– Не беспокойся, это на нас, поэтов, небольшой спрос. А ты получишь диплом переводчика и будешь зарабатывать кучу денег!
Но Лида вовсе не была в этом убеждена.
– Сейчас на эту профессию спрос небольшой, – говорила она. – Чтобы устроиться на денежное место, нужны такие связи… Все забито на годы вперед! Конечно, что-нибудь я заработаю… В какой-нибудь фирме… Да и тебе нужно определиться!
В последнее время Алеша и впрямь определился. Он устроился менеджером в строительную фирму. В строительстве и стройматериалах он не понимал ничего, да этого от него и не требовалось. В сущности, он исполнял функции секретаря, о карьерном росте не думал, но зарплата давала возможность оплачивать комнату и содержать свою маленькую семью. В то же самое время повезло и Лиде…
– Есть возможность заработать, – как-то сказала ей сокурсница. – Конечно, полная халтура, но если напрячься, то тысяча долларов тебе обеспечена.
– Да что ты?!
– Я нашла одно издательство, – делилась та секретами в полуподвале, под лестницей. Там была устроена курилка. Перемена кончалась, студенты разбегались по аудиториям, но Лида никуда не торопилась – она была готова слушать подругу хоть до конца лекции. – Они, в общем, больше торгуют книгами, чем издают их, но в последнее время решили выйти в большое плавание. Начали с чепухи – детективчики, конечно, какие-то переводные. Справочники вроде «Домашнего доктора», «В помощь молодой хозяйке»…
– Ну и?.. – расстроилась Лида. – Я не сумею написать детектив.
– Да и не нужно писать. Нужно только закончить уже написанное!
Девушка непонимающе взглянула на подругу:
– Закончить? Все равно не смогу, детектив есть детектив. Это не мое, ты знаешь.
– Твое-твое! – Та улыбалась как-то загадочно, почти иронически. – Даже не представляешь, насколько это по твоей части!
– С чего ты взяла?
– Ты у нас переводчик? С английского?
Лиде показалось, что она поняла.
– Я слышала о таком. Нужно написать роман как бы от лица английского автора, да? Под псевдонимом? Переписать чужой сюжет?
– Брось, это не тот случай. Понимаешь, они хотят выпустить на рынок такую небольшую бомбочку. Им думается, что это всех заинтригует, и кто знает… – Подружка глубокомысленно выпустила струйку дыма: – Вдруг они окажутся правы? Тогда и ты прославишься, потому что никакого псевдонима не будет. Говорю же тебе – ты должна будешь написать окончание неоконченного романа!
– А почему автор сам не может? – Лида была сбита с толку. – Он умер?
– Ты даже не представляешь, как давно он умер. – Та уже открыто смеялась.
– Ну ладно тебе, Светка, ты так таинственно выражаешься! – взмолилась девушка. – Скажи прямо, что это такое?
Но когда она услышала, в чем дело, ей и самой захотелось смеяться. Она прижала руки к разгоревшимся щекам – Лида всегда легко краснела – и поддержала веселье подруги:
– Закончить «Тайну Эдвина Друда»?! Дописать Диккенса?! Они рехнулись!
– Тысяча долларов, – напомнила Света. – Желающие найдутся, будь спокойна! Я первая узнала, потому и хочу, чтобы ты опередила других! Ты должна это сделать!
Лида уже утирала выступившие от хохота слезы:
– Вот именно я и больше никто?
– Именно ты, – настаивала Света, уже без улыбки. – Во-первых, ты переводчик, во-вторых, ты любишь Диккенса, а стало быть, не напорешь чепухи, в-третьих, ты по крайней мере грамотный человек и у тебя приличный стиль.
– Именно поэтому я и не возьмусь за такую ерунду, – перебила ее Лида. – Это в-четвертых!
– Смотри, пожалеешь! – предупредила подруга. – Напишет за тебя какой-нибудь на все согласный поденщик, заработает свою тысячу, а на Диккенса ему будет плевать! А ты купишь на лотке книжку, прочтешь… И тебе будет стыдно. За Диккенса, что его выставили недоумком, и за себя, что отказалась.
Их спор прервало появление карающей силы – охранник, услышав в конце тихого коридора голоса, явился выяснять, что происходит. Девушки бросились в аудиторию.
Вечером Лида передала это предложение Алеше в качестве веселой шутки. Но тот, к ее изумлению, отнесся к предложению очень серьезно.
– Почему нет? – сказал он. – Это безумно интересно, я бы и сам взялся, но ты же понимаешь, работа все время отнимает.
