На соседнем с водительским сиденье лежала приготовленная бутылка с минеральной водой. Открутив крышку, я сделала несколько маленьких глотков и, включив мотор, поехала домой.
В прихожей меня уже встречала моя тетя Мила.
– И что ты, Женя, издеваешься над собой? – качая головой, посетовала она, неодобрительно оглядев мою влажную майку. – Делала бы дома зарядку, и хорошо! Нет, нужно по жаре таскаться куда-то!
– Жары как раз уже нет, – чмокнув тетю в щечку, проговорила я. – И бегать, к примеру, в тридцатиградусный мороз ничуть не лучше.
Тетя Мила только вздохнула, а я направилась в ванную.
– Тебя дожидается завтрак! – крикнула она мне в спину.
Перед уходом, конечно, не мешало бы подкрепиться – ведь неизвестно, когда теперь удастся это сделать. Но после бега набивать желудок тоже не рекомендуется. Оставалось надеяться, что тетя приготовила что-нибудь легкое. Вообще-то она придерживается идеи здорового питания, так что вполне вероятно, мне удастся перекусить без ущерба для фигуры и самочувствия.
С удовольствием намыливая тело освежающим мандариновым гелем, я поглядывала на себя в зеркало на стене и удовлетворенно отмечала, что все эти тренировки, несмотря на их изнурительность, приносят свои результаты – фигура у меня была отличной. И это стоило того, чтобы попотеть по утрам.
Выйдя из ванной и переодевшись, я прошла в кухню, где меня ждала тарелка каши с сухофруктами и стакан домашнего йогурта. Одобрительно кивнув, я принялась за еду, лишь предварительно отложила половину порции каши. После завтрака выпила чашку черного кофе без сахара и взглянула на часы. До назначенной встречи с Ильичевым оставалось сорок минут – времени как раз хватало на то, чтобы переодеться и отправиться в путь.
Поблагодарив тетю, я надела джинсы и белую футболку, не став заморачиваться с макияжем, лишь подкрасила ресницы и мазнула губы малиновым блеском. Тетя Мила уже сидела перед телевизором за просмотром очередного кулинарного шоу, поэтому, услышав, что я ухожу по делам, просто кивнула и довольно равнодушно проводила меня, не задавая вопросов. Я же завела свой автомобиль и направилась к Монастырскому проезду.
Особняк Ильичева найти было совсем несложно: восьмой дом от начала проезда. Все дома здесь располагались по одной стороне улицы и поэтому шли подряд, четные и нечетные. Двухэтажный дом был построен качественно, но с некоторой долей эклектики. С одной стороны, все строго и без затей, с другой – какие-то непонятные округлые башенки на левой части крыши и столь же бесполезные малюсенькие балкончики в резных завитушках, на которых одному-то человеку сложно уместиться.
Металлические ворота, не предполагавшие по своей сути никакого декора, тоже унизаны по бокам резными финтифлюшками, ничуть не украшавшими их и только придававшими им нелепый вид. Однако дизайн ильичевского жилища меня сейчас мало волновал. Подойдя к воротам, я увидела крошечную кнопку, на которую нажала так, как просил Ильичев: три длинных звонка, два коротких. И тут же услышала звонок своего сотового.
– Евгения Максимовна, это вы? – Голос Ильичева звучал встревоженно.
– Да я, я, – пришлось его успокоить. – Открывайте уже!
Через некоторое время из приоткрывшейся двери особняка осторожно высунулась лысоватая голова, а затем показался и сам хозяин дома. Он опасливой походкой прошел по дорожке к воротам и, отперев их, тут же внимательно уставился на меня. Я столь же бесцеремонно разглядывала его. Внешность Ильичева оказалась самой что ни на есть средней. Был он, что называется, не низок – не высок, не узок – не широк, в очках в тонкой оправе. Волосы, которых осталось совсем немного, видимо, изначально были светло-русыми, да и сам их обладатель казался каким-то белесым. Небольшие серые глаза, совершенно невыразительные, маленький нос, тонкие губы… В целом же черты лица довольно интеллигентные.
– Владимир Николаевич? – спросила я, чтобы прекратить уже это глазение и перейти непосредственно к делу. – Разрешите?
– Да. – Ильичев сразу же суетливо посторонился, пропуская меня, и быстренько запер ворота. – Пойдемте скорее в дом.
Мы прошли по выложенной камнями дорожке и оказались в просторной прихожей, из которой Владимир Николаевич сразу же провел меня наверх. Там мы расположились в комнате, которая, видимо, являлась его рабочим кабинетом. Внутри оказалось темновато: плотные жалюзи опущены и закрыты.
