– Хороша собачка, – кивнул на волка Илья и снова почувствовал оторопь: зверь… улыбнулся в ответ! Во всяком случае его гримаса очень смахивала на улыбку.
– Это не собачка. – Владислава погладила лобастую волчью голову между ушами, и волк отступил, исчез в кустах. – Его зовут Огнеглазый. А вы не из Москвы случайно?
– Из Москвы, – кивнул Илья, решив больше ничему не удивляться. – Как ты догадалась?
– Такие фуражки в наших местах никто не носит. Зря вы сюда приехали, ничего не найдете.
– А почему ты решила, что я здесь что-то ищу?
Где-то в лесу за лугом раздался тихий свист, девушка вздрогнула, оглянулась. В глазах ее зажглась тревога.
– Уходите, странник, а то будет плохо. – Она упорно не хотела называть его по имени. – Вас не должны здесь видеть. Здешние места опасные, чужаков у нас не любят. Да они сюда и не добираются, вы первый. Даже странно, что вас пропустили.
– Кто? Уж не жрецы ли храма Морока?
Глаза Владиславы стали огромными.
– Вы знаете… о храме?
– Бабушка Мария Емельяновна рассказывала. – Илья вдруг не удержался и поведал девушке о письме Савостиной, многое упустив, оставив полностью лишь легенду о Боге-демоне Мороке.
– И вы приехали искать камень?! – Глаза девчонки выразили все ее недоверие, но наряду с ним в них плескались еще тревога и страх, уважение и странная надежда.
– Вот приехал, – пожал плечами Илья, чувствуя досаду и одновременно облегчение, будто покаялся перед кем-то неизмеримо высоким в своих грехах.
– Вы его никогда не найдете… – Голос незнакомки понизился до шепота. – Камень давно лежит в другом месте, на дне другого секретного озера. Уходите, пока не поздно.
Свист в лесу повторился, но уже гораздо ближе. Владислава заторопилась.
– Это они… если они вас здесь увидят, вы никогда отсюда не выберетесь, попадете в лесавин круг, и все, пропадете.
– Выберусь, не пропаду, – беспечно махнул рукой Илья, внезапно ощущая спиной холодное дыхание опасности. – Один не найду, вернусь с экспедицией. Ты мне поможешь?
– Не-е… – с сожалением покачала головой Владислава. – Мне нельзя, послушница я…
– Храма?! – вырвалось у Ильи.
Девушка кивнула, отступая за деревья, тень тоски пробежала по ее лицу, стирая живые краски, будто облако заслонило солнышко, так что Илья сам в ответ почувствовал тоску и обреченность.
– И ты знаешь, где этот храм расположен?
Еще один кивок. Девушка отступила еще дальше.
– А камень? Знаешь, где лежит камень с лицом черта?
– Не-е… – донеслось еле слышно. – Знают только старшие жрицы, я еще не посвящена.
– Постой, не уходи. А что, если я тебя увезу отсюда? В Москву? На свободу?
Свет, вспыхнувший в глазах Владиславы, нес в себе столько радости и надежды, что Илья невольно засмеялся в ответ, чувствуя прилив сил.
– Родители у тебя живы? Могу я с ними поговорить?
– Приходите… если сможете. Только вас не пустят в деревню. – Она посмотрела ему за спину, и свет в ее глазах померк, сменившись прежней тоской и безнадежностью.
Илья оглянулся.
Сзади к нему подходили трое одетых в черное мужчин: двое молодых и один постарше, с черной бородой и усами, плотный и какой-то четырехугольный, как сейф.
– Онфим!.. – прошептала Владислава, бледнея.
– Иди домой, – густым голосом почти ласково проговорил бородач. – Опосля поговорим.
– Отпусти его, Онфим, он ничего дурного не делал.
– Иди! – Глаза бородача недобро сверкнули. – Мы только потолкуем с ним о том, о сем и отпустим… на все четыре стороны.
– Не бойся за меня, – посмотрел на девушку Илья, чувствуя нарастающую веселую злость. – И жди, я обязательно вернусь.
Владислава несколько мгновений не сводила своих широко распахнутых глаз – они у нее были голубовато-зеленого цвета – с лица Ильи и вдруг исчезла за деревьями. Илья послал ей мысленно поцелуй, повернулся к не спеша подходившим мужчинам, сжал в кармане камень с дыркой, оберег деда Евстигнея, и почувствовал исходивший от камня ток успокоения. Оберег работал.
– О чем вы хотите со мной потолковать? – миролюбиво произнес Илья, понимая, что перед ним жрецы храма Морока или же их посланцы, сторожа Врат – камня с изображением беса, а также острова и удивительной девушки по имени Владислава, предназначенной стать жрицей храма. «Ну уж, это мы еще посмотрим! – подумал Илья, стискивая зубы. – Храм сожгу к чертовой бабушке, но не дам жрецам упрятать ее в подземелья на потеху демону!»
– А не о чем нам толковать, мил человек, – равнодушно пробасил бородач. – Мы тебя только поучим маленько, чтобы неповадно было гулять, где не след. – Он остановился, в то время как молодые люди в плотных, несмотря на жаркий день, черных рубахах и таких же черных брюках продолжали приближаться к Пашину. – Намните ему бока, ребятки, не жалейте ребер, а потом отнесите в болотце, пусть полежит, подумает о жизни своей пустяшной.
– Может быть, не стоит сразу-то в болото? – усмехнулся Илья, оценивая подходивших парней. – Разойдемся миром.
Ему не ответили, и он понял, что намерения у охраны острова самые житейские: избить и утопить пришельца в болоте. Хотя, может быть, они действительно получили задание лишь поучить чужака, припугнуть, чтобы никогда больше здесь не появлялся.
Первым к нему подошел могучий телом длинноволосый отрок с бледноватым застывшим лицом, которого, похоже, никогда не касались солнечные лучи. Он попытался сграбастать Илью за плечо, но поскользнулся и упал лицом вперед от несильного с виду, но точного тычка пальцем в сонную артерию.
Второй молодой человек, смуглолицый, с усиками, такой же длинноволосый, с косоватыми глазами, говорившими о примеси азиатской крови, в отличие от своего напарника знал приемы рукопашного боя и хватать Илью не стал. Не доходя до него двух шагов, он вдруг упал и в подкате достал Илью ногами, пытаясь сбить его на землю. Однако подобные приемы (странная манера, что-то похожее на славяно-горицкую борьбу) серьезной опасности для Ильи не представляли, поэтому он намеренно дал себя уронить, ожидая, что будет дальше.
Противник захватил рукой его ногу, попытался нанести еще один удар – ногой сверху в грудь, и уже по одному этому можно было судить о его подготовке: морской спецназ, школа «монастыря на воде», взявшая на вооружение многие приемы боевого самбо и кунг-фу. Илья опять же сознательно принял на себя удар, ослабив его резким выдохом, затем перехватил ногу парня и одним движением выкрутил голеностоп из сустава.
Боль от такого приема бывает дикая, Илья сам когда-то испытал ее во время схватки с мастером ша-фут-фань в Тибете, но этот парень даже не вскрикнул, только перекатился в сторону и встал на колено, схватившись руками за ногу и глядя на Илью горящими расширенными глазами.
– Может быть, хватит? – предложил Илья, гибко подхватываясь с земли, держа всех троих в поле зрения и вычисляя, нет ли у них огнестрельного оружия. – Человек я мирный, никому не мешаю, но очень не люблю, когда меня пытаются поучить вопреки моему желанию.
Бородач нахмурился, с некоторым недоумением глянул на своих помощников и двинулся на Илью, как танк, загребая траву огромными, не менее чем сорок шестого размера, сапогами. Он был так уверен в себе, что Илья невольно почувствовал спиной холодок смятения. Поднял руку.
– Давайте не ссориться окончательно, уважаемый. Я сам сяду в лодку и уплыву. Договорились?
Бородач продолжал надвигаться как бульдозер, внезапно метнулся к Илье, демонстрируя неожиданную для его тела быстроту и ловкость, и едва не зацепил голову Пашина огромным кулаком. По шипению воздуха Илья оценил мощь удара, понял, что это противник посерьезней, что с ним шутить нельзя, и ответил болевым ударом из арсенала кэмпо – в бровь и «лапой тигра» в грудь в районе легких. Обычно этого хватало, чтобы пресечь бой в самом начале. Однако бородач не остановился, нанося еще два мощных удара, едва не задевших Пашина. Впечатление было такое, будто удары самого Ильи не достигли цели! А ведь любым из них можно было заставить прекратить бой любого мастера, понимающего толк в приемах да-цзе-шу. И все же удары на Онфима не подействовали никак, несмотря на то, что бровь над его левым глазом начала вспухать. Он шел и шел вперед как машина, и хотя арсеналом ударов владел не слишком разнообразным, менее опасным от этого не стал.
Где-то недалеко раздался знакомый свист.
Илья понял, что дело принимает нешуточный оборот: сторожа острова звали своих приятелей на помощь. Надо было срочно уходить, пока не прибыли специалисты другого плана – с оружием в руках. Шансов отбиться от них у Ильи почти не было.
Он сделал вид, что с трудом увертывается от ударов противника, поймал его «в перекрестие» приема и ударил в горло, поворачивая кулак таким образом, чтобы травмировать человека, а не убить. Бородатый Онфим отшатнулся, хватаясь рукой за горло, и упал навзничь, так что вздрогнул торфяной слой болота, на краю которого происходила схватка. Где-то в кустах послышался тихий вскрик, между берез показалась Владислава. Очевидно, она не послушалась приказа главного сторожа и наблюдала за поединком сквозь листву кустарника.