- Да перестань ты! Отвыкай, а то спалишься, когда-нибудь... Системы жизнеобеспечения работают от стационаров станции. Компаунд заглушил?
- Согласно распоряжению старпома.
- Всё. Свободен. Когда заступать на вахту – предупредят. Что толку сидеть возле выключенного механизма? У нас не армия. Так что вали не все четыре стороны.
- А вернуться можно?
- Можно, Макс. Тебе – можно. Я доволен. Надеюсь, так же будет и дальше?
Парень молча кивнул в знак согласия... Вернулся в каюту. Пересчитал деньги. Всё честно. Как сказал кэп – восемнадцать тонн баксов. Погулять хватит! Тем более, что он сейчас свободен, и, похоже, что надолго. Минимум на неделю. А потом опять в рейс. Быстро переоделся в выходные шмотки покойного Саммервиля – скривился. В прошлый раз и купить не успел ничего. Ладно. Сейчас это сделаю в первую очередь. А потом? Разыщу девчонок. Надо же отпраздновать мой первый рейс?
Глава 6.
...Вот и первый год новой жизни! Макс взглянул на себя в зеркало, и то, что он увидел, ему понравилось: широкоплечий, с узкой талией, руками, чуть длиннее стандартных, зато с сильными кистями. Ноги ровные, ступня подкачала. Большая. Едва заметный шрам под левым глазом – на стал сводить, чтобы было напоминание о собственной глупости. Поскольку получил его по своей вине: поленился проверить затяжку полученной от поставщика детали, и заработал сорванной шпилькой в щеку. Повезло, что та вскользь прошла. Если прямо – пришпилила голову к переборке. На будущее урок – доверяй, но проверяй. И – странноватого оттенка матовая блестящая кожа, которая бывает только после очень сильного ожога. Можно восстановить лицо, которое было у него до того случая, но второй механик пока не хочет – рановато появляться Максу Ольсену...
...Одежда неброская, но добротная. Так, которая не кичится яркими и броскими нашлёпками и этикетками, но говорит сама за себя. Обувь... Стандартные ботфорты ‘Эзель и сыновья’. Ценой в полторы тысячи долларов. За такую цену можно купить десять девочек мадам Белоусман на месяц, что говорит не ценах и качестве товара в борделе, а о классе ботинок на ногах специалиста. Уже второй! А начинал четвёртым. Николас Три звёздочки умеет ценить людей, и постепенно Макс заработал достаточно серьёзную репутацию в его глазах, после одного интересного случая, о котором хотелось бы забыть, да не получается... Может быть, когда-нибудь и выйдет, но вот он, Макс, сильно в этом сомневается. Хотя, кто знает? Но после каждого рейса парень чувствовал, как в его душе что-то изменяется и грубеет. Может, от слишком циничной жизни? Нападали на них. Эсминец отвечал тем же. Чуть где слабина – там рвётся. Уступил в малости, а прижали так, что и не вздохнуть. Потому и жизнь такая. Циничная и простая штука. Правило одно – не считай своего врага глупее себя. Тогда выживешь. А чуть задерёшь нос, и на месте того, с кем ты в прошлый раз пил виски в дешёвом баре, уже другой... Экипаж корабля нёс потери. Кто-то погиб во время нападения любителей лёгкой поживы. Кто – во время отдыха на берегу, то есть, на базе, получив шальной выстрел бластера или нож в спину. Бывало всякое. Приходилось лихорадочно глотать остатки кислорода, заделывая пробоины в корпусе из последних сил, превозмогая грохот кувалд в висках, металлический привкус и рвущие сердце лёгкие, тщетно пытающиеся поймать своими альвеолами живительный газ. Бывало, что находились корабли призраки, где в коридорах чудились истошные вопли тех, кто попал в руки пиратов и расстался с жизнью так, что шевелились волосы у тех, кто прошёл не одну схватку. Груды расчленённых тел, содранная с живых кожа, изжаренные заживо туши, по другому и не назовёшь, тех, кто был в этом рейсе на борту... Словом, простая и жестокая в своей реальности жизнь вольного капера. Николас долго присматривался к бывшему лейтенанту, прежде чем убедился, что из того будет толк. И вот уже месяц капитан посвящал парня в тонкости своей профессии – как удержать людей, где и чем заработать деньги на содержание корабля. Ещё – вычисление маршрутов. И тех, на кого охотятся, и тех, кто нападает, если приходится исполнять честный контракт. Иногда ‘Три Звёздочки’ сопровождал некие не афишируемые караваны в места, очень далёкие от привычных цивилизованных мест. Бывало, что капитан и сам не брезговал контрабандой. Макс узнал каналы поставки вооружения, продуктов и снаряжение, очень далёкие от легальных. Ознакомился с тайными закладками, которые являлись тайной для всех, кроме очень немногих посвящённых. В экипаже старого эсминца на него смотрели, как на будущего преемника старика, который и не скрывал, что собирается уйти на покой... Однако, человек предполагает, а судьба самостоятельно делает свой выбор, не взирая на желания человека...
