– Вот именно, – вдруг вставил барон Гусслоф.
– Хорошо, – махнул рукой Ларне, – пусть будет по-вашему, хотя в таком случае у нас вместо дипломатии получается демонстрация гордыни, и ничего более. Я пришел говорить не об этом, гх-м, инциденте. Дело, которое привело нас к вашей светлости, касается, увы, того самого молодого принца. Один из офицеров нашего дорогого барона встретил юношу в порту Ангрен в компании человека, имеющего репутацию международного авантюриста, причем авантюриста крайне удачливого. Имя этого человека наверняка известно вам не хуже меня, ибо я, ваша светлость, говорю о Седже Терсио…
Дериц поднял руку, и господин Ларне умолк на полуслове. Лицо графа стало задумчивым, и от этой его задумчивости на гостей повеяло колким северным ветром.
– Ваш офицер, я надеюсь, достаточно надежен? – спросил он, поворачиваясь к Гусслофу.
– Более чем, – поспешно ответил тот. – Ненадежных людей у меня на корабле нет и быть не может. Вы, ваша светлость, достаточно осведомлены о специфике нашей службы.
– Прошу прощения, барон. Возможно, мой вопрос показался вам бестактным, но я обязан был его задать. Что ж, – граф Дериц повернулся к господину Ларне и выдавил кислую улыбку, – продолжайте, старина. Вы, я так полагаю, хотите напомнить мне о том, что бабушка нашего принца была той самой дамой, чей папаша однажды объявил, что его королевская кровь куда чище, нежели у Его Величества, а потому он готов надеть «доспех мятежа».
– И следующим же утром его нашли удавленным, – понимающе усмехнулся Ларне. – Вы, как всегда, правы, господин граф. Разумеется, наш добрейший принц вполне осведомлен об этом недоразумении, а также о чистоте своей крови. Принцев у нас немало, я даже иногда думаю, что их слишком много… но принц, способный доставить хлопоты Трону, – это уже что-то особенное, не правда ли?
Барону Гусслофу вдруг показалось, что на щеках Энгарда Дерица вспыхнул румянец, но длилось это слишком недолго. Воздухоплаватель моргнул, а в следующее мгновение Дериц выглядел все так же невозмутимо.
– Вы сегодня на редкость откровенны, дорогой Ларне. Кажется, таким я вас еще не видел!
– Терсио кредитовал старые южные семьи…
– Вы полагаете, что я об этом не слышал?
– Важно не это. Я имею основания опасаться, что, имея такого союзника, как наш принц, он способен устроить на Юге определенные волнения. Которые, вне всякого сомнения, будут использованы его хозяевами из Ла-Велле в борьбе за Рашеро. Дворянство Юга нищает на глазах, спесь соперничает с глупостью, но во всех своих бедствиях они винят не себя, а исключительно Трон. На мятеж у них сил не хватит, но крику, я думаю, будет много. А это значит, что столичные финансисты начнут спешно выводить с Юга свои активы, и на их место придут вездесущие лавеллеры. Следом они ринутся обрабатывать Рашеро, и мы уже никак не сможем им помешать. Наша промышленность не получит необходимое ей сырье, а через пару десятков лет мы с вами обнаружим, что весь наш Юг уже перестал быть Пеллией…
Дериц снова поднял руку, прося тишины, и Ларне послушно умолк.
– То, о чем вы просите меня, – невозможно. Я поставлен на свое место для того только, чтобы блюсти незыблемость порядков, на которых выстроена Пеллия как таковая. Но, конечно же, некоторые меры принимать придется – вне зависимости от того, нравятся они мне или нет…
Граф проводил своих гостей до самых дверей особняка, вызвав тем немалое удивление дворецкого. Гусслофа он успокаивающе похлопал по плечу, а господина Ларне – обнял. Когда мужчины ушли, Энгард Дериц стремительно метнулся к лестнице на второй этаж.
– Олеуса ко мне, немедленно! – бросил он, не оборачиваясь. – И дежурного курьера!
* * *Холодный, злой северо-восточный ветер, поднявшийвоздушниковся вскоре после рассвета, заставил коменданта воздушного порта Гэтисс с неудовольствием набросить на плечи новенькую, недавно выданную кожаную куртку с меховым воротником. Комендант, господин Ланти, был небогат и многодетен, а поэтому старался беречь казенное обмундирование – Пеллия не отличалась щедростью в отношении офицеров-воздушников.
– Мой господин, – на пороге кабинета почти бесшумно появился дежурный офицер службы воздушного наблюдения, одетый в плотный брезентовый плащ, – корабль князя Маттера войдет в зону через три минуты. Западный пост принял его семафор.
