- Юргенс, это было весьма глупо с твоей стороны. Обещай больше не лезть на рожон.
- Попытаюсь. Вы только скажите, когда я лезу на рожон.
- В следующий раз, - заявил Лэнсинг, - я просто огрею тебя чем под руку подвернется.
- Валяйте сюда! - крикнул Лэнсингу Генерал. - Ужин готов!
Ленсинг встал.
- Не хочешь ли пройти со мной? - пригласил он робота. - Чтобы побыть со всеми. Можешь опереться на меня, я тебя доведу.
- Пожалуй, нет. Мне надо пораскинуть умом в одиночестве.
10
Лэнсинг обстругивал срезанную рогатину, чтобы сделать Юргенсу костыль.
Пастор встал со своего места, подбросил в костер немного дров и поинтересовался:
- А где Генерал?
- Отправился за Юргенсом, - объяснила Мэри.
- К чему? Почему нельзя было оставить его на месте?
- Потому что так нельзя. Юргенс должен быть здесь, вместе с нами.
Пастор промолчал и уселся на свое место.
Сандра обошла костер и остановилась около Мэри.
- В темноте кто-то рыскает, - сказала она. - Я слышала сопение.
- Наверно, это Генерал. Он отправился за Юргенсом.
- Это не Генерал. Оно ходит на четырех ногах. И Генерал не сопит.
- Какой-нибудь зверек, - предположил Лэнсинг, отрываясь от работы. - Они всегда шныряют неподалеку от костров. Их толкает любопытство: надо же узнать, что там творится - а может, рыскает в поисках чегонибудь съестного.
- Меня это беспокоит, - призналась Сандра.
- Да у всех у нас нервы натянуты, - сказала ей Мэри. - Этот куб...
- Давайте пока забудем о кубе, - предложил Лэнсинг. - Утром мы осмотрим его повнимательнее.
- Лично я не стану осматривать его повнимательнее, - заявил Пастор. - Это порождение зла.
В круг света вошел Генерал, одной рукой обнимая покачивающегося Юргенса.
- Что это я слышал насчет порождения зла? - громоподобно спросил он, но Пастор промолчал. Генерал осторожно опустил Юргенса на землю между Мэри и Пастором и сообщил: - Он едва ходит. Нога практически отказала. Нет ли способа уладить это дело как-нибудь получше?
- У него в колене сломалась одна деталь, а замены нет, - покачала головой Мэри. - Кроме того, искривилось кое-что в конструкции бедра. Я смогла восстановить часть функций ноги, и только. Теперь ему поможет только костыль Эдуарда.
Генерал присел на землю рядом с Лэнсингом и сказал:
- Готов присягнуть, что когда я подходил, кто-то болтал о зле.
- Болтал, и ладно, - оборвал его Лэнсинг. - Это неважно.
- Нет нужды, достойный педагог, - оживился Пастор, - пытаться вставать между человеком в сутане и воином. Быть может, мы разберемся и сами.
- Ладно, раз уж вы настаиваете, - согласился Лэнсинг. - Но по крайней мере, ведите себя по-джентльменски.
- Я всегда джентльмен, - заявил Генерал, - это врожденное. Я офицер и джентльмен. Только так, эти качества неотделимы друг от друга. А наш комичный дружок...
- Я просто сказал, что куб - порождение зла, - перебил его Пастор. - Быть может, сие мое личное мнение, но я обучен делать подобные наблюдения, а Генерал - нет.
- И где же вы выискали в нем зло? - полюбопытствовал Генерал.
- Ну, начнем с того, что это ясно по одному только виду. Да еще эта предупредительная полоса песка вокруг сказанного куба! Люди доброй воли проложили эту полосу, и мы должны уважать их мнение. Тот из нас, кто не сделал этого, заплатил весьма дорогой ценой.
- И эта предупредительная полоса, - вставил свое слово Генерал, - прямо-таки набита западнями, одну из которых и обнаружил наш стальной друг. Но если моя интерпретация верна, то людям доброй воли тут и близко делать нечего. Если бы эти люди обладали по-настоящему искренней доброй волей - они поставили вокруг него забор. Вы, Пастор, просто пытаетесь отпугнуть нас от него. Если что-то таит угрозу, вы навешаете на это ярлык зла, и получаете право повернуться к этой вещи задом и зашагать прочь. Я же предпочел бы пересечь полосу, но очень осторожно, пользуясь шестами, щупами и тому подобным, чтобы демаскировать и обезвредить западни. Кубе скрывает нечто эдакое, и кто-то наверняка не хочет, чтобы мы это обнаружили. Не исключено, что это факт большой важности, и лично я предлагаю не поворачиваться к нему задом.
- Это вполне в вашем духе, - огрызнулся Пастор, - и я даже пальцем не пошевельну, дабы вас разубедить. Я чувствую своим святым долгом предупредить вас, что от злых сил лучше держаться подалее.
- Ну вот, снова вы завели свою шарманку о зле! А что есть зло, позвольте спросить? Какое вы дадите ему определение?
