Счет, счет, счет, реклама County Market. Мои глаза сузились, когда я разглядела очередное письмо. Рик Литтман. Какого черта отец решил написать? Я скользнула глазами по адресу, чтобы узнать, где он теперь — НМ. Это что, Нью-Мексико? Что, черт возьми, он там делает?
Пальцы сами собой сжались, чтобы открыть письмо и посмотреть, что он там пишет, но оно было адресовано не мне, и это не мое дело. Чтобы справиться с искушением, я задвинула его в самый низ. Знаете: с глаз долой — из сердца вон. Ну да, конечно.
Дверь тихо хлопнула.
— Не хлопай дверью, идиот. Сколько раз мама тебя просила?
— Заткнись. Что на ужин? — Крис бросил сумку с формой посреди гостиной и пошел на кухню. Он был больше похож на маму — светло-каштановые волосы и карие глаза. Я получила свои светлые волосы и зеленые глаза от нашего отца, также известного как «донор спермы».
— Кстати об этом. Мама сказала, что хочет, чтобы ты сам что-то приготовил. — Я усмехнулась, слизывая яблочный сок с ножа.
— Что? — Пакет с молоком замер на полпути к его рту, и он удивленно посмотрел на меня.
Я кивнула.
— Ага. Она сказала, что ты никогда не сможешь стать хорошим мужем, если не будешь уметь готовить.
— Ты сама готовить не умеешь. — Он отпил молока и поставил коробку обратно в холодильник.
— Как хочешь. Я пошла делать уроки. Мама оставила записку на столе. — И я поспешила в свою комнату, перескакивая через две ступеньки.
Моя комната полностью описывала меня. Огромный плакат с изображением Альберта Эйнштейна висел над компьютером, лампа над кроватью и, конечно, плакат моего героя — Хан Чха Кё — на двери. Он был мастером тхэквондо и достиг девятого дана — самая высокая степень в тхэквондо. Он был Великим Мастером. Мой Сабум ним был весьма опечален, когда Хан Чха Кё умер в 1996 году. Все мои ти, начиная с белого и заканчивая черным поясом, висели на зеркальной дверце моего шкафа.[1]
И, конечно, одно из самых больших моих достижений — три полки с коллекцией Beanie Babies[2]. Эй, у каждой девочки есть свои недостатки.
Я устроилась на полу, включила музыку и разложила вокруг себя учебники и тетради. Покусывая кончик карандаша, я решила начать с проекта по психологии. Я ненавидела психологию, но выбора не было. По-моему, все это не имеет смысла. «Как ты относишься к своей матери?». Кого это волнует? Проект нужно будет сдавать только в конце семестра, но я решила, что лучше начать его прямо сейчас, а то буду откладывать до бесконечности.
— I’ll be back, — пробормотала я, имитируя Арни.
Под звуки музыки я ответила на большинство вопросов, почти закончила с математикой и теперь могла полностью сконцентрироваться на психологии. Миссис Филдс хотела, чтобы в проекте были сравнение и контраст. Сравнение и контраст чего с чем?
Со вздохом я прислонилась к кровати и посмотрела в окно. Солнце уже начало садиться, и последние яркие лучи почти ослепили меня. Я с удивлением заметила, что уже почти шесть.
— Эй, дурочка! Ужин! — завопил Крис снизу.
Я мысленно усмехнулась, положила карандаш и отправилась ужинать.
* * *
Пронзительная трель звонка заставила студентов поспешить в классы: болтовня, поспешные шаги и хлопанье металлических дверей шкафчиков — эта какофония стала почти оглушительной. И я направилась на урок английской литературы к немного эксцентричной бывшей хиппи миссис Грэхам. Хотя этот предмет не был в списке моих любимых, но, благодаря преподаванию, невозможно было его не изучать и не наслаждаться этим. Она говорила тихо, но необычный и проницательный взгляд на писателей и литературу был свежим и интересным. Если бы моей страстью не были наука и медицина, я бы, наверное, выбрала другой путь, остановившись на английском языке.
По дороге домой я замерзла еще больше, чем вчера; опадающие листья возвещали первые шаги наступающей зимы. В этом году зима, наверняка, будет ранней. Это единственное, за что я благодарна отцу. Прежде чем они с мамой расстались, когда мне было одиннадцать, мы с ним часто гуляли и смотрели на деревья и растения в это время года. Он научил меня, в чем искать признаки смены сезонов.
Для того чтобы ехать на велосипеде, было уже слишком холодно. Когда я буду возвращаться в семь — будет еще хуже. Самое время достать свитер из шкафа.
— Привет, милая. Как прошел день? — Мама сидела на диване, читая свежий номер «Ридерз Дайджест».
