– Невидимка согласилась за меня поручиться? – Бунтарь озадаченно хмыкнул. – Она ничего мне об этом не сказала. Как благородно с ее стороны… Итак, что же тебе хочется знать об Одиуме?
– Все, что тебе о нем известно. Или хотя бы то, что может нам сегодня пригодиться.
– Хорошо, но вряд ли тебе это понравится… Если Одиум разорвет перемирие с Контрабэллумом и пойдет на него войной, нам не продержаться на Периферии и пяти минут, – уверенно заявил Первый. – Тогда здесь появится уже не один геликоптер, и на каждом из них будет установлено по мощной пушке. Периферия – не крепость, а всего лишь большая огороженная площадка. Нам не удержать ее с нашими страйкерами при всем старании. Мы окажем сопротивление, и нас попросту уничтожат. Поэтому придется отступать в Контрабэллум, но это опять же, если нас туда впустят. Двойные ворота шлюза задержат врагов, а внизу, у Претора, возможно, найдется оружие посерьезнее примитивных дубинок. Но какую бы тактику мы ни избрали, нам никогда не победить захватчиков. Одиум огромен, и его армии неисчислимы, а нас очень и очень мало. Мы проиграем в любом случае.
– И что же ты предлагаешь? Сдаться?
– Это будет лучшим вариантом, если мы хотим сохранить себе жизнь. Однако раз уж все мы дали присягу служить Контрабэллуму, нам потребуется сначала встретиться с Претором и получить от него конкретный приказ насчет дальнейших действий. Только Претору решать, сдавать нам Периферию без боя или воевать до тех пор, пока нас не уничтожат. И отправить посыльного вниз нужно как можно быстрее.
– Но Скрижаль запрещает превенторам появляться в Контрабэллуме!
– А в Скрижали упоминалось об иных способах поддержания связи с Претором, кроме того, который нам сегодня недоступен? Или о том, как быть в случае, если Одиум расторгнет перемирие?.. Согласись: странно, что всезнающий Претор не предусмотрел такой исход событий и не снабдил нас заранее необходимыми инструкциями.
– Мы раньше даже не задумывались о том, что когда-нибудь это может произойти, – огорченно признался Лидер. – И пусть я не могу до конца с тобой согласиться, однако связь с Контрабэллумом требуется восстановить любой ценой. И раз уж ты это предложил, значит, тебе этим и заниматься.
– Почему? Отправь лучше Невидимку. Если Одиум нападет, от меня будет куда больше пользы здесь, на Периферии.
– Нет, в Контрабэллум пойдешь ты, и это приказ. Да и кому еще, как не тебе, нарушать заповеди Скрижали? К тому же Претор помнит твою строптивость и потому не слишком удивится, увидев тебя в городе.
– Все ясно, – проворчал Бунтарь. – Даже сейчас, когда Претор отвернулся от нас, вы боитесь прогневить нашего благодетеля. Ладно, подчиняюсь, – разве мне привыкать ссориться с вождем? В конце концов, давно пора бы познакомиться с ним лично…
Глава вторая
Бунтарю следовало поторапливаться. Для вознамерившегося нарушить заповедь превентора существовал лишь один шанс попасть в Контрабэллум: вернуться туда с поставщиками продовольствия, обязанными забрать из карантинного шлюза пустой грузовой контейнер. Отпущенный на свободу Бунтарь пришел с Лидером к шлюзу и остался там дожидаться, когда прозвучит сирена, предупреждающая о том, что закрываются внешние ворота. Группа из Контрабэллума должна была прибыть через несколько минут – ровно в восемь тридцать.
На проводы посланника собралась вся «Ундецима». Даже Быстроногая, несущая в данный момент вахту на башне, и та отвлеклась от своих обязанностей и теперь посматривала свысока на Первого.
Лидер вкратце обрисовал превенторам ситуацию, и те его единогласно поддержали. Подобно командиру, они тоже начинали привыкать к самостоятельному мышлению, хотя и продолжали по привычке носить на поясных ремнях ныне бесполезные Скрижали. Собратья полагали, что Претор простит им нарушение заповеди – ведь оно вызвано крайними обстоятельствами и делается во благо самого Контрабэллума.
Бунтарь понятия не имел, какой путь ему предстояло пройти. До подземного города могло быть и сто метров, и несколько километров – все зависело от того, насколько глубоко под землей расположен Контрабэллум, а также от протяженности ведущего на поверхность тоннеля. Но, в любом случае, грядущее путешествие обещало стать для Первого на порядок более захватывающим, чем обычные прогулки превентора по гарнизону.
Бунтаря, однако, больше беспокоило то, как он отреагирует на перемену обстановки. Ведь не зря же перед выходом превенторов на поверхность их лишили памяти. Разумеется, это еще не значило, что по возвращении в Контрабэллум нарушителя заветов ожидало такое же потрясение, только Бунтарю все равно было слегка не по себе.