– Я сейчас, как уже говорил, один, – произнес Ильичев, показывая рукой на кожаный диван. – Поэтому ничего из еды предложить не могу, но, может быть, вы желаете какие-нибудь напитки?
– Пожалуй, чашка кофе и бутылка минералки были бы кстати, – кивнула я.
– С минералкой нет проблем, а вот кофе… – Ильичев смущенно затоптался на месте. – Боюсь, его просто некому сварить. Или вас устроит растворимый?
– Ладно, расслабьтесь! – махнула я рукой. – Можно и никакого.
Предлагала же встретиться в кафе, там вообще не пришлось бы напрягаться в хозяйственном смысле. Но Ильичев, похоже, действительно боялся показываться в общественных местах. Кто или что его так напугало, пока было неясно.
Владимир Николаевич тем временем достал из бара бутылку минералки, открыл ее ключом и поставил передо мной на стеклянный столик, присовокупив к этому небольшой хрустальный стаканчик. Минералка оказалась теплой, зато сильно газированной, что компенсировало ее температурный изъян.
– Вы машину у нас покупали? – кивнув в окно на припаркованный «Фольксваген», поинтересовался тем временем Ильичев.
– Нет, – честно ответила я.
Сделав несколько глотков и отставив бокал в сторону, я откинулась на блестящую гладкую спинку дивана и сказала:
– Так я вас слушаю, Владимир Николаевич.
Ильичев не спеша прошелся по кабинету, похоже, выстраивая свой монолог, потом вздохнул и снова с неким пафосом произнес:
– Нас пытаются истребить!
– Кого это вас? – поинтересовалась я. – Дистрибьюторов европейских моделей автомобилей? И что значит – истребить? Вы что, представители Красной книги?
– Нас – это меня и моих компаньонов из «Эвиты». Точнее, совладельцев.
– Давайте поподробнее, – попросила я. – То есть вы владеете каким-то процентом акций концерна, так?
– Совершенно верно, – подтвердил Ильичев. – Нас четверо совладельцев – трое мужчин и женщина, Елена Константиновна. У каждого свой пакет акций. У Елены Константиновны, кстати, наименьший из всех – всего пять процентов.
– А кто непосредственно руководит концерном? – поинтересовалась я. – Тоже кто-то из вас? Или все вместе?
– Нет, руководит всем Геннадий Владиславович Алдонин. Он специалист в этой области, хорошо мне знаком, и я счел его самой подходящей кандидатурой на эту должность.
– Вы лично сочли? – уточнила я. – А остальные?
Ильичев перекатился с пяток на носки и пояснил:
– Когда Алдонин занял этот пост, остальных еще не было. Был только один человек, но потом он умер, и его акции перешли к моим теперешним компаньонам. Это было уже пять лет назад, и с тех пор мы владели концерном сообща и довольно успешно ладили. К тому же нам не так часто приходится пересекаться, у каждого свой бизнес…
– То есть самим концерном вы не занимаетесь? Все делает Алдонин и его заместители, а вы лишь получаете свою прибыль?
Ильичев покраснел.
– У вас это звучит так, словно мы какие-то паразиты, наживающиеся на сотрудниках концерна! Не забывайте, что зарплату Алдонин и прочие получают с наших доходов! И именно мы принимаем глобальные решения и выполняем стратегические задачи! Для этого специально раз в месяц собираемся в офисе.
– У меня и в мыслях не было обвинять вас в паразитизме, – хмыкнула я, удивленная реакцией оскорбленного совладельца «Эвиты». – Мне просто нужно разобраться в вашей иерархии и внутриструктурных отношениях. Значит, в самой «Эвите» вы появляетесь редко. Теперь давайте перейдем непосредственно к вопросу истребления. Я так понимаю, вам кто-то угрожал? Кто-то конкретно?
Ильичев нахмурился и опустился в кресло.
– Да, – мрачно сказал он. – Конкретнее некуда. Знаете такой концерн – «Атлант»?
– Разумеется, – кивнула я. – Я о нем подумала сразу же, как только вы упомянули «Эвиту». То есть вы намекаете на конкурентов?
Ильичев невесело усмехнулся:
– Я даже не намекаю, а говорю совершенно точно. Потому что они сами требовали отдать им концерн.
– Вот так вот откровенно? – прищурилась я.
– Да уж куда откровеннее! Нет, они, конечно, вели себя вежливо и предложили продать им акции. Ну, а когда мы отказались, прямо сказали, что все равно отдадим. Сами. И начали действовать.
– Вот о действиях и давайте теперь поговорим. Что случилось? – Я серьезно посмотрела на Ильичева, который тяжело вздохнул и сказал:
– Началось все с Елены Константиновны. Три дня назад она едва не попала в автомобильную катастрофу.