— Привет. — Я свалилась на диван рядом с нею, и она автоматически взъерошила мне волосы, когда я опустила голову ей на плечо. — Нормальный день. Длинный. А у тебя?
Она прислонилась щекой к моей голове.
— Хороший день. Первый относительно свободный на этой неделе после ухода Вики. Я совершенно неспособна была что-либо делать сегодня. Не понимаю, почему они думают, что когда кто-то увольняется, им не надо нанимать другую медсестру на ее место. Они что, действительно считают, что мы сможем работать за себя и за того парня?
— Сочувствую, мам. Они — богатые задницы, которые заботятся о всемогущем долларе, а не о своих служащих или пациентах.
Мама подняла голову и посмотрела на меня.
— Когда это ты стала такой пессимисткой?
Я усмехнулась и пожала плечами.
— Хотя ты и права. — Она вздохнула. — Норман снова зазывал меня к себе в частную клинику. Выгода в деньгах небольшая, зато появится свободное время.
— Ну, — я отодвинулась от нее, чтобы заглянуть в утомленное лицо. — Если это сводится к сохранению твоего душевного здравия или зарабатыванию денег — я не вижу выбора.
Она улыбнулась, обнимая меня.
— Иди, перекуси. Я испекла брауни[3].
Мое лицо тут же прояснилось.
— Ghirardelli[4]? — Мама кивнула.
— Клёво! — Я спрыгнула с дивана, чуть не свалившись на пол, спеша наложить руки на пирожные.
— Какие планы на вечер?
Мой рот был переполнен сладостями, так что я не сразу смогла ответить. Мама прошла на кухню и налила себе кофе.
— Нужно идти работать. Марти перенес занятие.
— О. Ну, почему бы тебе тогда не взять машину? Уже довольно холодно для велосипеда. Последнее, что мне нужно — это больная Андреа на руках.
— Спасибо. Не ожидала.
Некоторое время мы стояли молча — я набивала рот пирожными, она потягивала кофе. Наконец, я наелась.
— Где Крис?
— У Брайана, из новой семьи, что недавно сюда переехали. Они довольно сильно сдружились.
Я безразлично пожала плечами и схватила ключи с полки.
— Мне нужно идти. Вернусь вечером.
— Я люблю тебя, дорогая. Будь осторожна.
— Я тоже тебя люблю. Буду. До скорого.
***
Я лежала на кровати и смотрела в потолок под музыку Eagles ‘Greatest Hits’. Мне требовалось отдохнуть после трех часов беспокойной работы. Я была ассистентом в Rothman Labs, и мне это нравилось. Сегодня мы работали над образцами чистого асбеста для начальных классов. Приятно было немного расслабить мозг. Тем более что сегодня был четверг — мой любимый день, и это означало, что завтра будет пятница.
Когда зазвонил телефон, я и не подумала пошевелиться. Не хотелось ни с кем разговаривать. Все равно звонили не мне.
Тук, тук.
— Андреа, милая, возьми трубку. — Раздался из-за двери голос мамы. Я с изумлением уставилась на закрытую дверь.
— Что?
Дверь открылась, и мама подала мне трубку. Когда я взяла телефон, она вышла из комнаты. Пару секунд я смотрела на трубку так, будто она была змеей, которая может укусить. Наверное, это бабушка?
— Да?
— Привет, эм-м, это Энди?
— Да, — я абсолютно не узнала голос девушки на другом конце провода.
— Прости, что беспокою тебя. Это — Холли Корриган.
Я удивленно подняла брови. «Что за…»
— У меня тест завтра, и я начинаю ужасно волноваться. Я не видела тебя в библиотеке после уроков, и не знала, где еще можно тебя найти.
— И тебе нужна помощь? — спросила я, поудобнее устраиваясь на кровати.
После секунды тишины, раздался тихий ответ:
— Да.
Я не смогла сдержать усмешку.
— Хорошо. Знаешь, где я живу?
— Нет. В школьном справочнике есть только телефон.
— О, ясно. Ну, я живу прямо на углу Тео и Ларк.
— Правда? Это всего в шести кварталах от меня.
— Ну, хорошо. Значит тебе недалеко идти.
— Спасибо, Энди. Я ценю это.
— Нет проблем. Скоро увидимся.
Я выключила телефон и вздохнула. Ничего себе. Холли Корриган придет ко мне домой.
— Черт.
Я вскочила и оглядела комнату. Не так плохо, как могло бы быть. Я быстро собрала разбросанную по полу одежду в корзину для белья, а книги поставила на полку.
Услышав дверной звонок, я посмотрела на себя в зеркало и пригладила волосы. На мне были зеленые шорты и белая футболка.
— Андреа!
— Иду, иду, — пробормотала я, открывая дверь как раз вовремя, чтобы услышать: