-- Это не везение. Стрелок увидел, что из броневика торчат рога стереотрубы, и естественно, стал стрелять именно по нему.
-- Ну да, он молодец. Его к ордену представили. Так вот, когда немцы залегли, часть танков повернули к дотам, и стали их расстреливать, но без особого успеха. Маленькие пушечки, которые стоят на "троичках", повредить их не могли, а "четверка", у которой ствол 75мм осталась только одна. Где-то вдали на правом фланге виднелась немецкая самоходка, но близко она не подъезжала, и из-за дыма вести огонь не могла.
-- А развернуть танки первой волны обратно, чтобы подавить оборону, немцы не пробовали?
-- К счастью, нет. Ну так вот, ситуация пока патовая, но вот-вот все изменится. Вопрос только в том, что произойдет раньше. Наши орудия ПТО когда еще выкатят на позицию, да и разбираться им придется сначала с прорвавшимся танковым взводом. А вот если немецкие гранатометчики подберутся поближе к дотам, то они подавят пулеметные точки а потом и всем кранты. Там же не меньше батальона, да еще с бронемашинами. Пока танки не дают нам высунуть голову, немцы легко ворвутся в траншею. Но наши быстро оклемались, приготовили гранаты, бутылки с КС, и попытались забрасывать ими танки. Но оказалось, не так-то все просто. Чтобы сбить гусеницу, эрпэгэшку надо метнуть точно под нее, иначе ничего не получится. Можно забросить на моторный отсек, но это же надо постараться сзади подобраться, да и то не факт, что граната оттуда не скатиться. Вот горючая смесь КС к танковой броне хорошо прилипала. Вот только опять-таки, куда попало ее бросать нельзя, а то толку не будет. Уже почти все танки горели, но все равно продолжали ехать. У кого гусеница в огне, у кого лобовая броня, но им хоть бы что. Один сержант молодец, когда увидел, что танк прямо на него прется, схватил ручной пулемет, присел в окопе, и давай поливать из него по смотровой щели. Фрицы из своих пулеметов достать его не могут, он же в мертвой зоне. Ну и повезло парню, убил он механика-водителя раньше, чем тот успел подъехать. А с обездвиженной машиной уже легко справились. Этому сержанту тоже орден дадут.
Переживая происшедшее так, как будто видел все это собственными глазами, Кукушкин замолчал, но потом, опомнившись, опять продолжил.
- Сколько времени прошло, было непонятно. Может полминуты, а может и пять. И вдруг хлоп, от одного из танков полетели искры, а потом он запылал. Затем другой танк как будто споткнулся, и закрутился на месте. Немцы раньше нас сообразили, что это наша артиллерия подошла, и давай драпать. Ну, убежать удалось не всем. Пять танков осталось гореть, и из них три на счету нашей роты. А из тех машин, что ушли в прорыв, ни одна не вернулась, всех артиллеристы остановили.
- Да, молодцы твои орлы.
- Это так, они все герои. Вот только убитых и раненых у нас много. И я как раз хотел у вас попросить совета. Так как рота понесла значительные потери, то ей передали много бойцов из нового пополнения. У меня теперь большинство красноармейцев еще необстрелянные, и их всему учить надо.
- Ну и чего ты вдруг испугался? В бою ни разу не боялся, а тут надо всего лишь салаг обучать.
Кукшкин опасливо огляделся, не подслушивает ли нас сержант, и наклонившись к самому уху, прошептал мне. - Строевая.
О, тут я с ним полностью солидарен. Я всегда старался утешить себя тем, что мои тонкая натура и рациональный склад ума просто не совместимы с шагистикой.
- Слушай, Василий, - теперь, когда он не был моим подчиненным, я решил звать его просто по имени, - а чего тебе волноваться? Насколько я помню, ты говорил, что у тебя по всем предметам отлично.
- Это так, товарищ командир. Но строевой подготовки у нас не было.
-- Приехали. Как же так, ведь это на войне самое главное.
-- Главное? - Испуганно переспросил младлей. Похоже, он мою тонкую иронию не уловил.
-- Ну и чем же вы там занимались, если не строевой?
-- Так у нас количество дисциплин по сравнению с довоенной программой сократили в три раза, и оставили только пять самых важных предметов.
-- Давай попробую угадать. Естественно, стрелковое дело, ты же в оружии разбираешься. Затем топография с тактикой. Основы фортификации ты знаешь, значит, инженерное дело тоже проходил, ну и наверняка химическое. Так?
- Все верно.
- А почему вас не гоняли по плацу во внеучебное время?
