Sanych Хакеры. Точка невозврата
Вместо предисловия
Вся эта хрень началась после того, как Ринат решил поставить себе сетевые имплантанты. Хотя на самом деле можно было бы сказать, что все случилось гораздо раньше, когда клан Темных Душ (в миру – DarkSouls) нарыл открытый контракт на пять зеленых лимонариев и выпустил на свободу программулину с именем Алиса. Но клана уже нет, Алиса существует как неизбежное зло, к которому постепенно привыкаешь, а хрень началась из-за сетевых имплантантов и «Девелопмента».
Считалось, что это китайских рук дело. Они со своей миниатюризации переключились на нейролингву – изначально хотели с помощью программирования контролировать процессы рождаемости, а научились контролировать совсем другое.
И прошло-то всего несколько лет, а уже в любых квалификаторах внесена профессия брейнпрограммиста. На них большой спрос, на тех, кто может программировать человеческий мозг, кто может перенастроить и подчинить самый сложный орган человека. Хороший брейн-прогер сможет написать все что угодно, начиная от софта для выработки ферментов, отпугивающих насекомых, и заканчивая модификациями «Девелопера» – программы, управляющей развитием человеческого тела.
Нарастить мышцы и сделать красивую фигуру. Подлатать пропитанную алкоголем печень и прочистить прокуренные легкие. Таким программированием можно было вылечить человека от многих болезней… а можно и уничтожить его, допустив всего лишь одну ошибку в алгоритмах. Случайно… Или не случайно.
Ринат знал об этом программировании больше, чем кто-либо другой. Ну… во всяком случае, он так считал. И знал, что без имплантантов сейчас в Сеть не сунешься. Знания знаниями, но все решает обвес. Так он сказал Алисе.
В ответ программа посоветовала ему почаще думать… ну и как обычно. Слово за слово, потом Ринат поставил себе первый сетевой имплантант, а Алиса, как обычно, сказала, что теперь он предоставлен сам себе.
Он и был предоставлен сам себе. Жил один, в деревне под Ростовом, в доме, до отказа забитом последними техническими ноу-хау. Включая, разумеется, интерактивный кинотеатр. Впрочем, техникой был богат не только дом. Тело Рината, а точнее, голова делала из хозяина самого что ни на есть настоящего импа. А что поделать – требования к брейн-программингу высоки, одними ручонками много не наработаешь.
И вроде поначалу все шло нормально. Заказы кое-какие, туда-сюда… а потом поезд жизни начал притормаживать. Тоска по былым временам, вопросы вроде «а что было бы, если бы тогда…». В общем, состояние нестояния, основанное на ностальгическом тупизме. Дело было вечером, делать было нечего, а вечеров тех было не счесть. Когда Алиса поинтересовалась у Рината, чего он все-таки хочет, тот ответил, что не знает. Алиса тогда сказала, что это плохо. И больше никогда не касалась этой темы. Да и вообще, было такое ощущение, что она забила на Рината.
Часть 1 Инкубатор
– …Роботификация вашего семейного гнездышка может пройти незаметно, если это будем делать мы. Индивидуальная разработка техплана, полноценный динамический поток… «Истек текнолоджи» – будущее станет настоящим. Оставьте бытовые проблемы нам и живите полноценной жизнью уже сейчас…
– Тасик? Привет!
Он думал, что уже забыл ее. Сколько лет-то прошло. Думал, что все уже давно угасло. Не забыл. Не угасло. Вспыхнуло даже с новой силой и, наверное, с новой тоской.
Достаточно было просто увидеть ее и услышать ее голос.
Тасик. Его так не называли… да вот столько же лет, сколько он ее не видел. Последний раз на выпускном. Когда они после набережной, уже утром, собрались во дворе школе и клятвенно обещали друг другу продолжать общаться, собираться каждый год всем классом…
Чушь. Все это оказалось только словами. За все эти годы (сколько – пять, шесть?) они так ни разу и не собрались.
– Привет, Бьянка.
Наверное, стоило бы обрадоваться… Все одно и то же. Сопли надоели.
Год понадобился только для того, чтобы убить. В первую очередь себя. А потом еще какое-то время, чтобы все это забыть.
И сейчас, увидев ее и поняв, что ничего не забыто, он не хотел радоваться. Больше всего хотелось встать и уйти.
– А ты что тут делаешь? Как ты сюда попал?
Как он сюда попал? В новый, недавно открытый элитный клуб, один из самых дорогих в Москве. Где нет фейс-контроля, потому что вход только по приглашениям или членским билетам, а коктейли стоят раз в пять дороже, чем в любом подобном заведении.
