В то же мгновение Стюарт был ранен в плечо, а с другой стороны от короля пал мертвым лейтенант. Карл как ни в чем не бывало продолжал брести по отмели.
Датчане бежали после слабого сопротивления, дело обошлось почти без кровопролития. Карл на коленях поблагодарил Бога за первую дарованную победу. Он велел возвести редуты вокруг города и сам наметил место лагеря. Затем он отослал флот за подкреплениями в Сканию (шведская провинция на севере от Копенгагена); 9000 шведских солдат прибыли на следующий день.
Все это происходило на глазах у датского флота, не осмелившегося приблизиться. Поняв, что положение безнадежно, многочисленные депутации горожан стали стекаться в шведский лагерь, приветствуя сына своей доброй принцессы Ульрики Элеоноры и упрашивая его не бомбардировать город. Карл принял их верхом, во главе гвардии. Депутаты пали на колени. Король успокоил их:
— Я был принужден поступить так, как я поступил. Примите уверения, что с этого дня я буду искреннейшим другом вашего короля!
За свою дружбу Карл потребовал от копенгагенцев уплатить 400000 далеров контрибуции и привезти в лагерь провизию, за которую, правда, обещал хорошо заплатить. Горожане выполнили эти требования, а Карл — свое обещание: солдатам было запрещено покидать лагерь и мародерствовать. Датские крестьяне охотно привозили припасы шведам, платившим гораздо щедрее горожан. Множество людей хотели увидеть молодого победителя. В шведском лагере дважды в день — в семь часов утра и в четыре часа пополудни — проводилась общая молитва. Карл всегда присутствовал на ней, с чувством читая псалмы, и производил сильное впечатление на всех, кто не подозревал его в притворстве.
Услышав об угрозе своей столице, Фредерик IV снял осаду Тоннинга и объявил, что каждый крестьянин, поднявший оружие против шведов, получит свободу. Но Карл велел ему передать, что воюет с Данией исключительно ради справедливости и единственное, чего он требует, — это удовлетворения требований голштинского герцога.
5 августа в городе Травендале, на границе с Голштинией, был подписан мирный договор: датские войска очищали Голштинию и Шлезвиг и уплачивали герцогу военные издержки. Для Швеции Карл не потребовал ничего. «Неужели в основе характера того, кто заключает таким образом свой первый воинский подвиг, лежит лишь одна жажда войны, а не чувство мирного величия?» — спрашивает один шведский историк. Но, отвечая на этот вопрос, нельзя упускать из виду психологию Карла XII. Его взгляды на войну отличались от понятий XVIII века, война была для него подобием рыцарского турнира, где государи выступали в качестве бойцов, а народы служили пылкими конями. Этим взглядам соответствовали и цели политики Карла, и его способ ведения войны, и отношение к миру. Он не искал ни территориальных, ни политических выгод для своего народа; но мир был невозможен для него, пока противник не выбит из седла. Как только это происходило, Карл становился великодушным и довольствовался славой и правотой, доказанной на этом своеобразном «Божьем суде» [21] .
На решение Карла заключить мир повлияли и уговоры союзников — Англии и Голландии, спешивших уладить этот конфликт ввиду начала борьбы за испанское наследство. Все же, поскольку датский король не был «выбит из седла», Карл пошел на заключение мира неохотно, приближенные едва уговорили его оставить Данию в покое. Говорили, что он тогда дал себе слово впредь как можно меньше связывать себя союзными договорами, чтобы иметь возможность вести войну по собственной воле.
Несмотря на дипломатические помехи, общий итог кампании был совсем неплох: семнадцатилетний юноша победоносно окончил войну против злейшего врага Швеции за шесть недель.