– Да, кстати – продолжил Дмитрий – прошу заметить, что с постановление прокуратуры о производстве обыска товарищ Беляковский ознакомился, но расписаться отказался. Вы, как понятые должны присутствовать в том месте, где производится обыск и внимательно наблюдать. Если мы найдем что-то – то сразу предъявим это Вам. Понятно?
Понятые снова кивнули
– Приди в себя – прошипел Дмитрий, снова пихнув меня кулаком, и громко продолжил – товарищ Беляковский, вам предлагается перед началом обыска добровольно выдать все имеющиеся у вас вещи, запрещенные к гражданскому обороту. Например – оружие, наркотики. Желаете, что-нибудь выдать?
Беляковский отрицательно покачал головой.
– Выдать не желаете – констатировал Дмитрий – тогда приступим. И последний вопрос, перед тем как мы собственно приступим к обыску. Все ли вещи, деньги и ценности, находящиеся в этой квартире принадлежат вам? Если нет – то укажите, какие именно вещи вам не принадлежат и кому они принадлежат, если не Вам?
– Конечно, все – возмущенно сказал Беляковский – а кому еще может принадлежать то, что находится в моей собственной квартире? Конечно, мне.
– Хорошо. Тогда приступим.
Обыск – это одно из самых сложных следственных действий. В милиции есть настоящие специалисты по обыскам, которые буквально нюхом чуют, где что спрятано. Как говорил нам Григорий Петрович, преподававший криминалистику, нельзя научиться обыскивать. Кому-то это дано, а кому-то нет. Конечно, старый спец, работавший еще при Сталине, маленько преувеличивает. Но то что, специалисты по обыскам буквально чуют, где что спрятано – это есть такое.
Обыскивать лучше всего по часовой стрелке, начиная от двери. На криминалистике нам показывали примерно пятьдесят типичных мест, где преступники, что-либо прячут, кроме того, у каждого почерк свой. Пропускать нельзя ничего. Кроме того, грамотный следователь обычно во время обыска либо сам наблюдает за подозреваемым, либо поручает кому-то делать это. Дело в том, что когда сотрудники, делающие обыск приближаются к тому месту, где что-то сокрыто – подозреваемый обычно начинает нервничать. И если эти реакции, часто неосознанные, подметить – то сразу понятно, на какие места, на какую книгу в книжной полке, например, надо обратить особое внимание. По идее наблюдать за подозреваемым во время обыска должен был я – но мне было в этот момент ни до чего и я вообще боялся даже глаза поднять на Зиновия Ефимовича.
– О как! – внезапно раздался голос Дмитрия, и я аж подпрыгнул на стуле – понятые, внимание!
Я впился глазами в Дмитрия, который с торжествующим видом вытащил из книги тонкую пачку зеленоватых купюр. Доллары!
– Итак. В вашем присутствии, товарищи понятые, мы нашли раз-два…..– двадцать две. Двадцать две банкноты номиналом сто долларов каждая. Итого две тысячи двести долларов. Заносим… в протокол.
Дмитрий положил веер зеленых купюр передо мной, я начал записывать в протокол.
– Подбросили. Подбросили… Это не мои – на Зиновия Ефимовича было страшно смотреть, он сразу как-то посерел – это провокация!
– Разберемся, товарищ Беляковский! – уверенно сказал Дмитрий – пока товарищ следователь пишет протокол, мы еще поищем.
Но больше мы ничего не нашли. Пара золотых цепочек, несколько колец, сберкнижки, двести сорок семь рублей наличными. И все.
В прокуратуре, куда мы приехали уже совсем потемну, было оживленно. Мы приехали предпоследними, шеф и еще две бригады вернулись, оставалась еще одна. Все оживленно переговаривались, шутили, кто-то писал какой-то документ, пристроившись на краешке стола – видимо дооформлял протокол.
– Что нарыли? – Александр Владимирович подошел к нам с Дмитрием
– Доллары – ответил за меня Дмитрий – самые настоящие доллары
– Доллары?! – по тону шефа я понял, что он немало удивлен этим обстоятельством – сколько?
– Две тысячи двести долларов. Стодолларовыми купюрами.
– И все?
– Все… – недоуменно ответил Дмитрий – а что там еще должно было быть? Еще нашли немного золота, сберкнижки, денег немного – но все в пределах. У меня дома золота у жены и то больше.
– А ты что такой смурной? – обратился шеф ко мне
– Устал я, Александр Владимирович – выдавил из себя я – сегодня пять дел дооформил, а под вечер еще и это. Все перед глазами плывет.
– Ладно – шеф потрепал меня по плечу – сейчас разъезжаться будем. Подбросим тебя прямо до дома. Время уже вечернее, клиенты все в КПЗ – пусть ночку там переночуют, а с утра ими и займемся. Утро вечера мудренее, как говорится. Сейчас поедем…
Как мы доехали до дома, я не помню. Не ужиная, я завалился на кровать и тут же заснул мертвецким сном.