- Раз уж вы вопрошаете, скажу: пытаться объяснить вам сие - лишь попусту сотрясать воздух.
- Видел ли кто-нибудь, что именно произошло, когда Юргенс пострадал? - спросила Мэри. - Сам он ничего не видел. Говорит, что его ударило, что-то сильно стукнуло, но что именно - он не видел.
- Ничегошеньки я не видел, - сообщил Пастор, - хоть и стоял там, где должен был узреть. Именно сие в первую голову убеждает меня, что мы несомненно имеем дело со злыми силами.
- Я видел, - подал голос Лэнсинг. - Во всяком случае, мне так показалось. Я не говорил об этом, потому что сам не был уверен. Как ни странно это звучит, но я видел движение. Мелькание. Оно мелькнуло так быстро, что я до сих пор толком не верю, что видел что-либо. Даже теперь не уверен.
- Что-то я не пойму вашего разговора о зле, - сказала Сандра. - Куб так прекрасен, что спирает дыхание. Я не вижу в нем зла.
- И тем не менее он напал на Юргенса, - возразила Мэри.
- Я понимаю. Но даже понимая это, я все равно вижу его красоту. Для меня в нем нет зла.
- Славно сказано, - одобрил Генерал. - Так сказала наша поэтесса... Как вы себя назвали - дипломированная поэтесса?
- Совершенно верно, - негромко произнесла Сандра. - Вы не представляете, что это для меня означает. Только в моем мире можно познать честь - почти славу - быть дипломированной поэтессой. Поэтов много, огромное множество, и все мастера своего дела, но очень немногие удостаиваются диплома поэта.
- Не могу даже вообразить подобный мир, - признался Пастор. - Должно быть, это нечто феерическое. Наверно, там масса хороших слов, но мало хороших дел.
- Вы правы, вы не можете его даже вообразить, - подтвердила Сандра. - Там бы вы почувствовали себя не у дел.
- А это, - подхватил Генерал, - должно поумерить ваш пыл.
Некоторое время все хранили молчание, потом Сандра сказала:
- Ну вот, опять. Кто-то рыскает вокруг огня. Я слышу сопение.
- Ничего не слышу, - откликнулся Генерал. - Милочка, это все ваши фантазии. Там никого нет.
Снова наступило молчание, затем Пастор спросил:
- Что будем делать утром?
- Осмотрим куб, - заявил Генерал. - Мы его осмотрим, но с предельной осторожностью. Затем, если не обнаружим ничего такого, что может пролить свет на сложившуюся ситуацию, двинемся дальше в путь. Если этот убогий хозяин постоялого двора не соврал, впереди нас ждет город, где, сдается мне, мы найдем больше любопытного, чем здесь. Если мы пожелаем и найдем такое желание обоснованным, мы всегда можем вернуться к кубу и начать все по новой.
- Он сможет идти? - поинтересовался Пастор у Лэнсинга, указав на робота.
- Ему понадобится немного пообвыкнуть пользоваться вот этим, - Лэнсинг приподнял костыль. - Довольно скверная работа. Я бы сделал получше, но под рукой не оказалось ничего подходящего. Идти он сможет, но не очень быстро. Придется нам приспособиться к его скорости. Насколько я понимаю, спешить нам некуда.
- Не исключено, что будет нужда поторопиться, - предположил Генерал. - У нас ни малейшей информации о параметрах данной экспедиции. Может возникнуть лимит времени, о котором мы пока не знаем.
- Но до того, как мы сможем принести какую-то пользу, - заметила Мэри, - мы должны найти хоть какой-нибудь намек на то, почему мы здесь, и не можем позволить себе пройти мимо того, что нам может дать такой намек. По-моему, мы должны остаться у куба до тех пор, пока не убедимся, что он ничего нам не даст.
- Меня не покидает чувство, - стоял на своем Генерал, - что в городе мы получим больше информации, чем в этой пустыне. В городе можно будет поговорить с людьми.
- Если только мы сумеем их понять, - возразила Мэри. - Если они вообще захотят с нами разговаривать. Если они устроят на нас облаву или не заточат в тюрьму.
- Да, это солидные аргументы, - согласился Генерал.
- По-моему, пора сворачиваться, - сказал Пастор. - У нас был долгий и трудный день, надо отдохнуть перед завтрашними тяготами.
- Я заступлю на часы первым, - предложил Генерал. - А вы, Лэнсинг, и вы, Пастор, поделите остальные вахты между собой. Можете договориться об этом сами.
- Вам нет нужды нести вахту, - подал голос Юргенс. - Это моя забота: я никогда не сплю и не нуждаюсь в отдыхе. Обещаю вам, что буду начеку, можете мне довериться.
11
После завтрака они через дорогу направились к кубу. Трава все еще была мокрой от утренней росы: Юргенс разбудил их с рассветом, когда кофе и овсяная каша были уже готовы.
В косых лучах утреннего солнца куб уже не казался таким голубым, как при полном свете дня. Сейчас он своим изящным и хрупким видом скорее напоминал опал.