Лицо тети Маши стало горделиво-возвышенным. Наверное, именно с такими лицами матери наших первых космонавтов провожали своих сыновей в бескрайние просторы космоса.
– Ладно, – сказала я. В конце концов, это личное дело Марии Андреевны. Хочется ей до конца своих дней содержать сыночков, пусть содержит. – Вернемся к делу. От кого вы ждете опасности? Вероятно, это связано с вашей собственной профессиональной деятельностью?
– Нет, нет, ну как ты не поймешь, Женечка! Павлушке же двадцать лет на днях стукнуло!
– А это что, какой-то опасный возраст?
– Конечно!
– И в чем опасность? – осторожно спросила я. Надеюсь, тетя Маша не заметит, что я ничего не понимаю в ее страхах.
– Глупая ты девчонка. Он же может жениться!
– И что? Пусть женится. Рановато, конечно, но если ему вдруг захочется… Законом не запрещено.
Тут тетя Маша ахнула, всплеснула руками, вскочила со стула и принялась носиться по кухне. Девочка Веточка приняла правила игры и стала увлеченно путаться у хозяйки под ногами.
– Женится!.. Женится… Да как у тебя язык-то повернулся такое мне сказать?! На ком женится? Знаешь, сколько прохиндеек вокруг Павлушки увивается! Не счесть! Он парень-то видный, красивый! И богатый, между прочим. Глазом не моргнешь – охомутают! А он такой наивный, сыночек мой, сынуля. Может случайно какую-нибудь потаскушку и обрюхатить. И что тогда? Делить состояние? Я свои деньги не для этого по?том и кровью зарабатывала!
– А… – до меня наконец-то стало доходить. – Так вы хотите нанять меня, чтобы я не позволила Павлушке кого-нибудь случайно обрюхатить? Сложная задача. Всемирная история нам подсказывает, что обычно это как раз и происходит случайно.
Я поднялась со стула.
– Ну так как, Женечка, – тетя Маша умоляюще протянула ко мне руки. – Ты согласна?
– Смеетесь? Разумеется, нет. И как вам в голову такое пришло? Если вам действительно про меня рассказывали, то вы должны были понять, что я не занимаюсь подобной ерундой. Было приятно познакомиться. И спасибо за обед.
Я развернулась и пошла к двери. Девочка Веточка угрожающе зарычала и бросилась мне наперерез. Наконец-то я получала моральное право пнуть эту настырную псину. Но не успела я это самое право реализовать, как сзади прозвучали поистине магические слова:
– Я увеличу гонорар в пять раз.
Поднятую для пинка ногу я опустила. В пять раз… Как-то так все время получается, что наличных денег – впрочем, как и безналичных – у меня не бывает. Конечно, зарабатываю я неплохо, но копить не умею, моментально все просаживаю. Хотя задание в этот раз мне предлагают уж совсем несолидное. Зато гонорар солидный. Может, попробовать? Главное, чтобы об этом никто не узнал. А то конец моей репутации. «Женя, скажите, чем вы занимались в прошлый раз?» – «Ах, у меня было сложнейшее задание! Держала свечку одному оболтусу». Нет, это никуда не годится.
– Мы с вами официально оформим договор, – строго сказала я. – И в нем должно быть четко указано, что вы нанимаете меня именно телохранителем для своего сына.
– Конечно, Женечка, конечно, – обрадовалась тетя Маша. – Все, как ты скажешь.
– И потом… Я же не могу вечно ходить за вашим сыном. В конце концов, он живой человек. Нельзя же его всю жизнь ограничивать в… В естественных потребностях.
– Нет, конечно, не всю жизнь. У Павлушки уже есть невеста. Просто он о ней пока не знает.
– Как у вас интересно все устроено, – протянула я.
– Да все как у людей. Есть невеста, есть. Лилечкой зовут. Но она пока за границей учится. Очень выгодная партия. Я с ее родителями с детства знакома. Вот Лилечка вернется, тогда и свадебку сыграем.
– А Лилечка-то в курсе?
– Да какая разница! Кто ее спрашивать будет?
Да, действительно, какая разница? И какое мое дело?
– И когда вернется Лилечка? – уточнила я.
– Скоро, скоро уж должна. Через пару месяцев.
Я вздохнула.
– Хорошо. Буду хранить тело вашего сына от посягательств. Но договор мы подпишем у нотариуса. Это важно для меня.
– Да без вопросов. И еще, Женечка. Павлушка не должен знать, от чего ты его охраняешь, – тетя Маша улыбнулась виновато и хитро.
– Сделаю все от себя зависящее, чтобы об этом вообще никто никогда не узнал, – заверила я.
ГЛАВА 2
На следующее утро я приступила к исполнению своих обязанностей. Тетя Мила была в неописуемом восторге от того, что я наконец-то взялась за ум и решила заняться чем-то полезным. Правда, ее немного огорчило, что мне придется несколько месяцев жить у чужих людей. Зато она явно уверовала в то, что по окончании этого срока я вернусь в родной дом с непреклонным желанием завести собственную семью. Естественно, я не стала посвящать тетю Милу в детали. Пусть думает то, что ей нравится. И мне спокойнее, и ей приятнее.
Для начала мы с тетей Машей подписали у нотариуса договор на предоставление услуг телохранителя. Потом вернулись в уже известную мне четырехкомнатную квартиру. Нужно было как-то объяснить Павлушке, почему я отныне обязана следовать за ним по пятам. Но это тетя Маша взяла на себя. Особо не мудрствуя, она пояснила старшему сыну, что я его гувернантка и что в мои обязанности входит следить за его поведением в любой обстановке и попутно обучать хорошим манерам. Честно говоря, я и в собственных манерах была не вполне уверена, но если сравнить их с Павлушкиными… Да, пожалуй, я могла бы его чему-нибудь научить.
Для проживания мне выделили небольшую комнатку рядом с кухней. В принципе это была даже не комнатка, а кладовка с облицованными простой голубой плиткой стенами. В ней впритык помещались кушетка, маленькая, выкрашенная коричневой масляной краской тумбочка и вешалка для одежды. Вначале у меня закрались недобрые предчувствия, что эта кладовка раньше служила опочивальней девочке Веточке. Но тетя Маша развеяла мои подозрения.
– Вот на какие неудобства ради сына иду, – заявила она, торжественно бросая на кушетку стопку чистого постельного белья. – Придется нам с Веточкой теперь потесниться.
– В каком смысле?
– Это же Гошкина комната, – пояснила тетя Маша. – Он тут спит, когда со смены возвращается. А мы с Веточкой в спальне привыкли. А теперь придется Гошку рядом с нами класть. Хотя он часто и в ночную смену остается. Порой неделями на работе пропадает. Может, и сейчас повезет. Ой, не знаю, не знаю, понравится ли это… Понравится ли это Веточке… Она ведь к простору привыкла. Но ничего не поделаешь – для дела нужно.
Я мысленно прикинула планировку квартиры. Ее я осмотрела еще вчера.
Огромный холл, плавно переходящий в гостиную. Смежная с гостиной спальня тети Маши и девочки Веточки – метров двадцать, не меньше. Еще две комнаты, где живут братья. Большая кухня. И вот эта маленькая кладовка, видимо, задуманная строителями как прачечная. Неужели тетя Маша не смогла подыскать своему супругу более уютного местечка? Впрочем, это не мое дело.
– Ну как? – радостно спросила тетя Маша, наблюдая, как я развешиваю на вешалке свои вещи. – Не тесно?
– Нормально. Я могу жить и в довольно скромных условиях. Скажите, а электрическая розетка здесь есть?
– Да, да, конечно. Надо только чуть-чуть тумбочку отодвинуть.
– Ну и отлично.
День прошел спокойно. Тетя Маша уехала на рынок проверить, как идут ее коммерческие дела. Братишки же, проснувшись около трех часов, плотно позавтракали (или пообедали? Тут сложно понять) и отправились заниматься своими делами. В смысле Митюшка ушел обратно в свою комнату и засел за компьютер, а Павлушка, развалившись на кожаном диване в гостиной, приступил к просмотру телепередач. Телевизор у тети Маши являл собой огромную жидкокристаллическую панель, занимающую полстены. Надо будет мне обязательно потом купить такой же. В качестве компенсации тете Миле за неосуществившуюся мечту о моем замужестве.
Надо все же как-то выполнять возложенные на меня обязанности. Я не привыкла получать деньги за ничегонеделание. Я многозначительно откашлялась.
– Павел!
– Чё?
– Для начала я бы хотела заметить, что юноша не должен появляться в гостиной неглиже. Тем более в присутствии дамы.
– Чё?
– Оденься, пожалуйста.
Павлушка внимательно осмотрел свое массивное тело, обнаружил трусы, поддел пальцем резинку и продемонстрировал ее мне.
– Ну, ты напугала! Я уж подумал, что и впрямь забыл одеться! Вот, трусы-то есть!
– Этого недостаточно.
– Это почему? Мне и в трусах-то жарко. И если б не ты, я бы…
– Пожалуйста, не продолжай, – я поморщилась. Неужели кто-то действительно считает, что воспитание детишек – приятное занятие?
– Слышь, Евгеша, можно я тебя так звать буду?
– Нет, – строго сказала я. – Ты должен называть меня Евгения Максимовна.