Второй солдат, споткнувшийся, только-только начал подниматься с земли. Не разгибаясь, Жилов выбросил назад ногу, и его пятка с хрустом врезалась в нос африканца.
Таррарафе не понадобилось оглядываться, чтобы понять, что происходит. В отличие от солдат, он давно уже знал о присутствии Жилова. Знал он и то, что по меньшей мере четверо выбыли из строя. Левой рукой масаи обхватил горло идущего впереди и быстро развернул его лицом к напарнику. Правая же рука масаи легла на шейку приклада собственного ружья, которое держал солдат. Его напарник вскинул автомат, но медлил нажимать на спуск, опасаясь попасть в своего. Таррарафе же тянуть не стал. «Ли Энфилд» рявкнул, и пуля, прошибающая кирпичную стену, ударила автоматчика в грудь, отбросив на добрых пять шагов.
Солдат, которого держал масаи, рванулся изо всех сил… И оказался на свободе. Автомат висел у него на плече, и понадобилось полсекунды, чтобы он оказался в руках у наемника Вулбари. Таррарафе дал ему эти полсекунды, а потом резко ударил стволом ружья в живот солдата и сразу же – прикладом в висок. Масаи не любил расходовать патроны зря.
Все происходящее заняло несколько мгновений. Тенгиз ошалело вертел головой, глядя на учиненное его друзьями побоище.
Жилов наклонился над одним из солдат и стащил с него ботинки.
– Примерь, сынок, – сказал он, протягивая их Тенгизу.
Таррарафе поднял собственный пояс.
Тенгиз обулся. Не то чтобы ботинки были очень удобные, но так всё же лучше, чем босиком. Поразмыслив, он стащил с солдата повыше ростом шорты и куртку.
– Носорог! – позвал Таррарафе. – Вот смотри! – Масаи указывал Жилову на пару углублений там, где травяной покров был вытоптан. – Коба? 1 – спросил он.
– Коба, в лесу? – удивился Жилов. – Может, бушбок?
Таррарафе покачал головой.
Жилов потрогал пальцем край следа.
– Совсем свежий, – сказал он. – Ну и что?
– Только два! – уточнил масаи.
Жилов, прикинув направление и расстояние, прошел несколько шагов вперед и уткнулся носом в траву, как пес, вынюхивающий след. Через полминуты он нашел то, что искал.
Таррарафе, раздвинув стебли травы, посмотрел на отпечатки и покачал головой еще раз.
– Передние ноги, – произнес он. – Не бушбок!
– Никакая антилопа не может скакать только на передних ногах! – возразил Жилов.
– Антилопа – нет, – ответил масаи. – Ан…
Сверху ударила очередь, и пули взрыли землю позади Жилова. Он упал вперед, откатился в сторону и зацепил рукой ремень лежащего на земле автомата. Еще один бросок под защиту древесного ствола – и Жилов наугад послал короткую очередь вверх по склону. Ответом ему был грохот полудюжины автоматов и целая стая пуль. Некоторые ударили в ствол, за которым прятался Жилов. Данила ухватил за ногу ближайшего солдата, подтянул к себе и забрал подсумок. Солдат был из тех, кого Жилов оглушил во время подъема. Полминуты назад он был жив. Теперь же на его спине чернели три небольших отверстия. Три пули, которые предназначались Жилову.
Едва прогремела очередь, Таррарафе прыгнул к растерявшемуся Тенгизу, застывшему в полный рост на тропе, и дернул его за ногу. Тенгиз упал, больно ударившись локтем о выступающий корень.
– Спасибо! – успел выкрикнуть он за миг до того, как все звуки вновь утонули в грохоте выстрелов.
– Лежать! – заорал ему на ухо Таррарафе и для надежности прижал голову молодого человека к земле.
Стрельба прекратилась. Тенгиз по-прежнему лежал, уткнувшись носом в траву. У него звенело в ушах.
– Тарра! – послышался совсем рядом окрик Жилова. – Уходим! В лес!
– Вставай! – рявкнул Таррарафе, рывком поднимая Тенгиза на ноги. – Бери!
Послушно взяв автомат, оказавшийся довольно тяжелым, Тенгиз растерянно огляделся. Вокруг был лес. Темный, неуютный, полный врагов. Тенгиз даже не знал, с какой стороны стреляли. Ощущение было такое, будто – со всех сторон.
– Вперед! – прошипел масаи и подтолкнул его в нужном направлении.
Тенгиз послушно побежал в темноту. Ноги в тяжелых ботинках плохо слушались.
Снова загремели автоматы. Стреляли наугад, и Таррарафе не слишком обеспокоился. Медленно ведя ствол «Ли Энфилда», он выискал цель. Не труднее, чем засечь вспыхнувшие во тьме глаза леопарда.