– Я понял, – Ланти вскочил, схватил со стола перчатки с высокими раструбами, – благодарю вас. Объявите полный сбор наземной швартовочной команде.
– Машины уже разогреты, – вытянулся офицер. – Люди ждут у ворот главного укрытия.
Господин Ланти пробежал мимо почтительно пригнувшегося офицера, скатился по лестнице со второго этажа командной башенки и выскочил на летное поле. Ветер уже растерял свою утреннюю злость, поэтому лопасти большого указателя скорости потока, укрепленного на решетчатой мачте неподалеку от поста исчислителей погоды, вращались совсем не так стремительно, как полчаса назад, когда комендант, раздраженный похолоданием, затребовал себе сводку давления и влажности.
С запада доносилось басовитое гудение двигателей огромного воздушного корабля: сам он пока не был виден из-за леса. Ланти бросил привычный взгляд на конус-ветролов, потом на указатель скорости и нахмурился. Многим другим капитанам он, пожалуй, отказал бы в посадке, но князь Маттер Лоттвиц-Лоер – дело другое. Его «Даамир» – едва ли не самый мощный корабль во всей Пеллии. И уж точно – самый дальний, ведь всем известно, что князь Маттер ведет дела за Восточным Океаном, а пересечь такое расстояние способен не всякий пароход, что уж говорить о воздушных судах.
Ланти едва успел проверить готовность швартовщиков и выставить сигнальщика с его яркими флагами, как над лесом показался громадный заостренный нос «Даамира». Как предполагалось, корабль шел очень низко, буквально над самыми вершинами многовековых деревьев. Снизу его удлиненный гладкий корпус был выкрашен в матово-черный, верхняя же часть, как знал комендант, сверкала ослепительным серебром.
В лучах солнца блеснули гнутые стекла нижней ходовой рубки, и Ланти показалось, что он видит за пультом управления самого князя – высокого, стройного и стремительного, несмотря на седые нити в короткой аккуратно подстриженной бородке.
«Даамир» заходил на швартовочную площадку главного укрытия очень чисто, а для такого ветра – практически идеально. Зализанные каплевидные короба третьего и четвертого моторов лишь раз качнулись на осях ориентации, доворачивая острую корму с плавниками воздушных рулей, и вот из носа воздушного корабля выстрелили два толстых каната, тотчас же пойманные десятками рук. Следом за носовыми были схвачены и кормовые. Еще несколько секунд – канаты были заведены в кольца барабанов, задымила, запыхтела машина, притягивая воздушного кита к земле: господин Ланти перевел дух и поднял в приветствии обе руки. Как он и предполагал, сигнальщику работы не нашлось.
Князь, как всегда, выскочил из ходовой рубки первым.
– Ваша команда – выше всяких похвал, дорогой Ланти! – Он быстро обнял коменданта, потом повернулся в сторону и коротко поклонился швартовщикам, которые ответили ему восторженным ревом. – Впрочем, – продолжал князь, возвращаясь к коменданту, – я бы очень удивился, если на Гэтиссе что-то пошло наперекосяк… однако вы что-то невеселы, Ланти? Какие-то неприятности? Опять дети?..
– Я немного обеспокоен, господин князь, – господин Ланти распахнул куртку и сдвинул на живот небольшую кожаную сумку, что висела у него под левой рукой на ремне. – Вам срочное послание, которое курьер вручил мне лично в руки… Послание это, как я понимаю, – из Серебряного Покоя.
– Это наверняка от одного моего старого друга, – Маттер успокаивающе улыбнулся, но в глазах его комендант ясно разглядел холодные искорки тревоги. – Друга детства, я бы сказал.
Он взял в руки плотный сероватый пакет, прошитый красной ниткой, рассмотрел печать и повернулся к Ланти:
– Дружище, одолжите-ка мне дежурную машину? Мне срочно нужно в столицу. Штурману моему передайте, чтобы он пополнил объем несущего газа до нормы, заправил топливный, проверил двигатели и держал команду здесь. Под рукой. Эх, не везет! Похоже, я уже немного опоздал, будь оно все проклято…
Глава 2
Серо-голубой экипаж коменданта с рычанием взял подъем на холм Эстро, свернул налево за фонтаном и вскоре остановился в десятке шагов от солидного двухэтажного особняка, недавно перестроенного согласно моде новой эпохи. Водитель, юноша в ладно сидящей на нем форме Королевского Воздушного Флота, выскочил на брусчатку, скрипнул тяжелой пассажирской дверцей:
– Вот тебе на стаканчик, парень. – В ладонь ему упала серебряная монета, и князь Маттер, схватив прямоугольную сумку с плетеными кожаными ремнями, быстро зашагал к ступеням подъезда.