Что он тут делает?
– Зашел вот… посмотреть…
По большому счету, тут и смотреть нечего. Нет никакой разницы между этим заведением и каким либо другим. Схема повторяется уже много лет: сначала открывается новый супердорогой клуб и все устремляются туда, потом проходит какое-то время и открывается еще один, более дорогой клуб, в котором отдыхать «еще круче». И все бегут туда – не потому, что там лучше делают «маргариту» или красивее телки на сцене. Коктейли одинаково хороши, и стриптизерши все на одно лицо. Цель у всех одна – показать, насколько они круты, что могут отдыхать в таких заведениях. Через месяц откроется новый, еще более дорогой клуб, – и все перейдут туда. Останутся, конечно, те, для кого новые цены покажутся «уж слишком». А самые-самые пойдут дальше. Естественный отбор.
– Ты не рад меня видеть, я не поняла?
Она была пьяна. Видимо, с самого начала тут. Хотя, может, приехала с какой-нибудь другой вечеринки. Это она со школы любила – движения ночью с пятницы на понедельник, коктейли, чилл-ауты, танцполы. Могла за ночь пол-Москвы объехать, посетив кучу заведений, везде с кем-то поздороваться, поцеловаться, обняться и перекинуться словами.
– Рад, конечно. – Он изобразил улыбку. – Как дела?
– Ну наконец-то ты соизволил поинтересоваться. – Она села за столик напротив него и махнула официанту. – «Маргариту» принесите.
Вкус у нее не изменился. «Маргариту» она пила и раньше, еще в школе.
– Работаю моделью, – сказала она, закуривая сигарету. – Недавно подписала контракт с одним рекламным агентством, сегодня отмечаю. Я уже снялась в одной из реклам «Истек текнолоджи». Видел, наверное?
Не видел, однако кивнул, делая вид, что понимает, о чем идет речь.
– Молодец. Хороший контракт?
– Да просто сумасшедший. Очень хочу купить квартиру… Я ведь сейчас не у родителей живу, а снимаю возле Лужников. Но сперва возьму машину. Очень хочу купить машину. Что-нибудь недорогое, тысяч за пятнадцать–двадцать…
Возникло такое ощущение, что она рекламирует свою жизнь, как дорогую вещь.
Тем не менее он улыбнулся и сказал что-то вроде того, что желает ей удачи и карьеры.
– А ты как? Чем занимаешься, Тасик?
Вопрос был задан для приличия. Неудачники ее не интересовали.
Бьянка всегда хорошо разбиралась в шмотках. Во всяком случае, в их качестве и стоимости.
Brioni.
Terry Yo`ng.
G-Unit.
Он выглядел белой вороной в своем пятидесятиевровом свитере и джинсах, которые можно купить только в маркетах Маленького Китая. Зачем ей знать, чем он занимается? Тем более что у него не было вменяемого ответа.
Стас пожал плечами, махнул рукой и выдавил:
– Да, честно говоря, ничем. Там сто грамм, тут сто грамм – на то оно и утро.
Неудачная шутка не вызвала у нее улыбки. Вместо этого она неожиданно спросила:
– Как Костя? Слышала, он в Германии?
Кивнул в ответ.
Да, Костя в Германии.
Брат был прав, когда сказал: рви отношения с ней, рви немедленно, пока не затянуло болото до безумия.
Подошел официант, поставил перед ней бокал с коктейлем, взял у нее гостевую, провел по кард-детектору, прикрепленному к левому плечу, вернул карточку и удалился.
– Он…
Она осеклась. Рядом с их столиком появилась чья-то фигура. Набриолиненный парень, слегка мускулистый, одетый явно не на рынке, с модной татушкой на предплечье. Нагнулся, поцеловал Бьянку в ухо и посмотрел на Стаса.
– Хай.
– Привет, – равнодушно ответил Стас.
– Знакомься, Стас, это Эрик, – представила его Бьянка.
– Я не помешал?
– Мне пора уже. – Стас поднялся.
– Посиди с нами. – Парень мельком, оценивающе скользнул взглядом по его одежде. Тоже, видимо, ценитель красоты и моды. – Познакомимся, пообщаемся.
При этом он лучезарно улыбался, видимо, для того, чтобы его шутки не сочли оскорбительными. Надо уходить.
Стас даже не попрощался. Просто развернулся и пошел к выходу. Глядя ему в спину, Эрик прокомментировал:
– Василий какой-то.