- Товарищ командир, - взмолился бедный Кукушкин, как будто я действительно сейчас погоню его на плац, - у нас занятия и так продолжались по шестнадцать часов в сутки. Ну, были конечно построения, и в столовую строем шагали. Вот и все мои занятия по строевой.
- Но вас хотя бы выводили на занятия по тактике?
- Не выводили, а выбегали. Ну, в смысле, выдвигали марш-броском. С полной выкладкой в сорок килограммов, а сложение у меня, как видите, не самое богатырское.
- Да уж, не сладко тебе пришлось эти три месяца.
- Не три месяца, а один. Я же все-таки со средним образованием.
- Вот как, а если бы был с высшим, то весь курс за неделю прошел?
-- Нет, для них обучение длится тоже один месяц.
- Ясно. Ну, насчет строевой ты в голову не бери, для этого взводные с отделенными и существуют. А у тебя есть более важные задачи. Ты сначала на командирской подготовке всех взводных и сержантов проверь, кто что умеет, и хорошенько подучи. А дальше они уже сами обучат красноармейцев. Кстати, у тебя есть хороший опыт по использованию автоматического оружия. Учитывая, что у него малая прицельная дальность, но высокая интенсивность огня, секторы для стрельбы будут распределять совсем по-другому. Если вашему батальону подкинут пистолет-пулеметы, то твой опыт там очень пригодится.
Получив от меня наставления, Кукушкин прибодрился. Теперь он уже не так опасался своих новобранцев. Быстренько попрощавшись, он отправился к дороге ловить попутку.
Похоже, что сегодня у меня был день посещений. Только мой бывший взводный ушел, как приехал майор госбезопасности Куликов. С момента нашей последней встречи у него на кителе прибавилось два ордена, а самое главное, блестела новенькая Золотая Звезда "Серп и Молот".
Ландышева, которая, как оказалось, была с ним знакома, тут же с возмущенным видом накинула ему на плечи белый халат. Если медперсонал не отважился сделать замечание чекисту, то это еще не значит, что правила больничного распорядка можно нарушать.
Взяв мои записи, майор быстро просмотрел их, благо что исписанных листов было немного.
-- Ну что же, это даже больше, чем я ожидал. Да, а почему вы ни разу не упоминали конструктора Таирова? Я считаю, что его самолеты очень даже неплохие.
-- Таиров, Таиров, - задумчиво произнес я фамилию, которую, кажется, уже слышал раньше. - А, вспомнил. Когда немцы подошли к Москве, его КБ в спешке эвакуировали, и он погиб в авиакатастрофе во время перелета.
-- Ну, сейчас эвакуации уже не будет, а значит, его Та-3 вполне возможно пойдет в серию в качестве штурмовика.
Заметив, что я смотрю на золотую звезду, майор виновато улыбнулся.
- Извините, но вас мы пока наградить не можем, чтобы не привлекать лишнее внимание. Я честно говоря, не считаю, что заслужил звание героя социалистического труда, ведь моей заслуги тут нет. Но когда мне в очередной раз пришлось встречаться с товарищем Сталиным, то он сделал мне выговор, почему я не надел награду, которую мне вручила страна.
Значит, майору ничто человеческое не чуждо, если он с удовольствием хвастается встречей с верховным. Ну еще бы, если бы я встретился с главой государства, и разговаривал с ним, то тоже старался бы упоминать об этом случае эдак ненароком.
- И как же вы выкрутились?
-- Я ответил ему, что он тоже не носит звезду героя, хотя действительно заслужил ее, в отличие от меня.
-- Ну да, - мелькнула у меня мысль, - сам придумал новую награду, и сам же получил звезду под номером один. - Однако говорить это кому бы то ни было, даже Куликову, я конечно не стал. Впрочем, если сравнивать с Брежневым, то это действительно образец скромности.
-- На это он ответил мне, - продолжал майор, - что мои доводы неправильны. Буквально товарищ Сталин сказал следующее: То, что нам предлагает товарищ, Соколов, нашим инженерам часто сразу не понять и по достоинству не оценить. Ваша заслуга в том, что вы убеждаете их в необходимости вносимых изменений. Вы уже заработали себе непререкаемый авторитет по конструктивным вопросам, и должны пользоваться им, чтобы продавливать новые решения. Мало передать докладную записку руководству наркома вооружения и издать распоряжение. Нужно, чтобы конструкторы сами поняли необходимость этих новшеств. Так вот, за эту нужную работу мы вас и наградили. К тому же, это звание поможет еще больше повысить ваш авторитет перед оружейниками, и они охотнее будут прислушиваться к вашим словам.