Проводы протекали в безрадостной атмосфере. Никто не давал Бунтарю напутствий – Лидер и прочие столпились неподалеку и лишь изредка перебрасывались между собой негромкими фразами.
Бунтарь видел во всем этом какую-то неестественность. Он чувствовал, что в действительности прощание с товарищами по оружию должно проходить намного теплее, но такие уж прохладные отношения сложились у Первого с собратьями. К тому же за все время службы никто из превенторов еще не покидал гарнизона. Поэтому они и не знали, как следует реагировать на то, что через минуту в их рядах станет на одного меньше. О том, как прощались с ними граждане Контрабэллума – и прощались ли вообще, – ушедшие на Периферию добровольцы не помнили.
Только Невидимка проявила к идущему в неизвестность другу человеческую теплоту и поддержку. Девушка подошла к Бунтарю, уселась напротив и, взглянув ему в глаза, грустно произнесла:
– Странно, но мне кажется, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Наверное, это какое-то наваждение, ведь не могу же я на самом деле это знать, правда? И я не хочу, чтобы ты уходил. Даже ненадолго. Это тоже очень странно, потому что если бы вместо тебя шел Лидер или кто-то другой, я бы им такого не сказала. Не понимаю, почему так происходит. Можешь ты это объяснить?
– Могу, – подтвердил Бунтарь. – Только ты уже много раз, в том числе и сегодня, говорила, что не веришь в подобные вещи. Однако я хочу, чтобы и ты кое-что знала: будь моя воля, я бы непременно взял тебя с собой. Только тебя и больше никого. Ты – единственный человек в мире, которому я доверяю. Надеюсь, сейчас ты мне веришь?
– Сейчас – верю, – кивнула Одиннадцатая. – И пусть я всегда смеялась над твоими сказками о любви, мне их будет сильно не хватать, если ты не вернешься.
– Я вернусь, – пообещал Бунтарь. – Найду Претора или не найду, но вернусь в любом случае. Да и куда мне еще в этом мире идти-то?
И вздрогнул, поскольку шлюзовая сирена опять прозвучала неожиданно, даже несмотря на то, что на сей раз ее ждали…
Внешние ворота шлюза закрывались медленно, словно давая превентору последний шанс одуматься и не покидать гарнизон. Вновь Первый оказывался изолированным от собратьев. Только теперь он испытывал не облегчение от того, что оставлен в одиночестве, а наоборот – раздражение и желание побыстрее вернуться обратно, на милую сердцу Периферию, где каждый камень был знаком Бунтарю до последней трещинки.
Солнечный свет мерк, сужаясь в щель, пока наконец не исчез, полностью отрезанный опустившейся тяжелой перегородкой. Бунтарь поежился от непривычно плотного мрака, но не успел он привыкнуть к темноте, как вновь загудели скрытые в стенах моторы и внутренние ворота с надрывным гулом поползли вверх. Правда, свет, что моментально ворвался в образовавшуюся у пола щель, уже не был столь ярким, как солнечный.
Бунтарь слегка нервничал перед предстоящей встречей с перевозчиками – первыми горожанами Контрабэллума, которых должен был увидеть превентор за пять лет службы. Переминаясь с ноги на ногу, он стоял рядом с контейнерами и гадал, как отреагируют сограждане на его появление. Бунтарь не сомневался, что перевозчиков будет, как минимум, двое: все же хлопотное это дело – перевозить и разгружать крупногабаритные контейнеры.
Посланник из внешнего мира ошибся в прогнозах: за контейнером прибыло не двое, а пятеро горожан. И каждый держал в руках оружие, куда более внушительное, чем имевшийся у превентора страйкер. Бунтарь определил, что короткие трубки с шишковидными наконечниками, с какими его встречала пятерка из Контрабэллума, предназначены для стрельбы, но сами стреляющие устройства были Первому незнакомы.
Перевозчики носили одинаковую, похожую на превенторскую полевую униформу и выглядели крепкими и уверенными в себе парнями. По крайней мере, в шлюз они вошли совершенно без опаски, как, очевидно, входили сюда десятки раз до этого.
Вошли и оторопели, поскольку нос к носу столкнулись с человеком, который вовсе не должен был здесь находиться.
– Какого, мать твою, черта?! – недоуменно воскликнул один из перевозчиков и нацелил оружие на Бунтаря. Несмотря на то что смысл обращенных к Первому слов был ему незнаком, он догадался, что это не приветствие. Скорее походило на вызванную испугом нечаянную грубость. Бунтарь попустил ее мимо ушей и, шагнув вперед, поспешил прояснить ситуацию: