Игоря он догнал у перекрестка. Пианист стоял у ларька, покупал сигареты.
— Курить вредно, — улыбнулся Ульянов еще издалека.
Игорь повернулся. Саша подошел ближе:
— Ты не обидишься, если я тебя пивом угощу?
Пианист пожал плечами. Саша сунулся в окошко чуть ли не по пояс, даже на мысочки приподнялся. Уже через секунду вынырнул обратно с двумя откупоренными бутылками «Францискайнера». Одну протянул Игорю.
— Держи! Ну как ощущения? Понравилось? Да, нет?
Игорь снова повел плечами:
— Мне кажется, я не понравился вашей группе.
— Неважно, — отмахнулся Саша. — Им просто надо привыкнуть. Главное, чтобы тебе нравилась работа. Пей.
Игорь пригубил. Пиво было холодным и на удивление приятным, хотя он никогда не думал, что бутылочное пиво может быть хорошим.
— Работа нравится.
— Ну вот и хорошо! — снова заулыбался Саша. — А остальное — неважно. Со временем привыкнут. Новые люди в группе — это всегда непросто.
Игорь сделал второй глоток, более уверенный. Выдохнул со смаком, поглядел на Ульянова:
— А прошлый пианист… его что–то не устроило? Почему вы разошлись?
Саша быстро, оценивающе глянул на новичка. В глазах его метнулась гамма чувств, словно бы спешно соображал, что стоит рассказывать Игорю, а о чем лучше умолчать.
— Он ушел. Совсем. Навсегда покинул этот мир.
— Умер?
— Нет, — мотнул головой Ульянов. — В больницу попал. В психиатрическую.
* * *Пальцы бегали по клавишам автоматически. Игорь прикрыл глаза, сливаясь с инструментом, рождая музыку. Баховскую «Шутку» он мог сыграть не только если бы его разбудили среди ночи, но даже если бы будить не стали. Танюшка очень любила эту вещь. Она всегда садилась возле инструмента или вставала рядом, опираясь на черный бок фортепьяно. И слушала, слушала…
Игорь открыл глаза. Рядом с инструментом сидела Кира и с отстраненным видом изучала собственные ногти. За ее спиной у окна стоял виолончелист Дима. Влад нервно мерил комнату шагами.
— Хватит уже тренькать, — накинулся он на Игоря.
Музыка оборвалась. Игорь повернулся к басисту:
— Может быть, начнем без него?
— Без Саши здесь ничего не происходит, — усмехнулась Настя.
Дима оторвал от окна задумчивый взгляд, поглядел через плечо:
— Мальчик прав: завтра концерт, надо репетировать.
Влад нервно запустил пальцы в немытые волосы, растрепав их окончательно. Снова принялся метаться туда–обратно.
— Да успокойтесь вы, — подала голос Кира, не отвлекаясь от ногтей. — Придет сейчас ваш Ульянов.
— А то ты Ульянова не знаешь?! — взвился Влад. — Он как на час опоздал, так может и на три…
— Поэтому давайте начнем без него, — спокойно предложил Игорь.
— Ты, умник… — голос басиста истончился и звенел, как перетянутая струна. — Ты не много себе позволяешь?!
Игорь пожал плечами и повернулся к инструменту. Спорить не хотелось. Где ж там Ульянов ходит, в самом деле?..
Пальцы легли на клавиши. Звуки Баха ринулись к потолку.
— Перестань тренькать! — истерично взвизгнул Влад.
Что–то сильно сжало плечо. Игорь замер. Руки распускать никому не дозволено. Главное — успеть ударить первым. Пианист выдохнул, готовясь двинуть патлатому с разворота, но сделать ничего не успел.
— Убери руки, Владик… — голос прозвучал тихо, но с угрозой.
Игорь повернулся: в дверях стоял Саша. Хватка на плече ослабла.
— Убери руки… или я тебе их переломаю, — едва слышно повторил Ульянов.
Пальцы на плече перестали давить, став едва ощутимыми. Рука дрогнула, потом ощущение чужого присутствия пропало вовсе. Игорь повернул голову. Басист с видом побитой собаки сидел в дальнем углу.
Ульянов прикрыл дверь, улыбнулся:
— Так лучше. Работаем? Да, нет? Тогда поехали.
* * *У Танюшки удивительно легкие шаги. Но он научился слышать, как она подходит. Или чувствовать? Игорь открыл глаза. Танюшка в самом деле стояла рядом с диваном и смотрела на него своими огромными карими глазищами.
— Что с тобой?
— Устал… — тихо прошептал Игорь.
Она села на край дивана рядом, нежно провела рукой по щеке.
— Голова болит, — пожаловался Игорь.
— Хочешь таблетку?
— Нет.
Он снова закрыл глаза. Заговорил тихо — и сам поразился, насколько уставшим прозвучал его голос.
— Я хочу заниматься музыкой, а вместо этого… какие–то сплошные дрязги, свары. Сегодня чуть с басистом до драки не дошло.
— Это нормально. — Танюшка погладила по волосам. Пальцы взъерошили волосы. Теплые, нежные пальцы. Захотелось податься вперед, прижаться к ее ладони. — У тебя завтра первое выступление, ты новичок. Вы притираетесь. Люди же должны привыкнуть друг к другу. Успокойся. Завтра отработаете и станете ближе.
Игорь сел на диване, обнял ее:
— Ты придешь?
— Приду, — улыбнулась она. — Обязательно приду.
* * *В комнате было темно и тихо. Но оставшимся здесь музыкантам не нужен был свет: трое прекрасно видели в темноте. И слышали. Хотя шаги мечущегося из угла в угол Влада услышал бы кто угодно.
— Я не стану этого больше терпеть! — голос басиста звучал напряженно и нервозно. — Что он себе позволяет? И потом… этот подход… что он может такого, чего не могу я?
— Твои предложения? — Дима, как всегда, был спокоен.
— Ты и сам прекрасно знаешь.
Шаги замерли. Влад испытующе таращился сквозь темноту на Диму.
— Знаю, — кивнул тот, выдержав паузу.
— Ну и?.. Вы против?
— Я — за. — глаза Киры влажно блеснули в темноте.
— Я — за, — кивнул Дима. — Кто это сделает?
— Если вы не против, это сделаю я.
В комнате без окон с выключенным освещением стояла кромешная тьма, но сквозь эту тьму Дима отчетливо увидел, как поднялась со стула девушка, как заблестели желанием ее глаза.
— Нет… — прошептал Дима. Или только хотел прошептать.
— Согласен, — неожиданно радостно выпалил Влад. — Значит, завтра, после концерта…
— С особым удовольствием, — жеманно закончила Кира.
Влад истерично хохотнул и вышел. Кира двинулась было следом. Дима почувствовал, как что–то больно сжалось в том месте, где у людей находится сердце.
— Стой!
Кира замерла у двери:
— Что тебе?
— Я против этого. — Дима сидел не двигаясь. Могло показаться, что он спит с открытыми глазами. — Я не хочу делить тебя еще и с этим мальчишкой.
Девушка запрокинула голову и звонко, обидно рассмеялась:
— А ты меня ни с кем и не делишь! Между нами вообще ничего нет.
— Но ведь было… — едва слышно произнес он.
— Считай, что не было, — пожала плечами она.
Ярость накатила непроницаемой слепящей волной. В голове стало жарко. Настолько жарко, что снова почувствовал себя почти как тогда, когда еще был человеком.
— Шлюха!
Ярость выплеснулась одним словом, не оставив внутри ничего, кроме опустошенности. Тут же захотелось извиниться, просить прощения, умолять, объяснить, что сказал не подумав, но он сдержался. Кира вздрогнула, словно от пощечины, подобралась резко, готовая в любой момент ответить на выпад выпадом. Потом плечи ее чуть расслабились, казалось, обида стекла с нее, как снежный пласт с теплой весенней крыши.
— Пошел к черту. — голос девушки прозвучал с такой брезгливой жалостью, что, услышь кто, непременно поморщился бы.
Приоткрывшаяся дверь разрезала темноту прямоугольником света, закрылась с резким хлопком. Дима молча закрыл глаза.
— И пошел бы, только не пустят, — пробормотал ни для кого.
* * *Собаки! Собачья свора. Скорпионы в банке излучают больше любви, чем эти… Саша зло зыркнул на стукача. Дима поежился под его взглядом.
На доклад пришел, стоит, доносит… Сам, небось, первым и предложил этот мелкий заговор, а потом пошло чего–то не так, и теперь мстит, тем и хочет передо мной беленьким выйти. Бедный мой пианистик, как бы тебя сохранить, уберечь от этого болота…
— И?.. — поторопил Ульянов.
— Завтра они его инициируют. — толстяк потупился, устремив взгляд в пол.
— Завтра никто никого не… — Саша оборвал себя на полуслове.
Виолончелист стоял и ежился, словно трехлетка, обгадившийся в штаны и боящийся в этом сознаться. От нового сравнения стало еще противнее. Да, именно так. Это с остальными Дима всегда спокоен и уверен в себе, а с ним он всегда ежится. Всегда. Так было, есть и…
— Слушай, а зачем вы мне нужны? — спросил он у толстяка вдруг, сам того не ожидая.
— То есть?.. — виолончелист заморгал часто–часто, уставился было на него, но споткнулся о пронзительный ульяновский взгляд и снова уткнулся в пол, промямлил: — Мы группа, мы музыку…
— Это он музыку играет! — Саша медленно поднялся с кресла. — Понимаешь?! Он играет музыку. А вы, скоты, интрижки играете! Мелкие, смешные, детские интрижки!