– Подозреваю, что здесь может случиться дальше! Так что нам надо немедленно уходить! – Наткнулся на стоящего у нас на пути Феофана и выдал ему распоряжение: – Назара Аверьяновича сразу отправляй на выход! За ним – всех остальных. Сбор – возле входа в ближайшую пейчеру с правой стороны.
– А они…
– Не заблудятся! После возложения они становятся своими для Пантеона. Гораздо более близкими к тайнам, чем ты после Гипны. И учитывай: может и моего отца призвать к себе Камень. И Ивана с Федей. Ну и Марию может побаловать особым вниманием. Хотя ей оно меньше всех надо.
– А нас? – Он указал глазами на свою жену и добавил: – Раз уж мы с тобой.
– Вряд ли. Вы и так местные, вам ничего не грозит. А я договаривался только по поводу людей, прибывших сюда с моей родины.
– Понял, остаюсь здесь.
Мелодия для Назара Аверьяновича окончилась, когда мы прошли второй от главного зал. И тут же зазвучала вновь. Мы чуть послушали и двинулись дальше. Затем – новая мелодия нас догнала своими отголосками. Что не могло не радовать: Лобный Камень во мне заинтересован и старается вовсю.
И в этот момент замерла на месте принцесса. Глаза навыкате, дышит прерывисто и шепчет:
– Я должна вернуться! Меня зовут для возложения рук! – Развернулась и пошла обратно.
Мать заволновалась:
– Я с ней! Она же беременна!
– Не переживай, ничего с ней не случится, – потянул я ее к выходу. – Наоборот, лишь одна польза будет. А нам следует подальше отсюда уйти. Смотри, что делается.
Музыки мы уже не слышали, зато в глаза бросались спешащие со всех ног хранители, направляющиеся в центральный зал святыни. Кажется, сегодняшний день станет значимой вехой в здешней истории. Все рекорды будут… да что там будут, уже побиты!
Тогда как мое внимание все больше смещалось к пакету полученной информации. Она того стоила.
Глава восьмая Никто нам праздник не испортит
Выбравшись наружу, мы с мамой отправились к ближайшей пейчере и там затаились. Точнее говоря, упрятались, словно улитки, в небольшой лабиринт из декоративных деревьев. Убедившись, что нас никто не видит, я тут же снял с нас фантомные обманки.
Вскоре к данной местной разновидности гостиниц притопал и довольный дед Назар. Его чуть ли не тотчас догнал Федор Кварцев, наш главный торговец. Потом мой отец показался, на ходу пытаясь отшить от себя сразу троицу приставучих хранителей. Это ему удалось сделать только на широкой лестнице, эспланадой спускающейся в город.
Ивану Круглову пришлось намного сложней: его преследовало с желанием пообщаться по душам сразу одиннадцать хранителей. Еще бы! Такое неординарное событие, а их потенциальные коллеги сбегают из Пантеона, словно нашкодившие воришки. На такое надоедливое преследование Иван отреагировал довольно бурно.
– Вы не имеете права приставать к прохожим на улице! – наорал он на застывших в недоумении служителей Кургана. После чего сбежал по ступенькам бегом и даже промчался специально мимо нас, дабы сбить желание вновь его преследовать. Чуть позже он вернулся к нашей компании.
А вот Феофан вел себя солидно. Он не стал ругаться с оцепившими его обозленными хранителями, их набралось полтора десятка. Деловым шагом спустился по эспланаде и отправился влево, знаком дав нам понять, что сделает круг и вернется. Будучи местным и неоднократно посещая святыню, он прекрасно знал, что на улицах города от него отстанут.
Зато наши дамы задержались изрядно. Мы уже и декоративный лабиринт покинули, в своем естественном виде вернувшись к лестнице, а Мария с Эммой все не показывались. Решил, что надо отправляться к ним на выручку, и даже стал подниматься по ступенькам, как обе женщины все-таки появились. Да в какой компании! Наверное, две трети хранителей с ними вышло, да около сотни паломников тянулось следом. Как потом выяснилось, при возложении рук на Камень обе мелодии для них прозвучали уникальные, ранее никогда в Кургане не зафиксированные. Похоже, Лобный Камень не имел права в один день запускать один и тот же гимн.
Принцесса помалкивала, крепко держась за локоток новой подруги, а вот императрица Герчери оказалась в ударе и общалась с окружающими в охотку и с удовольствием. Смеялась, восклицала здравицы в честь Пантеона, жителей столицы, самого Рушатрона и четы местных императоров. Короче, вошла в раж и веселилась от души. То ли особый гимн ей добавил настроения, то ли просто нашло.
