего не успевает? Сам же велел ей бросить работу, вот теперь все знакомые буквально сели на шею! Вместо того чтобы успокоиться и призвать себя к порядку, Надежда разошлась вовсю.
– А теперь все только о себе и думают! – кричала она. – У вас на глазах человека убивать станут – вы и то не остановитесь! Переступите и мимо пройдете!
Муж покраснел и раскрыл было рот для гневной отповеди, но тут у него требовательно и настойчиво зазвонил мобильник. Пока он разговаривал в комнате, Надежда опомнилась. Что она творит? У мужа запарка на работе, горит важный заказ, а она не нашла ничего лучше, чем скандалить! Ее долг как верной жены помогать мужу во всем, а не трепать ему нервы по пустякам. Да провались этот лысый мужик из метро совсем, стоит еще из-за него ругаться!
– Саша! – шагнула она навстречу появившемуся мужу, но встретила его суровый взгляд и остановилась.
– Вот что, – произнес он, – я нашел тебе занятие. У моего главного специалиста заболела в деревне тетка. То есть она и так болела, но женщина, что за ней ухаживает, сломала ногу. Если я его сейчас отпущу – заказ сгорит синим пламенем. Заказ очень важный, и если мы его запорем, та фирма не станет больше иметь с нами дела. И другие тоже. На нашей репутации можно будет поставить крест.
Надежда с трудом поняла, к чему он клонит. А когда поняла, то отказалась верить.
– Ты хочешь сказать, что я должна ехать неизвестно куда и сидеть там с совершенно незнакомой старухой невесть сколько времени? – проговорила она непослушными губами.
– Ну почему неизвестно куда? – быстро заговорил муж. – Это деревня под Выборгом, места очень красивые… между прочим, там полно грибов и черники…
– Грибов? Черники? – переспросила Надежда, которая просто не верила своим ушам. – Ты хочешь, чтобы я работала сиделкой при совершенно незнакомой капризной тетке?
– Все лучше, чем в метро приставать к незнакомым мужчинам! – отрезал муж. – Скоро твой портрет повесят на стенде «Их разыскивает милиция»! А так от тебя хоть какая-то польза будет!
Надежда Николаевна проглотила готовые сорваться с языка возмущенные слова: на сей раз муж прав, она сваляла дурака и сама дала ему козыри против себя… То есть не то чтобы прав, разумеется, он не прав: нельзя относиться к собственной жене, как к крепостной крестьянке – понадобилось ему, он и послал ее на барщину. Она не рабыня, чтобы беспрекословно повиноваться! И как он вообще посмел разговаривать с ней в таком тоне?
«А вот не надо было попадаться, – шепнул ей внутренний голос, – теперь сама расхлебывай!»
Надежда Николаевна растерялась – никогда прежде муж не говорил ей таких слов, как сегодня. Она решила использовать последний аргумент:
– А как же ты будешь жить без меня? А как же кот?
Чтобы привлечь кота на свою сторону, Надежда наклонилась, подхватила Бейсика, который как раз проходил мимо, и прижала его к груди. Но подлый котяра ловко вывернулся у нее из рук и спрыгнул на пол, да еще больно цапнул когтями.
«Предатель!» – подумала Надежда.
Видя, что она не кричит, не топает ногами и не бьет посуду, муж смягчился.
– Надя, если ты уж очень не хочешь ехать, то, конечно, заставить тебя я не могу…
– Нет уж, я поеду, – неожиданно для себя процедила Надежда, – поеду и буду там жить! А вы тут как хотите…
– Это ненадолго, всего на две недели! – радостно крикнул муж. – Потом Митькина жена из Крыма вернется, тебя сменит. А там мы все закончим, Митя в отпуск пойдет…
* * *Митя оказался совсем молодым мужчиной – и тридцати-то нету, а возможно, так показалось Надежде из-за его субтильного сложения. Он бурно благодарил Надежду за помощь, вручил ей огромную сумку с продуктами и сообщил, что тетка Аглая Васильевна ему, собственно говоря, не тетка, а двоюродная бабушка. Она одинока, и он ее единственный родственник. В город ехать старушка ни за что не соглашается, вбила себе в голову мысль, что помрет там.
– И сколько же ей лет? – с подозрением осведомилась Надежда, прикинув, что у тридцатилетнего парня бабушке должно быть уж не меньше семидесяти пяти.
– За восемьдесят, – признался Митя и отвел глаза.
– Она что – в маразме? – Надежда решила отбросить дипломатию и спросить прямо.
– Да не то чтобы… – замялся Митя, – она ходит плохо, многое забывает, конечно, но существовать с ней вполне можно… Там магазин есть в поселке, километра два лесом… Электричество, вода в колонке чистая… Да вы Люсю спросите, соседку, она за теткой ухаживала, если бы не нога сломанная, то мы бы и горя не знали… Я звонил, вас встретят и до места довезут…
– Там мобильники работают? – оживилась Надежда.
– Нет, мобильники там не берут, я в поселок звонил.
После Рощина цивилизация за окнами поезда кончилась, и пошел лес. На положенном расстоянии от путей стояли высоченные ели, которые время от времени сменялись стройными золотистыми соснами. Сосновый бор был совершенно сухим и прозрачным, хотелось ходить по нему в тапочках. Сосны, в свою очередь, сменялись веселыми солнечными полянками, заросшими розовым иван-чаем с непременной компанией березок посредине.