– Стой на месте! – истерично взвизгнул агент, и взятой ним высокой ноте вполне могла бы позавидовать мадам-халдейка. – Или я стреляю!!!
Эрнст, конечно, не остановился, «как кстати в кафе играет магнитола, никто ничего не услышит».
Грохнул выстрел, пуля вошла в Зигфельда между третьим и четвертым ребром с правой стороны грудной клетки и вскипятила легочную ткань. Но и пуля – ведь откуда взяться у Фрязева серебряной – не смогла тормознуть фон Зигфельда.
– Я обещал, – просвистел дырочкой в правом боку, словно ежик резиновый, фон Зигфельд, – что тебе ничего не грозит ПОСЛЕ операции. Я не соврал!
Вот он уже рядом с жертвой, левой лапой отбил утяжеленную пистолетом руку, и клыки сомкнулись на шее агента, такой же бледно белой, как шея у кафешной дамы...
Антииеромонах обер-вампир дракульского толка Эрнст фон Зигфельд убил своего подопечного, но очень не рад был бы Эрнст, если бы этот поступок стал известен кому-нибудь из соратников по восточной инферн-группе войск «Старшая Эдда». А до третьих петухов оставалось два часа пятьдесят одна минута.
Глава 2
Пойдете на корм, но не рыбам
Там живут несчастные люди-дикари,
На лицо ужасные добрые внутри.
Что они ни делают, не идут дела.
Видно в понедельник их мама родила.
Ночная сырость пробирала до дрожи, но искать место под утлым навесом среди вповалку храпящих немытых сограждан очень не хотелось.
– Это банши из ужастиков, только наяву! – Почти скулил Антону на ухо оседлавший соседнюю кочку незнакомец в рваном и отчаянно грязном кашемировом пальто, – Эта нерусская дрянь вопит так, что кровь стынет в жилах. Да что там кровь?! У моего «мерсюка» мотор заглох, так они меня и повязали. Я поехал присмотреть место для шашлычной на кольцевой, оказался... обделанный по самое грызло. А ты здесь какими судьбами?
Антон слушал вполуха, его коробил запах, который источала его же недубленая шкура: комары и гнус на русском Севере готовы высосать подчистую любую мишень, пришлось тщательно разжевать последнюю сигарету и намазаться доморощенным репилентом.
– Банши? – тяжело вздохнул Петров.
– Банши, винт им в грызло, банши. Нам тут один ботаник, которого потом за лишние мозги уволокли долой отсюда, втолковывал, типа в гороховые времена это были ангелы, которых по западлу кинули забытые боги. И типа сначала, получив отставку, эти дамочки крутились возле везунчиков, которых смерть отпустила погулять. А потом красавицы пошли вразнос, и стали стопудовым гарантом оверкиля, понятно, для тех, кто их видит.
Насчет гарантии оверкиля Антон бы еще посомневался, не умел он пасовать даже поставленный к стенке перед взводом снайперов. А вот насчет того, что получил возможность воочию наблюдать именно баншей, Антон Петров уже не жужжал. Их – небольшую группу случайных смертных товарищей – «посреди ночи и леса» пасли умопомрачительные платиновые блондинки, ряженые в кружевное нижнее белье всех оттенков белого.
Ежу понятно, Антон угодил в плен не к родным и закадычным, уже пару месяцев охотившимся на него, врагам-финансистам, а черт знает, к кому, но душу сие открытие не грело. Причем, «черт знает» в контексте ситуации являлось отнюдь не фигуральным выражением, и только демоническими усилиями воли Антон Петров сдерживался, чтобы не завопить «Чур меня!!!».
По сути это был концлагерь, только без колючей проволоки, здешние конвоиры не испытывали в колючке брезгливой необходимости, имея в арсенале средства с гораздо большей эффективностью. Антона и еще где-то полтинник схожих горемык содержали внутри выложенной из гранитных глыб окружности, кстати, старательно копирующей памятник друидской архитектуры Стоун Хедж. Дюжина прельстительных красавиц-баншей, шурша откровенными кружевами и куртуазным шелком, грациозно перепархивала с одной глыбы на другую в безмолвном хороводе. А над всем этим, в смачном фиолете ночного неба, возвышался нереально сверкающий огнями – будто кремлевская елка – самый что ни на есть готический, замок.
Можно было поверить, что такой подиумно-фривольный сейшн – шуточки поехавшей крыши, но в институте Антона накачали разными прикладными знаниями, и среди прочих тремя способами отличать реальность от бреда, подробности опустим. Так вот все это – банши, концлагерь, замок – происходило наяву!
