Стать ветром - Бондарев Олег Игоревич

Олег Бондарев Стать ветром

Я пожал плечами и ударил Ромидаля ножом. Прямо между лопаток.

— Ну? — сгорая от нетерпения, поинтересовался старик.

— Да воткнул, воткнул… — проворчал я.

— Воткнул? А почему я не чувствую?

— Мне откуда знать? — Я выдернул нож и бросил его на стол. — Ты попросил — я ударил.

— Кровь хоть течет?

— Ни капли не вижу. Даже рана уже затягивается.

— Удивительно! — пробормотал Ромидаль и, кряхтя, поплелся к ветхому креслу, в котором любила качаться его бабушка.

А теперь он и сам — дед. Седобородый отощавший старикан с выцветшими глазами, морщинистым лицом и бородавкой на тонком носу. Ромидаль Великолепный превратился в Ромидаля Развалюху.

Даже дух захватывает, когда вспоминаешь все, что мы с ним прошли рука об руку. Я тогда был сопливым мальчишкой, который, пыхтя, волок за Великолепным огромный меч и с открытым ртом оглядывался по сторонам — настолько диковинные открывались пейзажи.

Куда только нас не забрасывала судьба! И в джунглях Сориссо, и в Зыбких пустынях, и в Кендервильских лесах — везде мы бывали, везде мой хозяин сражался и побеждал, отовсюду возвращался со славой.

Почему он нанял в оруженосцы меня, а не какого-нибудь отчаянного мордоворота, под стать себе? У всех в жизни случались трудные дни, и мой отважный хозяин тоже не стал исключением. В то время он еще не был прославленным героем, и мой заплечный мешок не тяготили несметные сокровища драконьих пещер.

Это сейчас любой задарма согласится потягать вещички Ромидаля годик-другой, лишь бы стать причастным к деяниям живой легенды королевства. Лучшие женщины мечтают провести с Великолепным ночь, мужики готовы целыми днями внимать его россказням о битвах с тварями бездны, а детишки невероятно радуются, если удается дернуть проходящего героя за полу его длинного потертого плаща.

И, разумеется, всех мало волнует, что именно я вытащил в хлам пьяного Ромидаля из таверны, когда пятеро убийц гильдии пришли туда по его душу. Что не будь меня, давно бы переварилось его старое мясо в желудках трех песчаных клемесов. Что подобных случаев было немало.

Вот только кто поверит мне, вечному оруженосцу? Решил погреться в лучах чужой славы? Ну-ну, ищи дураков…

Все знают Ромидаля Великолепного, и никто — Джереми Уоткинса.

Нет, не подумайте, я не жалуюсь. Что ни говори, а годы странствий превратили меня из щуплого юноши в крепко сбитого парня, который легко может устроиться в телохранители хоть к самому Императору — просто побив его прежних охранников. Ну и, конечно, мне постоянно доставалась пара пинт пива из числа тех, которыми угощали хозяина. Скромный ужин, составляющий четверть от предложенного моему хозяину в очередной таверне. Смазливые девочки, кривоногие и плоские, — обычно подружки красавиц, с которыми коротал ночки в тех же тавернах мой хозяин.

В общем, я имел многое, чего не было у обычных разгильдяев моего возраста, но Ромидаль всегда имел больше. И, как бы меня это ни огорчало, я снова и снова ощущал приступы банальной зависти.

Когда же он попросил меня вонзить ему в спину кинжал… Скажем так — я нисколько не расстроился бы, если бы мой удар оказался смертельным.

Да и сам Ромидаль… Что ему в этой жизни? Никогда больше он не запрыгнет на спину могучего коня, не срубит голову дракону, не проникнет в лабиринт иллюзий. Не потому, что кончился запал, нет. Великолепный до сих пор не пресытился беготней по всему материку — уж я-то знал! Он все время говорил, будто не совершил еще такого подвига, после которого можно повесить щит и меч над камином и, пыхтя трубкой, вспоминать былые свершения с влагой в уголках глаз…

Но Ромидаль состарился. Сил на подвиги уже не хватало.

Да что там — даже втащи я его в седло, через милю-другую он просто рассыплется!

— Джереми, — позвал герой, с трудом разлепив потрескавшиеся губы.

— Что, хозяин? — спросил я, подходя ближе и склоняясь к старцу.

— Помнишь… мы гостили у одной ведьмы, в Кендервильском лесу? Лет десять назад… или пятнадцать?

— Госпожа Циала? Да, разумеется, помню. Она еще угощала нас чудными кукурузными лепешками…

— Да, да, — старик улыбнулся. — Я тоже припоминаю те лепешки…

— Славные были деньки…

— Да, конечно. Но я хочу попросить тебя съездить к госпоже Циале вовсе не за лепешками.

— А зачем?

