Инга остановилась на светофоре и вдруг поняла, что совершенно не думает об Игоре, о том, что бросила его, о том, что теперь будет жить у отца, а в смысле безденежья это еще хлеще, потому что у него из дома ничего не вынесешь и не продашь – за всем есть догляд.
«Но ведь теперь у меня будут деньги! – тут же возразила она себе. – Дешево я мою ласточку не отдам…»
Инга старалась не думать, что и вырученные за машину грошики тоже со временем кончатся: героин требовал многого… Она просто решила, что потом придумает еще что-нибудь…
Зажегся зеленый, она нажала на газ и устремилась к неведомому покупателю, назвавшемуся Витей и обрисовавшему себя так: «Высокий, худощавый, красная рубашка, черные шорты».
«Лох! – решила Инга. – Кто же еще может так одеваться! Только лохи!»
Это заключение ее очень обнадежило. С лоха ведь и стрясти можно побольше! Ей вдруг стало весело и легко на душе. И, включив магнитолу, веселая и беззаботная наркоманка, только что бросившая мужа, принялась подпевать в такт знакомой мелодии:
– А-а нам все равно, а-а нам все равно…
Корнев попытался представить себе женщину, которая ехала сейчас к нему в своем джипе. «Блондинка или брюнетка?» – гадал он. В конце концов Корнев решил, что Инга непременно должна оказаться склонной к полноте блондинкой – именно такой тип женщин привлекал его больше всего. Именно таких он высматривал в толпе, именно такие составляли предмет его холостяцких грез. Впрочем, грезы его сильно отличались от обычных любовных…
И еще Корнева очень интересовало, одна приедет Инга или нет. И любопытство его было далеко не праздным. От количества прибывших зависело, сколько человек ему придется сегодня убить – только лишь хозяйку машины или еще кого-то.
Через несколько минут после того, как Инга уехала, Игорь наконец опомнился.
– Что же я наделал… – простонал он. – Как же я мог ее отпустить?!
Он вскочил со ступеньки и выбежал за ворота дома. Джипа, конечно, уже и след простыл, но их элитный поселок соединен с Москвой единственной дорогой – Симферопольским шоссе, и ехать по нему до кольцевой минут двадцать – так что не все потеряно…
«Я ее догоню! – решил Игорь и бросился к гаражу, где стоял еще один автомобиль – породистый трехсотый „мерседес“. – Догоню и уговорю вернуться! У меня получится! Получится!»
Очень скоро «мерин» взревел мощным нутром, как будто заржал, потом чуть не встал на дыбы и вылетел за ворота, словно дикий. Создавалось впечатление, что Игорь еле сдерживает его, хотя на самом деле он и спровоцировал буйное поведение машины, потому что нажал на педаль газа с такой силой, что, если бы не надежный немецкий кузов, она продавила бы пол и вошла еще на полноги в асфальт.
…Инга заметила погоню сразу. Да ее и невозможно было не заметить – черная машина Игоря и в самом деле неслась по дороге, как необузданный жеребец, обгоняя всех подряд, а сам наездник сидел вытаращив глаза и бил рукой по пластиковой гашетке клаксона:
– Дорогу! Дорогу!
«Мерседес» страшно гудел и вызывал в адрес хозяина шквальный огонь критики со стороны владельцев шарахавшихся вправо-влево попутных транспортных средств:
– Совсем сдурел, что ли? Идиот!
Но Игорь не обращал на это никакого внимания. Он впился глазами в маячащий далеко впереди «гранд-чероки» Инги и всеми силами стремился сократить разделявшее их расстояние.
Инга же хотела обратного – увеличить его. Перспектива беседы с Игорем совершенно ее не радовала. Она, конечно, поняла, что он спохватился и попытается теперь уговорить ее остаться, и снова будет тяжелая сцена, и снова будет скандал… Инга всего этого не хотела. Тем более сейчас, когда у нее назначена встреча с покупателем!
«Фиг ты меня догонишь!» – зло шептала она и увеличивала скорость. За это ей тоже доставалось по полной программе.
– Проститутка! – кричал ей вслед толстый дядька на «Волге». – Ездить научись!
– Вот овца! – брызгал слюной из окна «Москвича» парень-таксист. – Купила права, села в иномарку – и думает, что все можно! – И, подумав, присоединился к мнению дядьки на «Волге»: – Проститутка!
За Ингу тут же мстил Игорь, от которого всем приходилось уворачиваться еще резче. В него летела очередная порция ругательств, хотя Ингу все равно поносили больше – за то, что баба.
Так они и ехали, пока впереди не показался пост ГИБДД. Удивительно, но Ингу краснолицый дежурный инспектор прошляпил, – дожевывая бутерброд, наклонился к стоящему на полу термосу, в котором булькал налитый заботливой женой кисель. А когда снова поднял голову, то тут же и увидел, что на такого удачливого ловца, как он, бежит неумный зверь.
