И все это случилось потому, что тогда, в первый день, он разыскал ее. Утопая в траве на той самой поляне, где так легко прошла она, проскользнув, точно виденье, Эрто водил лучом вдоль дорог и тропинок, пока не нашел ее... Он проводил ее до самого дома и решил, что устроится неподалеку. "Валентина!" - произнес он утром вслух ее имя. Мир за окном был прозрачен, светел и звонок.
Эрто поселился в квартире профессора (хозяин чаще всего был занят на работе, на конференциях, в редакциях и еще бог весть где). В одной из трех комнат он поставил перегородку с помощью сканирующего прожектора дельта-волн, так что она воспринималась как подлинная, реальная перегородка и была тверда на ощупь, точно стена. Чтобы профессор не заметил переустройства квартиры, Эрто чуть сократил размеры других комнат, передвинув временно стены, так что убыль в несколько квадратных метров равномерно распределилась по всей площади комнат и была на глаз незаметна.
Как-то профессор застал его в библиотеке. Эрто разговаривал по телефону с Валентиной и прослушал шаги в коридоре, обычно служившие естественным предупреждением.
Решение нашлось моментально. Вполголоса попрощавшись с Валентиной, Эрто обесточил электрическую сеть (микрогенератор навел в проводниках токи противоположного направления, которые погасили напряжение). В полутьме он вскочил на стул, на минуту осветил квартиру, опять погасил свет и, наконец, при полном сиянии люстр, профессорских бра, настольных ламп и прочих светильников торжественно провозгласил:
- Готово, товарищ профессор, теперь сеть в полнейшем порядке!
- А что, собственно, случилось?.. - недоуменно спросил профессор (его звали Леонид Александрович, но Эрто раз и навсегда решил во время подобных встреч обращаться к нему сугубо официально).
- Как же так, товарищ Зворыкин! И вы еще спрашиваете... Знаете ли вы, что в вашей квартире минутой позже произошел бы пожар? Розетка греется, и патроны плохие. Вот здесь распишитесь... И в следующий раз сами вызывайте нас, не дожидаясь, пока сработают датчики, по счастливой случайности проходящие проверку именно в вашем доме и в вашем подъезде. И не заставляйте нас прибегать к крайним мерам.
Сказав это, он удалился, предоставив профессору Зворыкину возможность домыслить случившееся.
Через несколько дней Эрто, работая в библиотеке Зворыкина, обнаружил оставленную на столе рукопись под названием "Проблема контактов с внеземными цивилизациями". Рукопись являла собой приятное открытие. "Кажется, я явился точно по адресу", - подумал Эрто. Он бегло пробежал рукопись. Это была статья для журнала, и в ней очень сжато излагались взгляды Леонида Александровича на возможности поиска разумного начала в космических безднах. Выходило, что найти его труднее, чем иголку в стоге сена.
О преступлениях перед будущим
Молибдена в земной коре в сотни раз меньше, чем родственного ему элемента никеля, а роль его так велика, что это уже послужило основанием для одной красивой гипотезы, созданной здесь, на Земле. Для профессора Зворыкина и его коллег это была только гипотеза. Для Эрто - факт. Да, химический состав среды отражается в биологическом строении ее обитателей. И содержание молибдена в живых тканях здесь, на Земле, повторяет законы его распространения во многих звездных мирах...
Профессору Зворыкину оставалось сделать еще один шаг. Ведь сама посылка с молибденовой звезды генетического кода сюда, на Землю, и на другие планеты являла собой блестящий пример контакта. Это, если можно так сказать, материализованная информация уже предполагала развитие разума вполне определенного типа и его носителя - человека, и незачем было посылать радиосигналы. Они не открыли бы ничего нового, если были бы поняты, и не ускорили бы событий. Что может человек открыть в мире такого, что не жило бы уже в нем самом?
Прошло едва больше месяца (сорок два дня, если быть точным), и многое стало для Эрто понятным. Он видел, как ставили вышки первой телевизионной станции в поляре-городе под крышей за шестидесятой широтой, как строили мост через северный пролив - его опоры касались низких северных облаков, а стаи казарок летели под ним, точно видели перед собой дверь, распахнутую прямо в северные раздолья. Он ощущал тревожный ритм гигантских машин, делавших чугун, сталь, прокат, цемент, бумагу, - о них говорили страницы газет, и с ослепительной улыбкой на устах сообщали девушки - дикторы телевидения.