Картинки из прошлого
20 марта 1963 года, Иран
Из выступления имама Хомейни
Перед верующими в мечети Азам
" … Горе нашей стране и правящему режиму! Горе нам и всему остальному миру! Горе молчащим улемам и притихшим городам Неджефу, Куму, Тегерану и Мешхеду! Эта мертвая тишина приведет к тому, что наша страна, наша честь, наше достоинство будут растоптаны сапогами израильтян при помощи бехаитов (бехаиты – средневековая секта, часть из которых нашла пристанище в Иране – прим автора ).
Раньше советниками иранских шахов были улемы. А кто советники теперь? Израиль! Наши советники – евреи. В газете "Дуниа" они сами признались, что дали по пять тысяч долларов каждому из двух тысяч бехаитов, по пять тысяч долларов из казны мусульманской нации да еще по тысяче двести туманов (иранская валюта – прим автора ) на авиабилеты. И для чего? Для того, чтобы они слетали в Лондон и приняли участие в антиисламской встрече. Таким образом, им оказано высочайшее почтение. Наши паломники, наоборот, принуждены испытывать самые жестокие трудности и даже подкупать чиновников, чтобы получать разрешение, и только после этого немногие добивались своего. Каким только запугиваниям они не подвергались, и сколько трудностей возникало на обратном пути! Более того, будучи в Мине и в Мекке, они вынуждены терпеть придирки презрительного чиновника, если кто-нибудь выскажет правдивое мнение, что исламу угрожают евреи. Господи, уж не жид ли управляет всеми нами на самом деле? Уж не прожидовлена ли наша страна?…"
Картинки из прошлого
Место, координаты которого неизвестны
Подмосковье, 40 километров от Москвы
февраль 1973 года
Сегодня генерал Горин не принимал никого – с самого утра он заперся в кабинете вместе с чайником, заваркой, несколькими крупномасштабными картами и кучей документов. Сегодня он наметил для себя провести – в одиночку! – предварительный "прогон" плана, который сам практически в одиночку и разработал. Сегодня ему предстояло из разрозненных кусков, разработанных им ранее, собрать шедевр. Примерно наметить сроки тех событий, которые не произошли, но обязательно должны произойти, необходимые ресурсы для этого.
Расстелив на столе крупномасштабную карту Ближнего и Среднего Востока, генерал положил рядом два листа бумаги формата А4, фломастеры и несколько ручек. Сейчас он, нависая над картой подобно полководцу, готовящему генеральное сражение. Рассматривая то одну то другую карту, генерал то и дело делал только ему понятные записи на листах бумаги.
Итак, первая цель – Иран. Цель стратегическая, Гречко здесь прав. Ни для кого не секрет, что Советские войска ушли из северного Ирана в сорок седьмом только после того, как Трумэн пригрозил Сталину атомным ударом. В сорок девятом бомба появилась и у нас – но было поздно, дело было сделано. Теперь же нам предстояло в эту страну вернуться.
Иран граничил с нами, причем граница была очень протяженной, как наземной так и морской. С севера Иран граничил с тремя советскими республиками – Арменией, Азербайджаном, Туркменией. Со стороны Армении на границе – сплошные горы, не пройти. Со стороны Азербайджана и Туркмении – чуть лучше. Но все равно плохо – практически вся территория Ирана представляет собой горы. И тем не менее – плацдармы для сосредоточения войск найти можно. Вот они, родимые – на другом берегу Каспийского моря – в районе городов Решт и Амоль. Именно там можно захватить плацдармы, наладить переброску войск через Каспий и выдвинуться к Тегерану. Тем более, что от этих плацдармов до, собственно, самого Тегерана – меньше ста километров по прямой. Но – опять-таки горы, Эльбрус – это не шутки. Быстрым броском армия до Тегерана выдвинуться не сможет, техника вообще не пройдет. Кроме того – как и в любой восточной стране, наиболее боеспособные части своей армии, до сорока процентов личного состава шах сосредоточил в районе Тегерана. Армия на Востоке – это прежде всего средство укрепления личной власти и только потом – средство защиты чужой земли от неприятеля. Но Тегеран захватывать надо – и быстро, в первые же часы. Придется забрасывать спецназ ГРУ, а потом в час Ч десантировать на Тегеранский международный аэропорт воздушно-десантную дивизию, чтобы занять аэропорт, быстро зачистить его, подготовить к приему тяжелых транспортных самолетов с личным составом и тяжелой боевой техникой. После того, как наладится воздушный мост – не мешкая начинать штурм Тегерана. Возможно, даже одной дивизии ВДВ не хватит – генерал Горин сделал на одном из листов пометку, расчет сил и средств для захвата Тегеранского международного аэропорта, а потом и самого Тегерана сделают люди из Генштаба.