...Кровь стучит в висках, словно молотки по железу. Давление падает. Кислорода в воздухе практически не осталось. Что я делаю? Руки шевелятся, но я не понимаю, что происходит. Закручиваю клапан. Подсоединяю трубопровод. Хватит ли сил повернуть рычаг? Как же больно... Левая рука висит тряпкой. Кажется, я перестарался с обезболивающим... Ну, ничего... Сейчас...
Максим из последних сил навалился всем телом на изогнутый рычаг клинкета, подавая рабочую смесь. Трубопровод дёрнулся, завибрировал. Последнее, что он услышал – гул выходящей на рабочий режим компаунд-системы жизнеобеспечения. Ещё сумел улыбнуться непослушными губами, а потом потерял сознание...
- Где я?!
Он дёрнулся раньше, чем успел осознать, что лежит в чьей то каюте. И тут же перед ним возникло знакомое лицо капитана:
- Очухался?
- Есть немного, кэп... Мы – живы?
Николас едва заметно усмехнулся:
- Живы. И даже – одним куском. Подняться можешь?
- Попробую.
Опёрся было на левую руку и едва успел прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли – несмотря на иммобилизационную колбу, фиксирующую перебитую кость, боль никуда не делась.
- Обезболивающего?
Капитан было дёрнулся к аптечке, но Макс отрицательно качнул головой:
- Не стоит. А то опять вырублюсь. Лучше потерплю пока... Что там у нас?
- Десять человек. Всего. Остальные – на небесах. Квадрат погиб.
- Что?!
Это известие потрясло бывшего лейтенанта до глубины души. Он невольно опустил голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, смахнул их правой рукой. Потом собрался, и, скрипя зубами, всё-таки сел, помогая себе здоровой рукой.
- А что корабль?
- Корабль?
Переспросил капитан, потом ответил:
- Куча дыр. Движки стоят. Реактор умер. Хорошо, что ты, перед тем как уйти в отключку, сумел запустить компаунд. Так что, по крайней мере, смерть от удушья в ближайшее время нам не грозит. Но вот когда сядут накопители...
- А кто из механической части остался?
Петров посуровел:
- Ты один. Да и то покалеченный. Если не справишься с ремонтом – нам хана.
- Надо посмотреть.
Он попытался подняться с койки, на которой сидел, привалившись к переборке, но не смог – голова вдруг закружилась, и он без сил рухнул обратно. Чуть помолчал под встревоженным взглядом капитана, потом выдохнул, когда дурнота отступила:
- Хреново... Есть у нас чего-нибудь тонизирующее? Похоже, что у меня ещё и сотрясение мозга...
Старик молча полез в аптечку и выудил оттуда инъектор:
- Два ‘Си’. Дерьмо, конечно, но чем богаты, тем и рады.
Плунжер едва слышно прошипел, вгоняя лекарство, и через несколько секунд Максим почувствовал, что ему стало легче.
- Теперь можно и подняться...
Сделал пару шагов и без сил рухнул на стул, стоящий возле стола, слабо улыбнулся:
- Плохо, кэп. Не помогает... Может, можно здесь переносной компьютер подключить к корабельным системам?
Петрович вздохнул:
- В рубке – вакуум. А всё добро там. Это единственная палуба, на которой воздух. Ещё – твой механический отсек. Ребята сейчас шарят по всем уголкам, стаскивают сюда воздух, продукты, оружие. Словом, то, что может нас спасти. Так что лучше пока полежи. Приди в себя. Ты нам нужен здоровый.
Поднялся, собираясь выйти, но Максим тихо произнёс в широкую спину:
- Кэп, что толку, если я буду здоровый, но мёртвый? Даже на новых, полностью заряженных накопителях компаунд проработает не больше суток. Помнишь, я тебе ещё на верфи говорил, что нужно было не её ставить, а старый проверенный агрегат?
Петрович замер, а Макс закончил:
- Вот это я и имел в виду. Времени у нас нет. Так что кликни, кто там поблизости – пусть меня отведут в отсек жизнеобеспечения. Я попробую оттуда затребовать данные...
...Его несли на руках, и парень поражался жутким разрушениям. Просто поразительно, что эсминец действительно не развалился на части под столь убийственным огнём двух пиратских фрегатов. Опаленные стены, торчащая из пробоин, к счастью, не сквозных, проводка. Капающие из трубопроводов рабочие жидкости. Мерцающие потолочные светильники, отбрасывающие причудливые тени по сторонам. ‘Это плохо’ – подумал он. – Значит, ещё и множество замыканий. Получается, что у нас в распоряжении не сутки, а гораздо меньше...’