Стрельба прекратилась, и Таррарафе нажал на спуск. Попал. Чуткий слух масаи уловил среди других звуков вязкий шлепок, с которым пуля ударяет в живое мясо. Вскрика не было, значит, выстрел оказался смертельным. Хотя это не так уж важно. Из оружия такой мощности достаточно просто попасть. Противник с оторванной ногой – уже не противник.
Снова затрещали автоматы. Масаи терпеливо выждал, определив цель, нажал на спуск (есть!) и ринулся в чащу. Вовремя. На сей раз масаи засекли и обстреляли место, где он только что стоял. На здоровье! Ночью в лесу Таррарафе готов играть в такую игру хоть с целой сотней солдат.
Ослепительно белое пламя взметнулось посередине тропы. Воздух сгустился, с упругой силой ударил Тенгиза в спину и швырнул наземь.
В третий раз ухнуло ружье Таррарафе. Звук его выстрела отчетливо выделялся в захлебывающемся звонком лае автоматов.
Еще одна вспышка озарила все вокруг со звуком, похожим на звук лопнувшего воздушного шара. Шара размером с дом.
«Граната», – сообразил Тенгиз.
Пошарив рукой вокруг, он нащупал автомат. Глаза его не видели ровным счетом ничего. Тенгиз встал на четвереньки, но подняться на ноги было выше его сил. Казалось, воздух над ним состоит из свиста пуль и треска срезаемых ими веток. Третья граната разорвалась так близко, что Тенгиза опять опрокинуло на землю. Но удача, похоже, была с ним: ни один осколок не задел. Стоило представить, как раскаленный зазубренный кусок стали вспарывает живот, и становилось дурно.
Третья граната подожгла кустарник, и Тенгиз увидел масаи. Чернокожий, выпрямившись во весь рост, целился куда-то в темноту. Выстрелил. Красное пламя вылетело из ствола. Таррарафе согнулся и, упав на землю, откатился шагов на пять. Тенгиз подумал: его подстрелили. Но масаи, привстав на колено, под защитой толстенного, в три обхвата, ствола, отсоединил магазин, торчавший снизу, у приклада, поставил новый. Тенгиз видел каждое движение Таррарафе, и ему пришло в голову, что он тоже должен участвовать в бою. Подняв автомат, он прицелился туда, куда стрелял масаи, и нажал на спуск. Ничего не произошло.
«Предохранитель», – подумал Тенгиз.
В прыгающем свете горящего куста он нашел маленький рычажок, передвинул его и снова нажал на спуск.
С тем же успехом.
Тенгиз истерически засмеялся, еще раз щелкнул предохранителем: странно, что в грохоте и треске он услышал этот сухой металлический звук, и в третий раз, чисто механически, нажал на спусковой крючок.
Оружие у него в руках оглушительно бахнуло. Приклад с такой силой треснул в плечо, что оно сразу онемело. Единственной пользой от выстрела было то, что Тенгиза заметил масаи. Он тут же оказался рядом, бесцеремонно ухватил стоящего на коленях Тенгиза за куртку и поставил на ноги.
– Уходи, малый! Уходи! – закричал он и бесцеремонно пнул молодого человека коленом под зад.
Левой рукой держа автомат (правая слушалась плохо), Тенгиз затопал в указанном направлении.
Таррарафе обогнал его, закричал «Беги!», повернулся, выстрелил назад, помчался длинными прыжками, как заяц, обогнав Тенгиза… Тот припустил быстрей, споткнулся и полетел носом в землю. Из глаз посыпались искры.
Когда через мгновение Тенгиз поднял голову, Таррарафе, пригнувшись, теми же длинными прыжками бежал к нему… Но не добежал. Сбоку, футах в шестидесяти, разорвалась граната, и масаи упал.
Позабыв про пули, Тенгиз вскочил и бросился к чернокожему.
Он снова ничего не видел, но запомнил, куда бежать. Таррарафе был жив. Молодой человек слышал, как тот шипит и ругается в темноте. Потом щелкнула зажигалка, и в ее тусклом свете Тенгиз увидел, что нога масаи от середины бедра до колена залита кровью. Огонек погас. Тенгиз помог Таррарафе подняться. Его страх куда-то пропал. Теперь Тенгизу Саянову было совершенно наплевать на пули.
– Дай мне ружье! – крикнул он.
– Нет! – Масаи скрипнул зубами и, вцепившись в плечо молодого человека, побежал вперед. Да так быстро, что было непонятно, кто из них ранен.
Но шагов через пятьдесят Таррарафе поубавил прыти. Плечо Тенгиза, ушибленное прикладом, ныло под тяжестью чернокожего друга. А позади продолжали стрелять. И пули пролетали совсем близко.
– Я здесь! – вдруг раздался рядом голос Жилова.
Данила подхватил Таррарафе с другой стороны – Тенгизу сразу полегчало. И двигаться они стали куда быстрее.
– Мы уйдем! – бодро заявил Жилов.
Стрельба позади почти прекратилась. Лишь изредка короткие очереди разрывали тишину.
– У них нет собак, – пропыхтел Жилов через минуту. – Мы оторвемся!