Меня она заметила, дала условный знак, что все под контролем, и продолжила общение. Суть его сводилась к следующему: да, она согласна стать хранительницей! Но вначале ей следует сбегать домой, порадовать родственников и уже потом, с родительским благословением она сюда вернется.
– Когда именно? – настаивали приставучие служаки.
– Скорей всего сегодня, максимум – завтра утром! – клялась женщина, хотя никак не могла бы получить благословение родителей за такой короткий срок. То есть она не обманывала, а просто многое недоговаривала.
– А твоя подруга? Почему она молчит?
– Она тоже принадлежит к моему роду. И тоже готова стать хранительницей. Но так как она замужем и ждет ребенка, она должна вначале получить разрешение своего супруга. Уверена, он согласится, и, когда ребенок родится, моя родственница тоже вольется в наши ряды.
Вопросов еще много прозвучало, большей частью о нас.
– Не знаете ли вы тех людей, которые прикасались к Камню перед вами?
– Мы к ним даже не присматривались, – звучал правдивый ответ в нескольких вариантах. – Потому что всем естеством своим отдавались прослушиванию музыки.
Конец импровизированной пресс-конференции Мария положила восклицаниями:
– Все, хватит! Моей подруге становится плохо, ей нужен покой! Пропустите нас!
Естественно, что задерживать беременную женщину даже излишне назойливые хранители не посмели. Зато они придумали, как решить кардинально вопрос с опознанием. Мало того, что сами уже частично рассеялись по лестнице и расположенной внизу площади, так еще с некоторыми гражданскими обывателями о чем-то переговаривались. То есть кровь из носа, но решили обязательно выяснить место проживания сразу двух избранниц Лобного Камня.
Ну-ну! Как говорится, кукурузные початки им в руки, пусть учатся!
Маскируя взгляд, моя жена не упускала меня из виду. И когда я свернул в зев ворот выбранной наугад пейчеры, она так же резко утянула туда же и Эмму. Внутри мы с уверенностью прошли мимо стойки с хозяйкой заведения и углубились во внутренний коридор. Потому что были уверены, нас никто не окликнет и не спросит, что нам надо. Раз идут люди с уверенностью, значит, недавно поселились, но оформил их кто-то подменяющий хозяйку.
Да и не существовало воровства в Моррейди как такового. А с приезжими воришками боролись не покладая рук.
В коридоре я несколько раз потискал созданные мною иллюзии, и девушки вернули себе первоначальное обличье, да и платья теперь на них виделись совсем иные, чем на фантомной обманке. Довольно скромные и неприметные, чему мы внимание уделили заранее.
Дальше все было просто. Мария двинулась под стеночкой спереди, а я с Эммой под ручку – сзади. Только и следовало не столкнуться со спешащими нам навстречу хранителями и горожанами. Еще большее их количество скопилось возле бедной хозяйки пейчеры, они требовали немедленно выдать имена проживающей здесь парочки только что вошедших женщин. Нас, конечно, осмотрели с ног до головы, но приставать с вопросами не стали. И мы спокойно выбрались из столпотворения на улицу. Даже успели пройти по анфиладе площадей метров восемьсот.
А вот там нам вдруг в спину раздалось громкое:
– Мария! Постой! – Она даже не вздрогнула. Шла дальше, словно глухонемая. – Да постой же ты!
С этими словами ее обогнал и заступил дорогу… чтоб он был здоров! Опять Круст?! И хуже всего, что он с недоумением поглядывал на крутящихся поблизости Ивана, Федора, деда Назара и моих родителей. Да и на меня смотрел с явным узнаванием. Всех запомнил! Всех зафиксировал и посчитал!
Оглядываться я не стал, просто зашел за спину хранителя и уже оттуда обозрел все пространство. Вроде никто из служителей Пантеона за нами не гнался. А горожан было много, и следит ли кто из них за нами, понять не получилось бы при всем желании. Все свои были рядом, а Феофан, все еще остающийся под фантомной обманкой, довольно грамотно двигался впереди нашей разрозненной процессии. То есть и не с нами вроде, и умело корректировал ход своего движения, просто иногда оглядываясь назад.
Машка тем временем начала разговор:
– Ой, дядя Круст! А вы что здесь делаете? – И строго так спросила, словно тот в чем-то провинился.
– Да вот хочется очень поговорить с тобой… и с твоими родственниками.
– С радостью, но в другой раз. Некогда нам!