— Проклятье, Джереми! Про лепешки ты помнишь, а про добрый подарок, который госпожа Циала вручила мне перед отъездом?

— Ах, вот ты о чем, — я нахмурил брови.

Помнится, ведьма пообещала Ромидалю, что ни одно оружие мира больше не сможет нанести ему ран. Но неужто старик решил, что…

— Да, Джереми, — кивнул Великолепный. — Именно.

— Бред, — покачал головой я. — Мало ли что может наобещать…

— …ведьма, Джереми! Не забывай, что она — ведьма, притом не из слабых! Не знаю, каким образом, но, похоже, ей удалось исполнить обещанное…

— Мне все равно не верится, хозяин.

— А ты припомни — получил ли я за эти годы хоть царапину? Про шрамы я и не говорю — не было их!

Я честно попытался вспомнить, когда Ромидаля могли задеть кинжалом или мечом, булавой или обычной вилкой, и на ум сразу пришло несколько очень интересных ситуаций…

Только прав ведь старик — не ранили его ни разу, даже не царапнули!

— Ну? Не можешь припомнить? Не было их потому что. Так что не тяни, а езжай-ка поскорее к госпоже Циале, бери ее в охапку и привози сюда!

— Сюда?

— Ты предлагаешь, чтобы туда отправился я? Не очень хочется, чтобы по дороге я развалился пополам и наблюдал, как нижняя часть туловища ищет повсюду верхнюю!

— Да, ты прав, хозяин, — кивнул я. — Я отправлюсь немедленно и постараюсь как можно быстрее доставить госпожу Циалу сюда!

— Давай, — старик со вздохом облегчения откинулся в кресле. — Бог в помощь.

Уже стоя на пороге, я обернулся к Ромидалю. Он посмотрел на меня из-под седых бровей.

— Еда вся по полкам. Не забывай есть! А то вдруг Циале придет в голову снять заговор и по приезде я найду только твой прах?

Он устало кивнул и закрыл глаза.

Я постоял еще чуть и пошел снаряжать лошадь в дорогу.

Кендервильский лес был зелен и свеж, хотя осень уже вступила в свои права и захватывала землю красными и желтыми листьями — они лежали тут и там, большие кленовые и маленькие тополиные. Даже опавшие, они еще хранят в себе остатки угасающего тепла, сражаются за каждое мгновение жизни.

Бессмысленный бой…

Океан неба разрезали кормой облака-каравеллы и огромные тучи — купеческие суда, трюмы которых наполнены одним-единственным богатством — водой. Куда идет их флот?

Нет ответа.

Быть дождю.

Лошадь шла размеренным шагом, как на параде. Я, держа ее под уздцы, семенил рядом. Слишком много низких ветвей, чтобы ехать верхом, да и незачем зря нагружать кобылу — жилище госпожи Циалы уже недалеко. Интересно, вспомнит ли меня старая ведьма? Ромидаля — да, разумеется. А меня, его оруженосца? Ведь хозяина со мной нет… И что делать, если она откажется ехать? Или… или если она давно умерла? Возвращаться ни с чем и смотреть, как старый пень потихоньку разваливается, слушать его причитания о нежелании умирать от старости?

Почему у героев такой странный пунктик, что им нужно обязательно умереть от меча или кинжала, а не от старости, лежа в собственной постели, окруженной детьми и внуками?

Впрочем, рано пока волноваться — вот и дом, надеюсь, и ведьма как раз дома.

Я привязал лошадь к суку росшего у избушки вяза и вежливо постучал. Мне на удивление быстро ответили:

— Кто таков?

— Джереми Уоткинс, госпожа Циала, — представился я, чувствуя на себе изучающий взгляд ведьмы. Через замочную скважину смотрит?.. — Прошу вас, впустите меня, нам надо поговорить.

— С какой еще стати? — возмутилась ведьма. — Я, к примеру, не знаю никакого Джереми Уоткинса!

— О, вы ошибаетесь, госпожа Циала, — покачал головой я. — Одного точно знаете — меня. Просто забыли…

— И откуда же мне тебя знать, юноша?

— Лет десять или пятнадцать назад мы с моим хозяином Ромидалем Великолепным бывали в этих местах — нужно было отловить взбесившегося василиска. Когда мой хозяин выполнил задание, вы пригласили нас к себе. Вспоминаете?

— Да, да, — ответила госпожа Циала после небольшой заминки. — Помню, приходил Ромидаль… Но, ради тринадцати черных кошек, кто такой ты?

— Я — бессменный оруженосец Ромидаля.

— Вот так? И почему я должна тебе верить?

Я подумал и ответил, стараясь скрыть улыбку:

— Вы чудно готовите кукурузные лепешки…

— Правда? — С той стороны скрипнул засов, и дверь распахнулась. Седовласая старуха счастливо улыбалась беззубым ртом и от смущения теребила край черной мантии — традиционного наряда ведьм.