Из свистка инспектора раздалась трель, когда, подтягивая на ходу ослабленную портупею, он выбежал из своей будки.
– Стоять! – И его рука с зажатым в ней полосатым жезлом вытянулась в сторону «мерседеса».
– Вот черт… – буркнул Игорь и остановил машину.
Николай Степанович Кудряшов безуспешно пытался разыскать деревню Кусковку, где, по имеющейся у него информации, можно было купить отменное козье молоко. Дело в том, что Николай Степанович был легочником и козье молоко требовалось ему для лечения.
Но решительно никто не мог помочь ему в его поисках.
– А хрен его знает, где эта Кусковка! – отвечали люди на расспросы Кудряшова.
А один гусь так и вообще гнидой обозвал.
И мотался Николай Степанович на своем «жигуленке» по окрестностям Симферопольского шоссе взад-вперед и все никак не мог разыскать нужную ему деревеньку.
– Да где ж она?… – бормотал он, в который уж раз проезжая по одним и тем же местам. – Ни тебе указателей… ни схем…
Наконец он совсем отчаялся и решил повернуть домой, в Москву. Проезжая мимо притулившейся на противоположной стороне придорожной кафешки «Двадцать пятый километр», Николай Степанович снова увидел возле нее того самого красно-черного парня, который некоторое время назад так грубо повел себя с ним.
«Даже смотреть в его сторону не хочется…» – подумал Кудряшов. Он прибавил газку, чтобы поскорей миновать неприятное для себя место, и вдруг двигатель его видавшего виды автомобильчика не выдержал этой последней перегрузки и заглох.
– Ну что ты будешь делать! – расстроился Николай Степанович и вырулил «жигуль» к обочине.
Инспектор покрутил права Игоря и просто сказал:
– Пятьдесят.
В другое время Игорь бы притворился, что не понял, переспросил бы: «Что – пятьдесят?» – или просто возмутился бы, сказал: «Вы чего, вообще уже обнаглели?» – но сейчас он просто достал бумажник, вытащил банкноту и протянул ее гибэдэдэшнику:
– Возьмите!
– Это что? – Тот сделал круглые глаза.
– Пятьдесят долларов, естественно! – раздраженно сказал Игорь. – Не видите, что ли?
– Да вот именно, что вижу! – нахмурился милиционер. – Зачем вы мне их суете?
Игорь окончательно разозлился. Он все еще надеялся на то, что сумеет догнать Ингу, а этот баклан начинает тут дурака валять и из-за него приходится терять драгоценные минуты.
– Вы же сами сказали! – почти выкрикнул Игорь.
– Я? – совершенно искренне удивился гибэдэдэшник.
«Может, он пьяный?» – мелькнуло у Игоря.
И вдруг до милиционера доперло.
– Ах вот вы о чем! – воскликнул он и расхохотался. – Так я ж не про то! Когда я сказал «пятьдесят», то имел в виду, что у вас превышение скорости на пятьдесят километров! Там же ограничительный знак! – И он махнул рукой в сторону, откуда приехал «мерседес».
Игорь даже не обернулся.
– Так что теперь? – нетерпеливо спросил он.
Милиционер посерьезнел:
– Сейчас составим протокол…
– А может, так договоримся? – перебил его Игорь. – Возьмите эти пятьдесят долларов, и я поеду. А? Согласны?
– Я человек честный! – оскорбился инспектор. – Взяток не беру! Так что пройдемте в дежурку, где я и оформлю все как полагается! – Он развернулся и, помахивая правами Игоря, зашагал в свою будку.
Игорь с тоской посмотрел в сторону, куда скрылась Инга, вздохнул и поплелся за ним.
Николай Степанович открыл капот и склонился над двигателем. Потом неопределенно хмыкнул, поковырялся отверткой в каких-то узлах, что-то отвинтил, что-то привинтил, снова сел за баранку и повернул ключ.
Никакого эффекта.
Он опять вышел, почесал бороду, дернулся было со своей отверткой к карбюратору, потом передумал и занялся бензонасосом. Пропыхтел над ним какое-то время, возвратился в салон и еще раз попытался завести «жигуль».
Куда там! Бесполезно.
Пенсионер плюнул и вдруг, почувствовав что-то неприятное, покосился в сторону сидевшего через дорогу красно-черного. Тот смотрел на Кудряшова недобрыми глазами, и только проносившиеся между ними машины сбивали флюиды ненависти, вылетавшие из зрачков красно-черного в сторону Николая Степановича, не давая им разнести пенсионера в пух и прах.
– Странный какой-то… – буркнул Кудряшов и снова пошел ковыряться в двигателе.