Неожиданно Лида почувствовала нечто вроде укола ревности. Он бы взялся?! Он, прочитавший только «Оливера Твиста», да и то в детстве? Не знающий и сорока слов по-английски (как его ни натаскивала жена, Алеше с трудом натянули тройку в дипломе). Значит, ему думается, что дописать «Тайну Эдвина Друда» – самый загадочный, странный и непредсказуемый роман Диккенса – пустяк?! И ее поразило, как горяча оказалась эта обида – едва ли не первая обида на мужа.
– Знаешь ли… – натянуто сказала она, отодвигая пустую чашку. – Это весьма специфическая работа.
– Чем же? – Алеша не заметил ее раздражения и спокойно продолжал пить чай.
– Диккенс умер, едва успев написать половину романа. – Девушка в сердцах принялась убирать со стола, муж едва успел спасти от нее свою чашку и сухари. – Нигде в его бумагах не было найдено указаний на то, как дальше развернется сюжет. Ничего нет, представь! Белое пятно! Он поставил перед собой новую задачу – закрутить совершенно ошеломляющую интригу, которая оставит с носом всех, кто попытается раскрыть ее прежде, чем дочитает книгу до конца! Его всегда упрекали за то, что он плохо держит сюжет, что его развязки слишком предсказуемы – чуть ли не с середины романа ясно, чем он окончится. И вот Диккенс решил создать тайну, которую никто не сможет раскрыть вплоть до последней страницы!
– Получился бы классный детектив. – Алеша достал сигарету. – Значит, его упрекали за слабые сюжеты?
– Вот именно. – Лида чуть остыла. – Говорили, что в описании бытовых сцен он достиг совершенства, но это все, за что его следует ценить как писателя. А еще утверждали, что он не умеет искусно раскрывать факты, которые на протяжении романа держал в тайне. Вот он и поставил перед собой абсолютно новую задачу – создать непредсказуемый сюжет, тайну, которую никто не сможет разгадать на полпути! Нет, это безумие – закончить «Эдвина Друда»! Многие пытались это сделать, и у всех получились разные версии!
– Серьезно, были попытки? – все больше удивлялся муж.
– Около десяти. – Лида отодвинула в сторону поднос с грязной посудой. Она, как всегда, вымоет ее позже, когда обитатели коммуналки уйдут с кухни к своим телевизорам. Она будет стоять у ржавой, засаленной раковины с плюющимся краном, а муж будет ее охранять, потому что на кухню может зайти весьма неприятный тип – еще нестарый, брюхатый сосед, который вечно щеголял в сатиновых трусах до колен и проявлял к маленькой девушке слишком живой интерес.
– Вот оно что, – пробормотал Алеша, аккуратно давя окурок. – То есть ты будешь не первая… Тогда тебе нужно написать так, чтобы это отличалось от предыдущих попыток. Сложно…
– Да нет! – снова разгорячилась она. – Нужно написать так, чтобы это было… Было правдой! Тем, что хотел написать сам Диккенс!
В тот вечер они больше не говорили об «Эдвине Друде». Лида чувствовала, что еще немного – и она сорвется, хотя и не понимала, почему такая отвлеченная тема довела ее чуть не до истерики. Ночью она осторожно ворочалась на костлявом диванчике, подминала кулаком пружину, которую считала личным врагом, пыталась согреть спиной холодную стену – отодвинуться было невозможно, мешал спавший с краю Алеша. И впервые, лежа рядом с мужем, думала о другом молодом человеке. О юном, смешливом и легкомысленном джентльмене, которому жизнь казалась забавной игрой, приятной прогулкой… Которого никто не воспринимал всерьез, пока он не исчез – в склепе, во тьме, в ненаписанной части романа.
«Жив или умер? Это знал только сам Диккенс. Последователи и критики утверждали разное. Эдвин умер – предательски задушен своим дядей, погребен в чужом склепе, тело сожжено известью, чтобы не осталось никаких улик. Нет, предполагали другие: он жив – чудесным образом спасся и скрылся в Лондоне, под защитой опекуна своей невесты. А были и те, кто утверждал, будто Эдвин в гриме, в парике, под чужим именем вернулся из Лондона в родной городок, чтобы собрать улики против своего убийцы. Кто прав? Жив или умер?»
…Алеша всегда вставал на час раньше жены. Он сам варил себе кофе, намазывал большой бутерброд и потихоньку одевался, стараясь не разбудить Лиду. Та в это время блаженно раскидывалась на освободившейся части постели и, как правило, просыпалась от звонка будильника, когда комната была уже пуста. Но на этот раз она проснулась оттого, что муж теребил ее плечо:
– Открой глаза! Проснись!
– Что?! – Она задохнулась, испуганно приподнялась на локте.
– Ты сейчас такое говорила! – также тревожно продолжал муж. – Напугала меня! Что – снился какой-то кошмар?
– Я говорила во сне? – Девушка силилась проснуться окончательно, но какая-то смутная тень еще мелькала перед глазами, иногда затмевая реальность. – Что именно?