Эрто ощущал ритм, пульс этой жизни, с трудом втискивавшейся в экраны и журнальные полосы, и однажды он поймал себя на желании бросить свои ежедневные занятия в библиотеках и попробовать хоть на один день стать таким же, как все эти люди, которым было дано так много узнать в будущем... Ему хотелось бросить все и заняться хотя бы исследованием арктического шельфа, с тем чтобы кое-что из найденного оставить, подарить этой гостеприимной Земле. Пусть это будет нефть, вольфрам, слюда или олово, разве это не оптимальный вклад в развитие цивилизации вообще и межзвездных связей, в частности?
- Нет, - сказала Вэлта. - Мы поможем им, но не так.
По ее словам, именно тот тип генетического кода, который был общим для них самих и для Земли, предполагал бесконечное развитие разумного начала, но только при одном важном условии: если люди не совершат преступлений перед будущим. Сломанная ветка или убитая бабочка - ничто или почти ничто (тоже преступление, хотя и маленькое, но это преступление не перед завтрашним, а перед сегодняшним днем). А выпитая чугунными глотками заводов река не только исчезает из будущего, но становится началом цепочки необратимых изменений. И океан - колыбель жизни, и суша - зеленое раздолье, вышитый подол цветистого весеннего наряда планеты, неприкосновенны. И все же их коснулись руки, не ведающие, что можно и что нет. Как быть?
- Я думала об этом, - сказала Вэлта, - даже для нас задача непростая... И знаешь, какой есть выход? Он похож на сказку. - Она задумалась, словно пытаясь что-то припомнить. - Да, это сказка из фонда Корабля. О царевиче и сером волке, о живой и мертвой воде. Быть может, ты читал...
- Мне посчастливилось найти эту сказку и много других. Именно я передал их в дар Кораблю.
- Вернулся черный ворон и принес две склянки: одна с водой живой, другая с водой мертвой... Помнишь?
- Еще бы! Это невероятно: угадать секрет живой воды...
- У них была живая вода, Эрто. Наши биологи уверены в этом. Им помогла природа. Благоприятное стечение обстоятельств - и вот случай помог родиться живому ключу, бьющему из-под земли. Быть может, это произошло где-то на Урале, или западнее, - гадать трудно, рассказы превратились в сказки и долго-долго передавались из уст в уста.
- А живая вода?
- Ключ иссяк, ложе ручейка высохло и заросло степными травами попробуй отыщи заветное место!
- И мы откроем им секрет живой воды?
- У них многое готово, в сущности. Трубопроводы от месторождений нефти и газа тянутся вдоль северных побережий, сворачивают на юго-запад, к истокам больших рек. Со временем эти гигантские трубы будут пусты (строятся и строятся атомные станции!). Вот тогда они и пригодятся... Совсем небольшие добавки микроэлементов - и этого достаточно. Лучше целые реки такой обогащенной воды, чем одна-единственная склянка из сказки.
- Вы предлагаете подавать раствор с микроэлементами по трубам. К самым истокам рек? Это сложно.
- Вот и нет. В морской воде уже есть все микроэлементы. Стоит добавить к речной воде одну тысячную часть воды полярных морей - и у нее появятся два удивительнейших свойства: прозрачность и способность лучше поддерживать жизнь. Что ты об этом думаешь?
...Едва поддавшись иллюзии, едва уверовав, что она искренне больше всего на свете хотела узнать лишь его мнение и просила об этом - она его! - Эрто вдруг понял истину: она всегда лишь хотела возбудить интерес, любопытство, приобщить его к свершавшемуся здесь, на этой планете, ее руками и руками ее друзей. И сейчас - тоже. И он вдруг понял, что был уже ближе к этому далекому миру, до странности реальному, притягивающему, к согласию с его сегодняшними идеалами, к их приятию, чем к стремлению сделать его похожим на эталон рационального, подсказав готовые схемы.
Чисты, спокойны и четки линии ее лица. Выпуклые губы и чуть впалые щеки воплощали застывшую красоту, Это почему-то вызывало сейчас легкую неприязнь... Лицо Вэлты точно маска. Неведомый мастер будто бы скопировал тончайшие черточки с другого, живого лица, с лица Валентины, глаза которой меняли, казалось, даже свой цвет, и губы дрожали и сжимались от счастья, желаний и стыда, когда звездная россыпь за окном, казалось, тонула в ее зрачках...
Бабочка влетела вдруг в окно, шумно захлопав крыльями, и словно прилипла к стене в затемненном углу.
- Крапивница, - бесстрастно отметила Вэлта. - У нас скоро будет гроза. Этим летом гроз больше, чем обычно здесь бывает.
Эрто накинул плащ, вызвал лифт, спустился на первый этаж, потом, словно вспомнив что-то, поднялся пешком до почтовых ящиков, включил инфракрасный фонарик и просмотрел корреспонденцию профессора. В ящике лежали две ежедневные газеты, брошюра подписной серии "Проблемы изучения космоса" и письмо.