— Дочь моя, прошу, выйди к нам! — воскликнул Мадог, заходя внутрь.
Гвидион замешкался на пороге, не зная, чего ему ожидать. Вдруг ему предстоит встреча с самим драконом? Принцу хотелось, чтобы рядом с ним был его друг, и их собака, и верные кони. Как сквозь сон принц услышал отчаянный лай Мили. Мысли путались. И вдруг перед Гвидионом предстала прекрасная дева в бело-золотом одеянии.
— Это моя старшая дочь Эри, — представил ее Мадог.
Гвидион вошел во дворец вслед за ними. По дороге он думал: «Если после стольких утрат и тягот все вдруг решилось само собой, не иначе везение Огана по-прежнему с нами?..»
Принцесса была так хороша собой, так юна и добра! Гвидион сразу разглядел ее чистую душу. Стоило Эри улыбнуться, как он понял, что красавица не подозревает о злодеяниях, которые творят ее жестокий отец и коварная сестра.
Гвидион взял Эри за руку, и все подданные, присутствовавшие в замке, радостно приветствовали их. «Наш принц» — так они теперь его называли. Если среди них находились бывшие подданные короля Бана, их радость, вполне возможно, была искренней, ведь Гвидион вернул им надежду на избавление от власти Мадога. Заиграли волынки. Молодых повели в пиршественный зал. Какая-то женщина подарила Эри букет цветов (где она их только нашла в этом выжженном крае?).
— Овэйн! — крикнул Гвидион, оглянувшись и нигде не видя ни своего друга, ни Мили. — Овэйн!
Принц отказался идти дальше без своего спутника. В конце концов Овэйну удалось его догнать. Вид у него был испуганный. Гвидион тоже порядком встревожился. Вместе с толпой друзья вошли в зал: там играли волынки, кружились танцоры и пахло едой и элем.
«Все слишком просто получается, что-то тут не так», — думал Гвидион. Он решил ни за что не расставаться с Овэйном и Мили и никому не отдавать свой меч. Принц изумленно озирался по сторонам: Мадог устроил настоящий свадебный пир, — не иначе, колдун начал готовиться к празднику за несколько дней до их прибытия.
«Но откуда он узнал о том, что я скоро приеду? — недоумевал Гвидион. — Неужели Мадог точно так же готовился к встрече с остальными рыцарями? А потом на поминальных тризнах потчевал своих подданных свадебными яствами?»
От одной мысли об этом принц похолодел и даже хотел было отпустить ладошку Эри, но Мадог уже ждал молодых возле трона. Он соединил их руки, произнес слова клятвы, которые новобрачные повторили за ним, и провозгласил их мужем и женой.
В голове Гвидиона в этот миг пронеслось: «Будь что будет…»
— Отныне и до конца дней… — завершил церемонию Мадог. Он еще раз соединил руки молодоженов и сказал: — Как только появится наследник, принц Гвидион получит во владение треть моих земель. Что до его отца, то он будет править своим королевством, покуда жив.
Заключительная часть обещания — «покуда жив» — не слишком понравилась Гвидиону.
Между тем Мадог продолжал свою речь.
— Объявляю вас мужем и женой! — повторил он трижды, словно заклинание. — А теперь, дорогой зять, ты можешь поцеловать невесту.
Радостный гул толпы напоминал шум моря. В глазах Эри тоже волновалось море — глубокое, синее, бездонное. Мили зарычала, когда Гвидион поцеловал Эри сперва один раз, потом другой, потом третий.
Гудели волынки, смеялись гости. Наверняка здесь веселились бывшие подданные короля Бана, и короля Луга, и короля Лугана. Гвидиону хотелось думать, что он и впрямь победил, подарив радость людям. Ведь это значит, что больше не будет кровопролитий и захватов земель и отныне Мадог станет их мирным соседом, не хуже самого несносного из них, а в хорошем настроении, может быть, даже немного лучше.
Сидя по правую руку от Мадога и по левую руку от своей невесты и время от времени обмениваясь взглядами с Овэйном, Гвидион думал, что, возможно, у него действительно есть шанс выбраться отсюда живым. При этом, однако, ему никак не удавалось придумать, как это осуществить: как сбежать с пира и оставить красивую молодую жену, любимую дочь Мадога? Служанки сновали туда-сюда с цветами, факелами, полотенцами, щетками, подносами и тарелками. Эль лился рекой. Танцоры прыгали и кружились — вдруг один из них натолкнулся на разносчика эля, и они повздорили. Но стоило Мадогу подойти к ним, как оба пали перед ним ниц. В зале повисла зловещая тишина.
Драчунов спасла Эри. Она рассмеялась и захлопала в ладоши — ее смех звучал робко и несмело, но тут вслед за ней расхохотался король, и вскоре в зале уже вновь царило прежнее веселье. Гвидион вздохнул с облегчением, а Эри взяла его за руку и улыбнулась. Принц опять залюбовался морской синевой ее глаз.