– И все-таки, брателло, как тебя сюда угораздило? – набивался товарищ под драным пальто в друзья. – Кстати, меня Серегой зовут.
– Познакомился с девицей...
– Из этих? – кашемировое пальто кивнуло на ближайшую не ведающую гравитации красотку.
Чудо как хороша, кудряшки пышной грозовой тучей, бюст Мерлин Монро, а стройные, как Останкинская телебашня, ноги упакованы в зефирные гольфы с подвязками. Прелестница примагничивала взгляд напрочь, только вот либидо оставалось к картинке напрочь равнодушным.
– Другая. Та в гигантскую гадюку превратилась, я, конечно, растопырился морской звездой, но она мигом скрутила руки-ноги.
– А ты знаешь, зачем мы здесь? – Серега явно претендовал на должность покровителя.
– Ну?
– Ботаник объяснял, мы типа батареек «Энерджайзер» для здешних гоблинов. Наши муки выцеживают и из них льют типа пули для стрельбы по доллару: чтобы евро поднималось, а доллар падал. На ужине не пей компот, в него добавляют какую-то гадость, чтоб мучения оказывались еще горше. В натуре, самым грубым колдовским образом соки из нас выжимают. Мы им нужны, без нас они – фуфло канделяберное! Слышь, ты, я вижу, парень бойкий, – перешел к делу Серега, и глазки его предсказуемо-воровато забегали. – А у нас компашка нормальных пацанов нарисовалась, как хавку начнут раздавать, рискнем на рывок...
– Всякой твари – по репе?
– Идея лепше, чем оказаться жертвой влажной уборки! Мы им нужны, а не они нам, без нас они фуфло отцеженное.
Может, это и был единственный шанс убраться из фантастического концлагеря подобру-поздорову своим ходом, но Антона жизнь учила не доверять предложениям с бухты-барахты. То есть похоронить вакансию на побег следовало оперативно и без скандала.
– Банши, говоришь? Во времена, когда боги смерти служили верховным богам, у них тоже были свои ангелы. Приближенные слуги будущих повелителей мертвых должны были наводить ужас на паству, заставляя людей усерднее молиться и жертвовать на храмы. – Речь Антона журчала плавно, словно вода из исправного крана, сам же Антон смотрел не в глаза собеседнику, а на заслоняющий полную луну могучий замок. Мало-мальски логичного объяснения, откуда в российской глубинке возникло готическое диво, у Антона так и не появилось, – банши были среди этих ангелов. После предательства верховных и падения повелителей смерти часть таких ангелов была уничтожена, что вызвало ликование паствы, часть перешла на службу к новым хозяевам. Их способности были востребованы, банши повезло.
– Братан, чего это с тобой? – осторожно отодвинулся Серега в рваном пальто.
Врубивший технику слива скользких контактов Антон продолжал витийствовать с видом торгового агента российско-канадской компании:
– Темный дар пророчества позволял ей видеть будущую смерть каждого нового хозяина и вовремя уходить от него. Иметь на службе банши значило быть уверенным в собственном завтра, и привлечь новых союзников, слуг и почитателей. Поэтому ее берегли и лелеяли. За тысячелетия она считанные разы бывала в битве, и ее способности не могли не деградировать. Настал момент, когда она начала совершать ошибки, и ее слава живого талисмана быстро превратилась в свою противоположность. Банши стала символом проклятия и проводником смерти, – лечил Антон Петров, как по бумажке.
– Че, крышу конкретно сорвало? – взмыл с точки и отступил на шаг Серега, даже забыв отряхнуть от налипших песчинок колени.
– Лишенная хозяина, банши влилась в ряды избранных, когда их сила клонилась к упадку. Ее ночной полет всегда несет смерть, а ее крик заставляет живых вздрагивать от ужаса и замирать в неподвижности. Лидеры избранных любят прибегать к помощи Банши, ибо она способна сделать то, что никто другой не сделает, но они же стремятся избавится от нее, когда дело закончено. – Пока наш друг Петров молотил всю эту, как бы так мягко назвать... словесную контрацепцию, евоный аналитический дар мытарило другое. Конечно, ориентированию на местности его учили не бугры из «Альфы», но азы «чуть выше среднего» он усвоил. И вот результаты визуального наблюдения – по стратегическим параметрам ситуация – «Гвоздь в гроб», местоположение – как прежде Карелия, рекомендации к дальнейшим телодвижениям – повадка «Раненый на 90% уссурийский тигр».