— Несите еще эля, — крикнул Мадог, — да смотрите не пролейте ни капли!
Стало быть, у злого колдуна тоже было чувство юмора. Стоило Гвидиону отвернуться, как ему снова наполнили кубок. Он старался не пить много и время от времени посматривал на Овэйна. Тот тоже не спускал с него глаз. А Мили нашла себе отменную косточку и грызла ее под столом.
Пили за здоровье молодых, за их благополучие, за счастье и достаток — тосты звучали один за другим, и принцу приходилось постоянно прикладываться к кубку. Мадог смеялся и называл Гвидиона самым лучшим зятем в мире. Колдун расспрашивал принца о стычках с разбойниками, потом приглашал его приезжать к нему в гости с друзьями, родственниками и всеми, кого он пожелает взять с собой. После этого Мадог хлопнул Овэйна по плечу и спросил, женат ли он. Узнав, что тот холост, колдун поманил юношу в соседний зал, где, по его словам, было немало юных прелестниц, способных славно развлечь рыцаря, оберегающего покой своего друга в первую брачную ночь.
Овэйн смутился и попытался было подняться из-за стола… Но тут эль ударил ему в голову, и бедняга снова сел, подперев голову рукой. Гвидион обеспокоенно посмотрел на него, но тут Мадог коснулся руки принца и, отодвигая от него очередную кружку эля, сказал вкрадчивым голосом:
— Думаю, уже все готово для брачной ночи.
Гвидион поднялся и проводил невесту в женские покои, где ее ждали служанки.
— Овэйн! — окликнул принц друга.
Овэйн встал и что-то сказал Гвидиону, но крики пирующих и громкие звуки волынок заглушили его слова. Принц заметил, что его друг чем-то расстроен. Придворные дамы попытались было увести Гвидиона к молодой жене, но он не позволил. Наконец, Овэйн, раскрасневшийся от эля и стыда, сумел подойти. Но их тут же окружили другие рыцари: одни отпускали скабрезные шуточки, другие предлагали очередные тосты.
Мадог пригласил Гвидиона подняться по лестнице в супружеские покои. Гости провожали принца, поднимая кубки в его честь, Мадог обнимал его и называл своим сыном, о котором всегда мечтал. Колдун говорил, что отныне и навек в Диведе воцарится мир, обещал жить в согласии с отцом Гвидиона и всем его родом, пророчил принцу безоблачное будущее…
У Гвидиона голова шла кругом. От шума голосов звенело в ушах. Мадог повел его наверх, Овэйн и Мили попытались было следовать за ними, но их остановили. Лай Мили еще долго раздавался в пиршественном зале. Между тем Гвидиона привели в супружеские покои. Перед ним распахнулась дверь опочивальни…
Внутри было совсем темно.
Гвидион замешкался, чувствуя себя последним трусом. Провожавшие его рыцари засмеялись, кто-то из них даже слегка подтолкнул его сзади. Звать на помощь Овэйна в такой момент принц посчитал постыдным. Он переступил порог, и дверь за ним захлопнулась.
В темноте он услышал неясный шорох: на миг ему показалось, что это шуршит драконья чешуя. Но тут в тишине раздался нежный голос Эри:
— Мой супруг, это вы?
Свет звезд проникал сквозь закрытые ставни. Постепенно глаза Гвидиона привыкли к темноте, и он начал различать очертания мебели. В комнате стояла кровать — это шорох крахмальных простынь он принял за шелест чешуи дракона. На кровати принц разглядел женский силуэт — звездный свет падал на обнаженное плечо.
Гвидион в нерешительности замер у двери. Потом он чуть приоткрыл ее и выглянул в коридор: там, опершись на меч, стоял Овэйн. Они оба смутились и отвели глаза.
— Я здесь, мой господин, — сказал Овэйн, дыша парами эля.
Прежде он никогда не называл Гвидиона «господином», но сегодня он чувствовал себя совсем растерянным.
— Остальные ушли пировать, а я буду сторожить. Клянусь, я всю ночь глаз не сомкну.
Гвидион, однако, по-прежнему тревожился. Чего бы он только не отдал за возможность выбраться из этого замка и, отвергнув сладкие обещания Мадога, мчаться сломя голову домой за родительским советом, за помощью и защитой, как в детстве!
Но принц поборол себя.
— Хорошо, — сказал он Овэйну и, закрыв дверь на щеколду, снова оказался в темноте.
— Мой господин, — ласково позвала Эри.
Гвидион почувствовал себя глупо: пока они с Овэйном скрытничали, как мальчишки, собравшиеся воровать яблоки в саду, молодая жена ждала его, томясь страхом и смущением. Принц тоже изрядно волновался.